Анна Дашевская - Лицо под маской (СИ) Страница 5

Остановилась, держась за спинку подвернувшегося под руку стула, потому что отчего-то замерло сердце, вздохнула поглубже…

— Чашку шоколада, синьора? — подлетевший официант уже отодвигал стул и усаживал меня лицом к площади.

Да, вот тут я высоко оценила выбранную мною бауту. Пусть в профиль физиономия в ней напоминает черного бульдога, написанного в стиле кубизма, зато она позволяет поднести к губам тонкую белую чашечку с шоколадом, а потом отправить следом за тягучим горьковатым напитком крохотное печенье с начинкой из орехов и апельсинового джема, или мармеладные ягоды, или белоснежные меренги…

Выцедив из чашки последние капли шоколада, я достала коммуникатор и вызвала Массимо. Кажется, за несколько часов прогулки я устала так, словно все это время простояла у операционного стола.

Свертки и коробки из лавки артефактора, два пакета с новыми масками, пухлый сверток с плащом… Сегодняшние мои покупки, уже доставленные в отель, занимали половину немаленького номера. Ужасно хотелось примерить плащ, он мне понравился необычайно — более широкий, чем мое домино, тоже черный, но на подкладке насыщенного оранжево-розового цвета. Фокус в том, что плащ можно было вывернуть, и сразу стать другим человеком.

Я героически сунула все пакеты и сумки в шкаф, не распаковывая, и прилегла: до встречи с синьором Лаварди оставалось всего пара часов, а отдохнуть мне было просто необходимо.

Час сна, контрастный душ и чашка кофе, которую мне мгновенно принесли в номер, взбодрили дух и тело. Выходя в холл отеля, я даже слегка напевала.

Синьор Лаварди традиционно ждал меня в баре за бокалом белого вина. Расспросив меня о сегодняшней прогулке, он отодвинул бокал и сказал серьезно:

— Итак, синьора, сегодня у вас первый выход в свет в нашем городе. Самые главные правила поведения, когда вы в маске: ничему не удивляйтесь вслух и ничего никому не обещайте. Насладитесь хорошенько музыкой, танцами, ужином. Перестаньте на один вечер быть такой серьезной.

— Я постараюсь.

— Ваш сопровождающий на сегодня будет ждать вас в лобби отеля сегодня в десять вечера. Он будет в бауте и черном домино, и передаст вам от меня записку для хозяйки дома. Danzante заканчивается примерно в четыре часа ночи, но вы можете вызвать Массимо в любое время. Вам достаточно пробыть в Ка'Градениго хотя бы два часа.

— Неужели кто-то будет следить за тем, когда я уйду с бала? — я удивилась.

— Конечно, синьора! На вас будет смотреть множество глаз. Не одно и не два семейства уже включили вас в свои планы, и, вот увидите, завтра вам будет предложен богатый выбор поля для игры.

— Вообще-то, я уезжаю через пять дней, — зачем-то сказала я.

— Посмотрим, — синьор Лаварди мягко улыбнулся. — Еще одно: если чье-то поведение покажется вам странным, озадачит вас, если какой-то поступок или жест вызовет у вас тревогу, сделайте две вещи.

Он отчего-то замолчал надолго, и я рискнула поторопить своего consigliere.

— Какие две вещи, синьор Лаварди?

— Ах, да, — очнулся он, неловко улыбнувшись, и договорил. — Первое — ничем не отвечайте на обеспокоившее вас действие. Второе — подойдите к мажордому и скажите, что вы желали бы связаться со мной.

Вот интересно, это он сейчас меня пугал, предупреждал или заинтриговывал?

— А сопровождающий в этом случае помочь не сможет? — на всякий случай уточнила я.

— У него другая роль, — невозмутимо ответил мой consigliere. — Он сегодня только лишь маска, пешка, но не фигура.

— А я?

— А вы — определенно фигура. Только пока никто не знает, какая именно. И из какой игры.

Платье было подогнано просто безупречно. Почему-то мадам Лафорж, моя бостонская портниха, никогда не может достичь такого идеального результата, хотя берет, кажется, не меньше, чем синьора Флавиа. Затянутая в черный шелк талия казалась тоненькой, как у юной дебютантки, серебряные кружева трепетали на груди. Черное кружево платка полностью скрыло волосы и овал лица. Глядя в зеркало, я сунула в кармашек в складках юбки узкий стилет, надела маску и водрузила на макушку треуголку. Вот теперь там отражалась та самая герцогиня Сфорца…

Прежде, чем выйти из номера, я еще потренировалась подносить ко рту чашку, стакан с водой, виноградину — все получилось отлично.

Ка'Градениго сиял огнями. Моя гондола подошла к причалу дворца, Массимо зацепил причальный канат за полосатый сине-белый столб и ловко выскочил на дощатый помост. Церемонно отворив дверцу кабины, он подал руку моему спутнику. Тот вышел и, в свою очередь, склонился, подавая руку мне. Все это время лакей Ка'Градениго стоял, словно статуя, держа в руке пылающий факел. Покинув гондолу, я сделала два шага по ковровой дорожке, ведущей от причала к ступеням дворца. Украдкой оглядела свое платье — не помялось ли? Вроде нет… Положила левую руку на предложенный мне локоть и медленно пошла за факелоносцем.

Интересно, почему они освещают дорогу от причала в дом факелами, а не обычными магическими фонариками?

Пройдя по короткому полутемному коридору, мы вышли в холл, и я даже зажмурилась: вот здесь не было недостатка в свете. Не фонарики, а целые фонари сияли разноцветными шарами, отражаясь искрами и лучами света в зеркалах, позолоте рам, хрустальных подвесках люстр, пробегали бликами по полированному разноцветному мрамору и возвращались к драгоценностям и золотому шитью гостей, неторопливо поднимающихся по широким изгибам лестницы. Арлекин и Коломбина, хозяева сегодняшнего вечера, приветствовали входящих в дверях бального зала, и лакей в белом парике и малиновой ливрее подавал с поклоном бокал шампанского. В глубине зала на балконе играл оркестр, и первые пары уже кружились под знакомую музыку вальса.

Я отпила глоток из бокала и медленно пошла по залу вперед, рассматривая других гостей и отвечая на поклоны. Костюмы были разные, и в то же время одинаковые; это был не столько костюмированный бал в том понимании, в каком их устраивали в бостонском светском обществе, а, скорее, вечер с тематическим переодеванием. Кое-кто их гостей оделся Арлекином, Панталоне или еще какой-то из масок комедии дель'арте, но большинство выбрало для себя платье четырехсотлетней давности, времен Джакомо Казановы и Карло Гольдони. Зато относительное однообразие стиля искупалось цветом: вся радуга с ее тончайшими вариациями разлилась по бальному залу Ка”Градениго.

Оркестр замолчал, и в зал вошла цепочка бело-малиновых лакеев с подносами, на которых исходили паром чашки тонкого белоснежного фарфора; в зале мучительно запахло шоколадом. И я невольно сглотнула слюну, вспомнив, что последний раз ела еще днем, в кафе на площади Святого Марка. По счастью, шоколад сопровождался крохотными, на один укус, закусками — профитролями с начинкой из паштета, икры или крема, сэндвичами размером с перепелиное яйцо, микро-пирожными и чем-то еще. Отправив по назначению последнюю хрустящую корзиночку с малиной, я вытерла руки горячей влажной салфеткой, невесть откуда возникшей передо мной и так же исчезнувшей, и поняла, что готова потанцевать.