Ольга Громыко - Нелетописное Страница 5

Ороен не выдержал первым.

– Слушай, а вдруг он уже есть хочет? Но ночью так накричался, что сейчас даже пискнуть не в силах?

Маг повернул к нему осунувшееся лицо с красными от недосыпа глазами. Никакая нежить ночью так и не появилась – видимо, побоялась, что вконец озверевшие мужчины припрягут ее к неблагодарному делу по укачиванию несостоявшегося обеда. Но лучше бы Ксандру пришлось иметь дело с десятком упырей, чем с одним раскапризничавшимся младенцем!

– Если он чего-нибудь захочет, – выразительно сказал маг, – мы сразу об этом узнаем!

Вампир не посмел настаивать. Он и сам только-только задремал в седле, так что следующие полчаса прошли в тишине – увы, уже не казавшейся мужчинам такой блаженной. Ксандр с трудом удерживался от искушения распотрошить обвязанную тряпкой корзиной и убедиться, что маленький паршивец сладко спит, а не отдает концы или – о ужас! – по какой-то жуткой ошибке забыт на привале.

Наконец маг сдался и, притормозив, осторожно заглянул в корзину.

Больше таких экспериментов не делали. В отличие от мужчин, ребенок успел прекрасно отдохнуть и отоспаться, за последующие четыре часа с лихвой выполнив и перевыполнив дневную норму.

– И почему ты меня ночью не загрыз?!

– Какое счастье, что я этого не сделал! – Корзинку в данный момент вез маг, что отнюдь не радовало его кобылу (до этого вампир около часа ждал Ксандра неподалеку от деревушки, куда тот отправился за молоком и имел неосторожность вернуться, так что отвертеться от почетной ноши ему не удалось).

Ко времени ночного привала до Догевы оставалось всего несколько верст, но лесом, соваться в который по темноте с конями путники не рискнули. Тем более даже вампир не мог дать гарантии, что его соплеменники встретят незваных ночных гостей с распростертыми руками. С распростертыми зубами – куда вероятнее, так что утро намного больше подходило для первого… ну, не дружеского, но хотя бы нейтрального контакта.

На этот раз первое дежурство выпало магу. Ороен с полчасика поворочался, поморщился, но все-таки уснул. Ребенок, для разнообразия – тоже, и Ксандр, на всякий случай не спуская его с рук, начал малодушно клевать носом.

За что пару часов спустя и поплатился. Роковая ошибка выглядела как дюжинный отряд бывших легионеров, он же банда нынешних мародеров со взведенными арбалетами. Когда Ксандр поднял голову, а Страж, даже сквозь глубокий вампирий сон почувствовав присутствие чужаков, беспокойно шевельнулся и открыл глаза, разбойники уже обступили их стоянку и, видя, что серьезного отпора здесь не предвидится, окончательно осмелели.

– Ага, – главарь вразвалочку подошел к костру, по хозяйски заглянул в котелок. – Сидят, голубчики. Огоньком греются. И кулеша, гляди-ка, нам уже наварили… Да ты сиди, мужик, сиди, не беспокойся, мы сами себя обслужим!

Мародеры вразнобой, но одинаково мерзко захохотали.

– А это у нас чего? Никак, упырь? – разбойник кончиком меча заставил злобно ощерившегося Ороена приподнять голову. – Надо же, как нам сегодня свезло! И за клыки можно у знахаря горсть монет выручить, и на доху мне как раз одной шкуры не хватает…

– Война закончилась, – холодно сказал маг, прижимая к снова начавшего попискивать ребенка. – И в случае чего вас будут судить по законам мирного времени, как разбойников и убийц.

– Что ты сказал? – главарь глумливо приставил ладонь к уху. – Что там у этого хмыря кончилось, э? Ничего не расслышал! Зато вот чего скажу: лес вокруг глухой, королевские глашатаи вечно с вестями запаздывают, а наше дело маленькое – сказали нежить изничтожать, мы и рады стараться. Верно, ребята?!

Банда отозвалась согласным гулом и придвинулась еще ближе. Двое, ничуть не стесняясь владельца, беззастенчиво рылись в чересседельных сумках, отшвыривая бесполезные, с их точки зрения, вещи.

– Почему бы вас просто не забрать деньги и лошадей и не убраться отсюда? – предложил Ксандр. Унижаться перед подобным отребьем было невыносимо противно, но нацеленные со всех сторон арбалеты и занятые ребенком руки сводили на нет все его магические способности. – Мы лю… путники мирные и шума поднимать не будем.

– Э, нет, мил человек, – осуждающе покачал головой главарь. – Ты, мнится мне, обмануть бедных лесных мужичков хочешь. Думаешь, не вижу, что ты колдун? И только покуда мы тебя не прицеле держим, не рыпаешься? А когда мы сдуру денежки возьмем и, откланявшись, спиной к тебе повернемся, тут-то ты нам в нее молнию какую и влепишь. Нет уж, придется тебя, болезного, вместе с упырем кончать…

Ксандр ни на секунду не усомнился в серьезности их угроз. Свидетели мародерам и в самом деле были ни к чему – они же собирались через недельку-другую, когда кончатся хлебные деньки послевоенной суматохи, вернуться домой героями. Не признаваться же женам и детям, что привезенное ими золото не взято с бою в захваченном вражеском обозе, а снято с трупов мирных жителей, зачастую – своих же, людей…

Лицо мага исказилось от ужаса, он попытался было что-то пролепетать, но вместо этого побледнел, закатил глаза и повалился на спину, выпустив ребенка из рук – да так неудачно, что тот шлепнулся с лежака на землю. Будь на месте Ороена любящая мамочка младенца, она бы либо сама упала в обморок, либо, невзирая на арбалеты, кинулась проверять, все ли в порядке с ее драгоценным чадом, а разбойники без колебаний истыкали стрелами всех троих. Но, на что Ксандр и рассчитывал, по другую сторону костра сидел хоть и верноподданный, но разъяренный, не выспавшийся и оттого еще более злой вампир, который без колебаний набросился на ближайшего разбойника, по чистой случайности оказавшегося главарем. Тот успел спустить тетиву, но Ороена это не остановило – вампир сгреб человека за шиворот и рывком развернул спиной к дружкам, тоже поспешившим разрядить арбалеты. Главарь не успел даже крикнуть, только выгнулся дугой и захрипел, когда его тело пробили сразу четыре стрелы.

Никому и в голову не пришло для верности пальнуть в потерявшего сознание мага – а совершенно напрасно. Боясь задеть вампира, Ксандр ограничится простым силовым пассом, подкосившим колени и вышибившим из рук оружие, и приготовился было орудовать мечом, но оставшиеся без главаря разбойники не приняли боя, бросившись врассыпную.

– Мразь, – сплюнул маг, убирая меч в ножны и наклоняясь за ребенком. Судя по интонации – если это слово вообще применимо к непрерывной вибрирующей трели – и выражению сморщенного от рева личика, тот не столько испугался, сколько возмутился, приготовившись долго и жестоко мстить за столько бесцеремонное обращение.

Ороен, помедлив, разжал руки, и мертвое тело мешком осело к его ногам. Поморщившись, нашарил засевшую в боку стрелу и, выдернув, швырнул в костер.