Юлия Фирсанова - Дверь ВНИТУДА Страница 5

Вот странно, на кухне торчит дроу, провидица и усатый мужик, сообщающий о том, что вся жизнь, начиная со вчерашнего вечера, у меня превращается в сказку с присказкой «чем дальше, тем страшнее», а я не психую, не пугаюсь, не истерю, даже маме звонить не бросилась. Хотя с мамой это я лишку дала. Проблемы всегда предпочитала сама решать, в крайнем случае, Стаську спрашивала. Брательник у меня самый лучший из мужчин, эх, не был бы он моим братом, за такого бы сама замуж пошла. Шутка.

Ответа по поводу проходного двора я не услышала, слова Степаныча перебило чириканье звонка. Сезон открытых дверей продолжался! Даже хорошенько подумать над тем, «кто стучится в дверь моя», не успела. Настойчивая трель повторилась.

— Иду, спешу и падаю, роняя тапки, — пробормотала я, выдвигаясь на передовую.

Неправильная получилась суббота. В выходной надо отдыхать, а не встречать спозаранку незваных, нежданных и совсем незнакомых гостей.

Дроу прервал завтрак и тенью заскользил следом, то ли прикрывая тылы из чувства признательности, то ли считая, что без меня его шансы на выживание в чужом солнечном мире значительно снижаются. Одним гостем в дурдоме больше, одним меньше. Я даже не стала спрашивать, кто приперся и трезвонит, распахнула дверь и в легкой оторопи уставилась на очередной кадр.

На площадке находился мужчина, высокий, на голову выше меня, точно. Почти такой же худощавый, как дроу. Белый, в том плане, что не серокожий, не негр и не китаец. Черноволосый, тонкогубый, со здоровенным носом, больше походящим на клюв, щеками впалыми, как у посидевшего на диете Джулиана Белза. Совсем не красавец, не молодой, явно за сорок. Не сказать, что битый жизнью, скорей откованный, как клинок на наковальне, когда все лишнее кузнец молотом отбивает, придавая заготовке форму. (На прошлой неделе документальный фильм смотрела, вот картинка и запала.) Черные ботинки блестели, словно зеркала, на черных джинсах не было ни одной капельки грязи. Он машину вплотную к подъезду ухитрился подогнать или умеет летать? Черный плащ на дяденьке сидел весьма уместно. Мало кто из мужчин умеет носить длинный плащ красиво, этот умел.

Пронзительный черный взгляд впился в меня, обмерил, мазнул по дроу. Ноздри раздулись, в глазах проблеснула зловещая молния. Впрочем, руки в черных перчатках (и не жарко человеку по весне эдак щеголять?) остались спокойными и, самое главное, пустыми. Никаких фонариков со вспышкой, полагающихся товарищам в черном для отнятия памяти, в пальцах не имелось.

— Вы к кому? — уточнила я с легкой опаской.

Этот высокий тип выглядел весьма зловеще, не в пример безобидному Степанычу и придурковатой Настасье. Как по мне, так дроу со своим арсеналом выглядел менее опасно, чем это тип на площадке. Ой, а если он тоже не местный, а из очередной открытой куда-нибудь ВНИТУДА двери?

— Гелена? — уточнил наполовину скорбно, наполовину брезгливо черный тип.

— Да. А вы кто?

— Позже, — отрезал тип в плаще и, отодвинув меня, как грузчик тумбочку, прошествовал к кухне, не разуваясь. Однако грязных следов от него не оставалось.

— Позже? Приятно познакомиться, очень оригинальное имя, — оценила я и, скорее заинтересованная, чем оскорбленная поведением мэна в темных, не по сезону, одеждах, потянулась следом вместе с хвостиком — дроу.

Монументально воздвигнувшись на пороге кухни, новый гость скомандовал с непререкаемой властностью:

— Господин Кольцов, пойдите вон! Анастасия Степановна, соблаговолите покинуть помещение, где ваше присутствие нежелательно.

Степаныч побагровел, секунду поиграл в гляделки с командиром, побледнел и вымелся из-за стола, оставляя недопитый чай и недоеденный бутерброд. Его сестра снова пошла разноцветными пятнышками и, пробормотав что-то вроде извинения-оправдания: «Я что, я ничего такого, Никола только посмотреть просил», припустила за братом.

Нейра тип в черном за порог не выгнал.

— Значит, первая дверь отворялась. Когда пришел гость? — уточнил господин «Позже».

— Вчера… э-э-э… сегодня ночью, около трех, — прикинула я время X. — А что?

Черный плащ поискал что-то взглядом, подобрал с телевизора программу телепередач и сунул под нос дроу:

— Можешь прочесть?

— Мне незнаком алфавит, — настороженно ответил темный эльф, и я только тут задалась вопросом: а как же мы вообще разговариваем?

Додумать черный не дал.

— Хорошо. Ты из тех, кому следует уходить. Гелена, отправьте дроу навстречу его судьбе.

— Как? — Я решила брать пример с незнакомца. Раз он со мной рублеными фразами объясняется, чем я хуже?

— Отворите дверь, — дал исчерпывающую инструкцию собеседник, присаживаясь на стул, — и продолжим разговор.

— Вы хотите, чтобы я его назад отправила? Не буду, его же там убьют! — отрезала я, вздергивая подбородок. Может сколько угодно меня пронзать черным взглядом, запугать настолько, чтобы я живого человека на смерть отправила, не сумеет.

— Двери меняют судьбу, привратница, — процедил этот хам таким высокомерно-брюзгливым тоном, будто обнаружил, что я, прожив более четверти века, не знаю таблицу умножения на два. — Дроу не останется на Земле. Вы должны открыть ему новую дверь, не к прошлым неприятностям, а к будущему. Ясно?

— Нет, — честно ответила я.

— Просто откройте любую дверь, думая о том, куда должен уйти гость, — надменно снизошел до объяснений черноплащник, полуприкрыв, будто от усталости, глаза.

Хотелось огрызнуться и нахамить, но я посмотрела на высокого мужчину с белыми волосами и серой кожей. Он действительно был так неуместен на кухне, что, если существовал шанс отыскать для него подходящее место, пусть даже руководствуясь нелепым советом противного типа, его следовало использовать. Старательно придерживаясь именно этой мысли, я подошла к притворенной двери в кладовку и резко рванула на себя. Рука, рефлекторно потянувшаяся к выключателю, зависла в воздухе.

Кладовки с кучей нужных и еще большей грудой бесполезных вещей за дверью не наблюдалось, зато открывался чудесный вид на огромный город, раскинувшийся под сводом гигантской пещеры. Сверху лился рассеянный золотистый свет. Башни, спиральные лестницы, висячие мостики, сделанные столь искусно, что казались невесомыми, диковинные растения, похожие на гигантские цветы, нежели на деревья, оплетали строения, а в центре города высилось самое внушительное из сооружений в виде каменного золотого бутона. По мосткам, лесенкам, среди растительности двигались маленькие фигурки беловолосых аборигенов с серой кожей. Соплеменников моего гостя. Сам дроу, неслышно подошедший сзади, прошептал, веря и не веря глазам своим: