Сергей Волков - Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время Страница 5

Отсек был огромным. Стальные стены уходили вверх на сотни метров, теряясь в полумраке. Дежурное освещение не могло осветить весь отсек и в углах лежали густые тени, отбрасываемые какими-то циклопическими машинами с множеством рук-манипуляторов, сейчас безжизненно опущенных к полу.

Но самый удивительный объект находился в центре отсека. Черный, матовый шар никак не меньше ста метров в диаметре висел в воздухе, покоясь на невидимых лапах силовых полей. Приглядевшись, Петровская поняла, что первое впечатление оказалось обманчивым – она видела перед собой не шар, а многогранник, удивительную пространственную геометрическую фигуру, чьи пропорции странным образом притягивали внимание, не давая отвести взгляд.

Автоматика среагировала на появление в отсеке людей. Крохотные сопла, скрытые в опорных стойках генератора силового поля, беззвучно выдохнули облачка светящейся коллоидной пыли, обозначив границы опасной зоны. Силовые конусы замерцали тревожным красным светом, а на полу вспыхнули зеленые линии, ведущие к граненому шару.

– Осторожно! – указывая на них, сказал Гумилев. – Не покидай зеленого коридора.

Анна кивнула, сделала шаг, другой, во все глаза разглядывая странный многогранник. Ей не терпелось спросить, что это такое, и в то же время она чувствовала, что хочет догадаться сама – и поэтому молчала.

Зато не молчал Степан Николаевич. Он видел, что Петровская буквально очарована начинкой секретного отсека и спешил развить успех:

– Мы работали над этой штукой семь лет. Ну как, нравится?

Молчаливый кивок в ответ. Широко раскрытые глаза Анны в очередной раз оббежали чуть-чуть, еле заметно вогнутые многоугольники, слагающие поверхность загадочного объекта, и она не выдержала, спросила:

– Это… жемчужина?

– Почему жемчужина?! – от растерянности Гумилев даже остановился.

– Она тут… как черная жемчужина в раковине… – с улыбкой произнесла Анна. – Лежит и дожидается, когда ее покажут миру.

– Вот миру-то это видеть как раз ни к чему, – с удовлетворением отметив, что девушка улыбнулась, проворчал Гумилев и перешел на торжественный тон. – Перед тобой, Анюта, самый секретный, самый незаметный и один из самых быстрых кораблей Солнечной системы. Квинтэссенция, так сказать, научно-технического прогресса человечества. Сгусток технологий. Вершина…

– Как ее зовут? – все тем же очарованным голосом перебила его Анна.

– Ее? Почему – ее? Впрочем, ты права. Корабль называется «Черная стрела», но я называю ее «Надежда». Неофициально. Почему – поймешь позже…

– Вы сказали «один из самых быстрых», – опять прервала Гумилева девушка. – Я думала, что скоростные корабли такие… Ну, вытянутые…

Степан Николаевич рассмеялся.

– Ты имеешь в виду аэродинамические формы? Дело в том, что «Надежда» не предназначена для полетов в атмосфере, а в космосе форма не имеет значения, там отсутствует сопротивление. То, что ты видишь перед собой, называется сферическим полиэдром, то есть трехмерным многогранником, вписанным в шар. Хочешь войти?

– Конечно!

Они, следуя по зеленому коридору безопасности, прошли под «Надежду» и остановились.

– Люк! – скомандовал Гумилев.

Одна из черных матовых граней полиэдра ушла в сторону, открывая проход. Из него опустился прозрачный трехметровый цилиндр лифтовой капсулы.

– Входи, – Гумилев пропустил девушку вперед.

Анна сделала шаг, ступив на гладкий пол капсулы. Степан Николаевич вошел следом, беззвучно закрылась дверца и лифт понес их вверх, в недра удивительного корабля.

– Здесь пять основных отсеков, – по мере продвижения капсулы по стволу лифтовой шахты пояснял он. – Силовой, навигационный, отсек управления, жилой и отсек контроля за системами жизнеобеспечения. Ну, и плюс восемь вспомогательных, о них тебе знать ни к чему. Сейчас мы прибудем в отсек управления.

Лифт остановился, синхронно отъехали в сторону двери и Анна очутилась в залитом светом просторном помещении. По кругу расположились контрольные приборы и подковообразный пульт управления, стены и потолок заменял темный полусферический обзорный экран.

– Он выключен, – ткнув пальцем вверх, пояснил Гумилев, – а в полете отображает видимую часть пространства. Я люблю смотреть на звезды.

– Добро пожаловать на борт! – произнес кто-то невидимый.

Петровская вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась. Голос, прозвучавший в отсеке управления, был женским, приятным, с еле уловимой мягкой хрипотцой.

– Надежда, это Анна Петровская, моя гостья, – улыбаясь, сказал Гумилев. – Будь радушной хозяйкой.

– Здравствуйте, Анна, – сказал корабль. – Не желаете ли кофе? Может быть, чай? Сок? Вино?

– С-спасибо… – удивленно оглядываясь, замотала головой девушка и шепотом спросила у Гумилева: – А почему Надежда?

– Традиционно исины всех кораблей, созданных на верфях нашей корпорации, носят это имя и имеют такую голосовую оболочку, – ответил Степан Николаевич. – История эта древняя и печальная. Надежда Алферова – так звали капитана первой терраформирующей станции, построенной еще в начале двадцать первого века. Станция проходила испытания в Арктике и подверглась нападению экстремистов. Надежда погибла на боевом посту. В память о ней мы сохранили имя и голос.

Анна вздохнула. И впрямь печально. А еще она поняла, что имел в виду Гумилев, когда говорил о неофициальном названии корабля: «Почему – поймешь потом».

– Надежда, – обратилась она к исину корабля. – Если можно, мне стакан воды.

– Холодной, горячей, с газом, без газа, минеральной, обогащенной кислородом, ароматизированной? – в голосе Надежды послышался намек на улыбку.

– Простой, без газа. Питьевой. Холодной.

– Прошу!

На подлокотнике одного из трех кресел, стоящих перед пультом, с легким щелчком открылась ниша и оттуда выплыл стеклянный, чуть запотевший стакан.

– Как видишь, комфорт тут – как в VIP-каюте самого современного межпланетного лайнера, – с гордостью сказал Гумилев. – А ведь «Надежда» – корабль многофункциональный. Ее покрытие поглощает девяносто девять процентов всех известных видов излучений, скорость приближается к субсветовым, запас хода составляет два диаметра Солсиса, а бортовое вооружение… хм… впрочем, об этом… Одну секундочку… У меня срочное сообщение…

– Что случилось? – удивилась Петровская, но Степан Николаевич, посерьезнев, сделал извиняющий жест и отошел в глубину отсека, что-то быстро говоря в микрофон.

Анна пожала плечиками и прошлась вдоль кресел, разглядывая их. Конечно же, это были не простые кресла, а самые настоящие пилотские ложементы, сверх того оборудованные множеством дополнительных функций. Подхватив стакан, девушка отсалютовала им темному куполу над головой.