Олег Борисов - Глэд. Рассвет над Майдманом Страница 5

Глеб шагнул к зеву открытой двери в комнату. Пустая деревянная кровать стояла там же, где он ее оставил в тот безумный день. С нее сняли матрац, и пружины сетки казались висящими в пространстве сами по себе. Задернутые шторы на окне пропускали мало света, синий полумрак скрадывал происходящее. Нашарив выключатель, Глеб включил свет и прикрыл глаза. Ему снова показалось, что цветовая слепота возвращается, и слабо проступающее пятно под кроватью черное не само по себе, а из-за игр с цветом в его голове.

Глеб начал поворачиваться, чтобы выйти из комнаты, и замер на полушаге. Его старое кресло перекочевало из одного угла комнаты в другой, по диагонали от двери. И сейчас в этом кресле сидел незнакомец, со слабой улыбкой разглядывающий хозяина квартиры.

– Позвольте, а с кем, собственно… – Глеб с трудом собирал разбежавшиеся мысли.

– Фрайм. Фрайм Спайт, с вашего позволения.

Незнакомец слегка развел руками и склонил голову. Его светлые волосы аккуратно делил пробор, а сзади струился хвост. Из-под темно-коричневой кожаной безрукавки выглядывала светло-серая холщовая рубаха, края рукавов которой перехватывали черные кожаные наплечья. Черный широкий пояс подчеркивал некоторую худобу Фрайма. Темно-серые брюки заправлены в высокие кожаные сапоги. За голенищем одного из них виднелась рукоятка внушительного по размерам ножа.

– И все же чем обязан? – Глеб никак не мог понять, что нужно странному незнакомцу.

– Приношу свои извинения за столь неожиданное для вас вторжение. Просто я не хотел давать повод для лишних пересудов соседям и вынужден был расположиться здесь без вашего согласия. Кстати, замок на дверях у вас просто смешон. Как можно доверять тяжким трудом нажитое имущество таким изделиям!

Глухое неудовольствие начало наполнять Глеба. Этот образчик самодовольства в его кресле легко жонглировал словами, подтверждая сказанное жестами рук. Но само его присутствие оставалось непонятным. А недавняя отсидка в камере и все случившееся ранее никак не улучшали настроение. Наоборот, болтовня Фрайма ощущалась настолько неуместной здесь, в этой комнате, что хозяин квартиры уже с трудом сдерживался от резкой отповеди. Этот глупый розыгрыш (а что еще могло это быть!) явно затянулся, и пора было его закончить.

– И все же? – Глеб постарался, чтобы голос звучал ровно.

– Кстати, я очень рад, что вы сами не пострадали и инцидент для вас закончился без серьезных последствий!

– Без последствий?

– Да, конечно! Ведь вы целы, Глеб. Это очень меня радует, и я просто…

– Ты говоришь – без последствий?! А про Марину ты так же скажешь? Что она тоже без последствий?!

– Стоп! Вот истерики не надо. Про твою женщину я ничего не говорил. И пришел я не к ней, а к тебе.

– Да, конечно. Вот только она уже не сможет ходить и принимать гостей, – горько отозвался Глеб.

– Это, несомненно, печально. Но все же позволь заметить тебе, что сам ты без царапины, хотя должен бы уже кормить червей. Редкостное везение.

– О чем ты? Или ты что-то знаешь?

– Не делай такие большие глаза. Да, я чуть-чуть знаю, но главное тебе расскажет мой хозяин.

– У нас нет хозяев.

– Полно тебе. У тебя нет, у меня есть. И мой хозяин просит тебя приехать к нему для очень серьезной беседы.

– Так. Я никуда не поеду, пока не получу от тебя объяснений. Настоящих объяснений. Тем более ты явно говоришь меньше, чем знаешь.

Глеб присел на край голой кровати, но потом оглянулся, шагнул к стене и устроился там на корточках. Кроватная сетка притягивала к себе взор, лишний раз возвращая мыслями к случившемуся. Глеб с усилием перевел взор на худощавого собеседника и постарался собраться с мыслями.

– Говоришь, должен был быть я? То есть ты знаешь, кто на нее напал. И знаешь, почему этот кто-то хотел напасть на меня.

– Это даже не секрет.

– Тогда рассказывай.

Фрайм вздохнул. Так вздыхают, когда капризный ребенок в сотый раз просит рассказать сказку. Чуть сменил положение в кресле и начал:

– Много тысячелетий назад жил сильный народ, способный к подвигам и свершениям. Но их предводители не поделили власть, и подданные после междоусобных войн рассеялись по всему миру, разделив свою кровь и способности среди других народов. И теперь мой господин ищет праправнуков этих людей, чтобы попросить их оказать ему услугу. Ты один из этих родственничков.

– Какая кровь, ты о чем?

– Кровь Перворожденных. Большие возможности и большая головная боль для всех окружающих.

Улыбка Фрайма стала шире. Несомненно, он получал удовольствие от происходящего.

– Ага. И ты шел, шел по улице, увидел мою квартиру и решил – вот оно место, где живет человек с нужной тебе группой крови.

– Не группой крови, а с частью крови Перворожденных. Многие кланы пустили по свету разные талисманы, способные выявлять подобных людей. После того как талисман отзовется, остается лишь по запаху найти нужного человека. И посылают нас, гонцов. Мы должны найденного привести к знающим и мудрым людям, а те уж объяснят вам все подробно.

– И где этот талисман?

Глебу пришла в голову мысль потихоньку свернуть беседу. Собеседник явно не производил впечатление психически здорового и нес какую-то чушь. Но как вытолкать его из квартиры, особенно учитывая торчавшую из сапога рукоять ножа.

– Вот он. – И Фрайм жестом фокусника раскрыл левую ладонь, в которой покоилась каменная обезьянка. Она нахально скалилась в лицо Глебу, а у него перед глазами возник другой оскал, окрашенный кровью и плотью женщины.

– Значит, талисман. И ты по его запаху прибежал сюда. Или, может, не смог прибежать? Ты же человек. Человек, а не собака. Ты не можешь бежать по запаху. Ты лишь забросил обезьянку и ждал, пока идиот вроде меня ее схватит. А потом… А потом ты спустил собаку. Свою паршивую серую собаку, которая пришла ко мне в дом и убила мою подругу. А собиралась убить меня? Получается, она не смогла, и ты решил завершить начатое.

– Нет. Харнет вырвался случайно. И я смог встретиться с тобой после долгой погони по его следам. Говорю тебе, случившееся лишь несчастный случай, ошибка.

– Ошибка. Да-да, ошибка. Ошибка, что я с тобой разговариваю. И твой нож в сапоге тоже ошибка. И эта паршивая собака…

– Это не собака, сколько раз тебе повторять!

Но Фрайм не успел закончить фразу. Глеб, распознавший перед собой врага, признавшегося в смерти Марины, уже не раздумывая прыгнул на сидящего в кресле человека. Только что он сидел на корточках и уже врезался в сидящего, вцепился ему в горло с нежданной для самого себя яростью. Вот он, враг, отнявший у него женщину, которую он любил! Вот его горло, которое уже трещит под пальцами, осталось лишь еще чуть-чуть, еще немного! А потом он возьмет оружие и найдет того паршивого зверя, которого спустили на него.