Образец - Дик Драммер Страница 5

— Боитесь, что ваш объект испортится? — морщась, спросил Сергей. Не любил он подобные старты, как и сопутствующие им перегрузки.

— Боюсь, что нас в любой момент могут опередить, — ничуть не смутившись, ответил Павел Андреевич. — Хэлла, как вы помните, весьма населённое место, а добрые соседи всегда готовы подобрать выпавший из кармана кошелёк.

— Американцы? — предположил он.

— Американцы, — кивнул человек напротив.

Сергей откинул голову на противоперегрузочный подголовник, закрыл глаза, попытался расслабиться, отбросить неприятные мысли. Не вышло. В памяти мигом всплыла карта Хэллы с расположением зон влияния и национальных Баз. На бумаге всё выглядело вполне прилично, каждой державе предоставлялся равный по площади кусок пирога, а между ними ютились нейтральные зоны, зоны свободной охоты. На практике каждая сторона не упускала шанса отгрызть себе ещё немного площади, пользуясь положением Устава ООН, касающегося межпланетного права. Он сам же приложил к подобной афере руку, на последней вылазке, когда доставил образец породы. Теперь на том самом месте находится шахта, а сама местность объявлена временно находящейся в пользовании.

Вероятно, и в этом случае случилось нечто подобное. Министерство попыталось отжать новый кусок планеты, но что-то пошло не так. Что же касается непосредственно американцев, то они оставались главными конкурентами в гонке по занятию территорий. Назревал новый конфликт интересов, и именно поэтому его, Лесника, и вытащили из заслуженного отдыха, да ещё и специально корабль выделили. Что бы там ни потеряли на Хэлле, это было настолько важно, что правительство готово приложить все свои ресурсы, чтобы остаться первыми. Да, именно первыми. Корабль упал на нейтральной зоне, и, согласно правилам, то, что в нём находится, не принадлежит ни одной стороне, при условии, что на борту не было выживших. А их не было. Итак, две державы ведут гонку за неким предметом в ничейной зоне — это стало уже привычной ситуацией. А вот если они начнут стрелять и станут гибнуть люди.

— Что находится на корабле? — неожиданно нарушил молчание Сергей. Пришлось повысить голос, дабы перекрыть шум от двигателей.

— Секрет, — со змеиным спокойствием ответил Павел Андреевич. — Узнаете по прибытии.

— Предположу, что руда, верно?

Ответом ему была лишь улыбка. Говорившая сама за себя улыбка. Он угадал: всё снова сводилось к образцу, дающему право на землю, на ещё один кусок породы, за которой погибли те, кто оказался на борту разбившегося корабля. Лесник отвёл взгляд, примиряясь с фактом, что его просто используют в политической игре, и утешая себя простым фактом, что, добыв образец, ему удастся не допустить кровопролития, спасти многие жизни. Вот его истинная цель, вот ради чего он возвращается в Ад.

За навалившимися размышлениями Лесник пропустил момент перехода, когда тряска прекратилась, шум сменился вибрацией, а перегрузка — невесомостью. Ещё спустя десяток минут притяжение вернулось, движки смолкли, и трап с тревожным шипением опустился. Рефлексы сработали, и Сергей вжался в кресло, обострив все чувства, готовый отбиваться и, конечно же, встретить смерть. Сможет ли он когда-нибудь перебороть щедрый подарок непокорной Хэллы и перестать ненавидеть полёты?

— Вот и добрались, — Павел Андреевич отстегнул ремни, поднялся, потоптался на месте, разминая ноги. — Добро пожаловать ко мне домой.

— Значит, ваш дом — Флот, а не Министерство, — раскрыл его обман Лесник. Отстегнулся, потянулся, закинул рюкзак на плечо. — Могли бы и не притворяться.

— Сергей, — он внезапно посмотрел на него необычайно серьёзно, будто держа на своих плечах целый мир. — От того, согласитесь вы или нет, многое зависело, я не мог рисковать. Если бы от меня требовалось изобразить мать Терезу, я бы и это сделал, лишь добиться вашего благоволения.

— Ну, допустим, мать и тем более Тереза из вас вышла бы так себе, — усмехнулся Лесник, принимая аргументы. — Но я вас не осуждаю, не одобряю методы, да, но не осуждаю.

— Хорошо, — кивнул Павел Андреевич, — Вы мне нравитесь. Всегда приятно иметь дело с понимающим человеком, неодобряющим, но понимающим. Сейчас мы с вами в одинаковом положении — от нас обоих зависит очень многое, возможно, слишком многое для простого человека. Ладно, у нас будет ещё дня четыре на душевные разговоры и философские дебаты, идёмте.

— Четыре? — уточнил Лесник, подозревая, что либо они сделают остановку на полпути, либо полетят вообще не на Хэллу.

— А, — спохватился флотский, спускаясь по трапу, — виноват, не сказал. На Землю вы летели добрую недели, но то был патрульный фрегат, теперь же, — он остановился, широким жестом руки очертил огромный, полный персонала ангар, — вы полетите на крейсере.

— Погодите, — озадаченно сказал Сергей, немного опешив от открывшейся картины, от бесчисленного количества техники как стоявшей, так и висевшей. Тут были как шаттлы, так и истребители, в смежных помещениях, кажется, виднелись танки и боевые роботы. — Военные корабли запрещены на Хэлле. Фрегат — это максимум, что позволено.

— Всё-то вы знаете, — лукаво улыбнулся тот. — Но доверьте подобные вопросы мне, вас же должна волновать исключительно высадка на планету.

Истина, с которой не поспоришь. Какой смысл делать обиженное лицо, понапрасну сотрясать воздух, если оппонент окажется глух к любым аргументам, отбив те своей куда лучшей осведомлённостью в данном вопросе. Сергей нисколько не сомневался и даже в некоторой степени был уверен, что попросту не знает всей ситуации, не видит выставленных фигур на шахматной доске. Поэтому он лишь закатил глаза, устало выдохнул и последовал за подоспевшим солдатом, которому было велено сопроводить гостя к его койке.

Условия на крейсере, что носил имя «Ломоносов», оказались куда лучше, можно даже сказать — роскошнее, чем на фрегате. Лесник до того и вовсе не бывал на военных кораблях, видел те лишь на фотографиях да в фильмах, а тут ему устроили персональную небольшую экскурсию, показали столовую, склад, где он мог взять всё, что ему приглянётся, санчасть, небольшую обзорную палубу, где отдыхал экипаж, и, наконец, расположение. Как почётному гостю, хотя он сам себя характеризовал просто как «ценный груз», ему выделили офицерскую каюту, в совершенно пустом блоке.

— Я, конечно, интроверт, но не настолько же, — возмутился он, когда молодой паренёк открыл дверь, приглашая осмотреть «номер люкс». — Куда вы людей дели-то?

— «Ломоносов» сейчас имеет экипаж куда меньше положенного, и эта секция не эксплуатируется, — немного смутившись, солдат всё же подобрал слова. — Если вас что-то не устраивает, я передам это ответственному офицеру.

— Не нужно, переживу, у вас же тут нет привидений, правда? — попытался разрядить обстановку Сергей, но не вышло, словно бы Павел Андреевич строго-настрого наказал вести себя с «объектом» максимально настороженно и