Андрей Верхола - Танец власти Страница 5

— Старейший отложил в сторону послание, а после, продолжил: — Что ты можешь сказать в ответ на эти обвинения?

— Я не знаю, что ответить. — Произнесла я.

— Отвечай правду, и тогда Совет сможет вынести справедливое решение. — Произнес мой отец, глядя мне в глаза.

Еще некоторое время мне понадобилось, что бы собраться с мыслями, а потом я начала свой рассказ. Я рассказала им о ночной охоте, о двух рыцарях-алкоголиках, о погоне. Но я ничего не сказала о магии, которую тогда применили. Ведь магия и Степь так же не совместимы, как огонь и вода.

— Так что вы считаете, благородные Волки. Виновата ли она?! — наконец-то произнес отец, после длительного молчания.

— Несомненно, — произнес один из десяти членов Совета, Волк с темно-каштановыми волосами. — Она покинула Вольстрим, нарушила закон, и возможно, это она убила тех двух несчастных…

— Это еще не доказано, — прервал его тираду все тот же Волк-волхв, который читал обвинение. — Будет не справедливо отправить на смерть невиновного.

— А позволить Степи ввести инквизицию мы можем? Это уничтожит все наши договоренности, которые установились с момента последней войны. Если это произойдет, не только Степь пойдет войной против нас, но и эльфы Элории, и обитатели Туманных гор, и даже маги Коэны объявят нам войну.

— Эту войну Вольстрим не переживет, — ответил правитель, — но и нарушить единый закон Волков мы не можем, ибо после этого нас не будут уважать в Стае…

Несколько томительных мгновений на Поляне Совета стояла звонкая тишина, а потом один из Волков, что сидели справа от отца, произнес:

— Теперь покинь нас, Лианна, мы должны принять не простое решение. Когда придет время, мы позовем тебя.

Мне ничего больше не оставалось, лишь подчинится, и покинув Поляну, я присела на огромный корень тысячелетнего дуба, изгиб которого делал удобное кресло.

Ждать было не выносимо, а в голове все мысли сплелись в единый клубок, и трудно было ухватить хоть одну из них. Я, одновременно, думала о том, что уже случилось, и что еще должно случиться. О той непонятной магии, которую применили там, на границе Вольстрима и о том, была ли она направлена именно на меня? Не было ли все это лишь провокацией, или попыткой поссорить народы Материка…

О том, какое решение примет Совет…

В тот день я еще ничего не понимала, но ясно знала, что моя спокойная жизнь окончилась, не смотря на то, какое решение примет Совет. Странное чувство возле сердца не давало покоя, а знаменитое на весь Материк чутье Волков говорило, что это лишь начало длинного и сложного пути…

Наконец-то томительное ожидание окончилось, ко мне вышел посланник, и позвал к Совету. Когда же я вновь предстала перед Советом Стаи, подвелся правитель, и произнес:

— Лианна, мы посоветовались, и решили, что пока не доказана твоя вина в убийстве рыцарей, мы считаем тебя не виновной, и не будем выдавать инквизиторам Степи. — Услышав эти слова, моей душе сделалось легче, на губах заиграла едва заметная улыбка облегчения. Лишь на мгновение. А когда отец продолжил, все это исчезло, а на их место пришли ужас и отчаяние. — Тем не менее, ты нарушила закон, и уже не впервые. Если тебе не хватает просторов Вольстрима, Элории, Туманных Гор и Ледника, мы пойдем тебе на встречу. Как говорят люди: «клин клином вышибают». Поэтому, Совет решил отправить тебя в изгнание… — Услышав эти слова, мне захотелось закричать, просить, что бы они убили меня здесь. Разорвали на мелкие клочья. Ведь каждый житель Вольстрима понимал, что в одиночку выжить не возможно. Сила Волков всегда заключалась в Стае. Но противный ком обиды и боли застрял в горле, не дав ни одному звуку покинуть мою душу. С моих глаз покатились слезы. — Твое изгнание будет не вечным. Отправляйся в Коэну, единственное государство людей, где к Волкам относятся с тем же почтением, что и к другим народам Материка. Лианна, дочь моя, тебе уже пора повзрослеть. Ты сможешь вернуться в Вольстрим, когда при тебе будет диплом Академии магии, науки и военного мастерства. А теперь ступай. Мы даем тебе время до следующего заката, что бы покинуть леса. После захода солнца любой Волк сможет убить тебя, если встретит в Вольстриме. Помни, что мы найдем истину, и если окажется, что это ты убыла тех рыцарей, мы объявим тебя вне закона, и сами найдем. Где бы ты ни была.

Когда я уходила на моих глазах все еще были слезы, а предательское горло наотрез отказывалось произносить какие либо звуки, кроме хрипа.

Прежде чем выпустить меня из поляны, один из охранников подошел ко мне, держа в руках два золотых браслета.

Точнее сказать, они лишь выглядели браслетами. На самом деле это были механизмы, изобретенные нашими исследователями.

Их назначением было отмечать изгнанных. И они тоже могли менять свою сущность, вместе с Волком. Однажды я наблюдала за изгнанием, и теперь знала, чего мне ожидать. Сейчас, пока еще не настал час, они так и останутся двумя браслетами на моих руках. Тем не менее, пока они не станут частью меня, не позволят мне изменить сущность. Завтра, когда последний луч солнца догорит на западе, они впитаются в мою кожу, став двумя черными татуировками на запястьях, которые в точности скопируют узор браслетов. А когда я изменю сущность, татуировки превратятся в две полосы черной шерсти на моих передних лапах.

Я знала, что процесс их присоединения принесет мне боль. Но выбора у меня не было. Я протянула вперед руки, и охранник надел на меня браслеты.

— Теперь иди. — Коротко ответил он.

Вия Иллей

Вечер, которого так боялась Вия настал очень уж быстро. В огромных каменных чертогах Алиора, отделанных лазуритом и черным мрамором, начали собираться гости. В центре тронного зала стояла деревянная кровать, сделанная из красного дерева. На белых, словно свежий снег, простынях, которые укрывали соломенный матрац, лежала старая королева Воздушных Островов. Ей было не более пятидесяти лет, но страшная болезнь превратила ее в разбитую старуху. Сморщенная кожа на лице пожелтела, и покрылась бурыми пятнами. Под впалыми глазами проглядывались темные синяки.

Она уже не могла сидеть на своем золотом троне, украшенном белыми алмазами. Спинка трона изображала огромного орлана, и была сделана из белого золота.

В эти дни трон пустовал, ведь хозяйка не могла даже самостоятельно передвигаться. Эта болезнь озлобила королеву, и она превратилась в ворчливую старуху.

Рядом с троном стояло три золотых кресла поменьше, тоже выполненных из белого золота в форме орланов. На двух из них сидели дочери королевы. Инет Иллей, имела темные волосы, и карие глаза. У нее на коленях сидела ее семилетняя дочь Маргери. Красные воспаленные глаза девочки сильно выделялись на фоне мертвецки-бледной кожи. Все придворные в Алиоре знали, что столь болезненный ребенок, как Маргери, не проживет долго, и ждали очередной беременности Инет, и делали ставки, кого же в этот раз родит старшая дочь королевы: очередного несчастного мальчишку, которого стразу же отправят к отцу, или такую же болезненную девочку, как Маргери.