Маргарет Уэйс - Драконы Кринна Страница 5

Друидесса назвала дракона Оливером за оливковый оттенок его бронзовой чешуи — на одном из древних наречий это слово и значило «оливковый». Она улыбалась, шепча его имя, потихоньку привыкая к дымку в глубине пещеры, к громыханию и извержению пламени, к странному обожанию рептилии, к тому, как дракон просовывает голову ей под руку, без слов прося почесать за ушами…

Л'Индаша резко выпрямилась: «Я должна побороть свою мягкотелость, что бы там ни говорил голос совести. Не стоит держать дома существо, ломающее мебель и поджигающее сушеные травы. — Друидесса вновь улыбнулась, на сей раз несколько устало. — Но я говорила то же самое в середине лета, — призналась она. — Уже наступил девятый месяц луны, а Оливер все еще здесь…»

Пока Л'Индаша подметала листья у входа, из глубины пещеры донесся странный грохот, заставивший ее вздрогнуть. В ту же секунду она развернулась и уверенно вошла в темноту, левой рукой слегка освещая себе дорогу, а правой продолжая сжимать метлу.

Друидесса успокоилась, увидев танцующую тень Оливера и услышав, как он повизгивает и ворчит, шлепая крыльями по стенам пещеры и неистово колотя толстым хвостом.

— Опять?! — воскликнула она, выронив метлу и бросившись к дракону.

— Мргри, — объяснил он, тряся головой, и неуклюже показал лапой на морду, которая крепко застряла в ковше.

Вздохнув, Л'Индаша уперлась ногой дракону в грудь, обхватила дубовый ковшик и одним сильным рывком сдернула свой сосуд для предсказаний с носа незадачливого дракончика. Оба отлетели в разные стороны, ударившись о холодные стены пещеры так, что дыхание перехватило.

— Ну, сколько раз это будет повторяться, Оливер? — принялась выговаривать друидесса, поднимаясь и стряхивая пыль с одежды. — Мой ковшик весь в царапинах, и ты опять испортил лед для предсказаний. Теперь придется идти на вершину горы за новым…

Дракон опустил голову, отполз в дальний угол и прикрыл морду лапами, печально глядя на хозяйку мерцающими черными глазами.

— Гогр, — проворчал он, лениво выпустив из правой ноздри клуб дыма. Его яйцевой зуб, который, казалось, превратился в постоянный, нелепо выступал из-под верхней губы.

Л'Индаша закатила глаза.

— Хватит! — скомандовала она, пряча улыбку и движением руки разгоняя пещерный мрак. — Никто не собирается тебя наказывать. Пойдем со мной. Надо привести в порядок северную часть сада.

Ступив из-под свода пещеры в вечернюю тишину, друидесса услышала, как дракон с топотом и грохотом двинулся следом. На нее опять накатило ощущение, что прошли те времена, когда, не беспокоясь, можно было предоставить такое существо самому себе и отпустить на волю.

Оливер был беззащитен там, где дракону следовало бы ощетиниться целым арсеналом оружия. Его большие кожистые крылья были по сути лишь украшением: единственный полет, на который дракончик отважился, закончился тем, что он крепко застрял в нижних ветвях валлина, пронзительно крича и молотя хвостом, пока Л'Индаша осторожно не освободила его заклинанием. Он был силен, но неуклюж и огнедышащим дыханием навредил бы скорее самому себе, чем обратил бы могучее оружие против хищника или врага.

Что же до ориентации в пространстве… друидесса дважды находила Оливера, когда он безнадежно заблудился, наполовину зарывшись головой в огромную наволочку, изучением которой занимался.

Его тяжелые шаги за ее спиной стали медленнее, а затем и вовсе смолкли.

— Фруф?

Л'Индаша обернулась, ожидая несчастного случая или даже почти катастрофы. Но Оливер всего лишь весело жевал, нелепо раскачиваясь на краю большой бочки, в которой Л'Индаша хранила сушеные яблоки и орехи, его необычайно крупный зад и хвост подергивались, как у довольной кошки.

— Это зашло слишком далеко, — прошептала Л'Индаша, бросаясь к поглощающему ее осенние запасы, громко урчащему расхитителю. — Это противоестественно. Равновесие нарушено.

Когда первая бледная луна поднялась над Халькистовыми горами, друидесса решилась сделать то единственное, что еще оставалось. Она была намерена учить изрыгающее дым, спотыкающееся существо, находящееся на ее попечении, как быть драконом.

Оливер оказался плохим учеником. Под впечатлением первой неудачной попытки взлететь дракон вовсе забросил полеты, предпочитая ползать по нависшему над пещерой уступу с крепко прижатыми к туловищу крыльями. Л'Индаша становилась на край крутого обрыва, под которым раскинулись необъятные просторы Таман Бусук, распахивала полы плаща и махала ими, словно крыльями, изображая в силу своих возможностей полет, затем с надеждой смотрела на Оливера.

— Ньямп!

Оливер всегда ворчал, когда был недоволен, глупо выпячивая свой лицевой зуб. Звук означал отрицание, отказ. Она слышала его десятки раз и до этого — когда пыталась научить его охотиться, использовать молнию и газовую завесу, его естественное оружие, когда пыталась, приходя все в большее отчаяние, отлучить его от дома…

— Ньямп!

Ветер, особенно сильный здесь, в горах, раздувал одежды Л'Индаши; Неракский лес внизу казался красно-золотым, замок Нидус, стоящий далеко на севере, выглядел крошечным, едва заметным.

Двадцать раз друидесса приводила сюда Дракона, и двадцать раз он отказывался лететь, пошевелиться, хоть раз взмахнуть недавно выросшими до огромных размеров, но по-прежнему бесполезными крыльями.

Сегодня все будет по-другому. Дракон и так слишком долго испытывал ее терпение и доброту, и накануне ночью Л'Индаша тайком пробралась сюда, пока Оливер храпел и сопел в пропахшем плесенью уголке пещеры, и разбросала по краю выступа сушеные фрукты, чтобы к утру все было готово.

— Когда не действуют угрозы и уговоры… — прошептала друидесса с легкой улыбкой, — тогда могут пригодиться кирка и лопата.

Ни слова не говоря Оливеру, Л'Индаша спустилась по каменным ступеням к входу в пещеру.

Дракон зашевелился и последовал за ней:

— Ньямп? Аа… Фруф! — Вид и запах абрикосов и яблок действовали на него безотказно.

Оливер задумался. Сушеные фрукты он любил больше, чем хлеб, пиво и даже розмариновый чай, но лакомства лежали в опасной близости от края обрыва.

«Возможно, если посильнее вытянуться…»

Оливер сделал осторожный шажок к краю, потом другой. Он вытянул шею, высунул язык в сторону ближайшего абрикоса, но, как ни старался, не смог его достать.

— Ширрот, — проворчал дракон и сделал еще один крошечный шажок.

Сейчас искусством рытья подкопов занимаются гномы, рудокопы и мастера подземных работ. Умелый мастер может сделать подкоп под главную башню, стену, даже просто на участке земли так, что, когда тяжелая телега, катапульта, существо или что-нибудь другое случайно окажется на нем, все немедленно обваливается. Изучающие это искусство утверждают, что оно используется почти исключительно в военных целях и крайне редко применяется лесными народами — эльфами, кентаврами, дриадами… а также живущими в Халькистовых горах друидами.