Марк Энтони - Родственные души Страница 5

«Как и большинство, я не видел Квалинести», — пояснил Флинт. — «Общеизвестно, что леса Квалинести практически непроходимы. Получить проводника, предложенного мне ни кем иным, как самим Беседующим с Солнцем — в самом деле, редкая честь». Неплохая речь, подумал гном, и Беседующий медленно кивнул, придавая ему решимости продолжать. «Мастерство эльфов Квалинести известно всему Ансалону. Ваше искусство высоко ценится в Гавани, Торбардине, Утехе и других городах региона. По правде говоря, я надеялся подобрать несколько идей для своей собственной работы с металлом».

А, кроме того, добавил про себя гном, посланники Беседующего оплатили так много кругов эля для друзей Флинта в таверне «Последний Приют», что голова гнома поплыла. Когда он проснулся на следующее утро, его багаж уже был упакован и висел на спине мула. Да и сам он болтался как багаж, свесив голову и ноги.

«Вы, в самом деле, имели в виду то, что сказали, мастер Огненный Горн?»— спокойно спросил его Беседующий, и Флинт моргнул.

«Я — Я не совсем уверен, о чем Вы», — заикаясь, произнес он.

«Вы сказали, что мало знаете об эльфах, и хотите изменить это. В самом деле?»

Флинт огляделся вокруг, на воздушную Башню, на златовласых эльфов и на величественную фигуру Беседующего, великолепную в своей зеленой мантии, отороченной золотом. Аромат весеннего цветения стал немного насыщеннее, но даже это привносило нотку уникальности. Хоть все это и было странно, особенно для гнома холмов, больше привыкшего к полям битв и тавернам, чем к позолоченным башням, Флинт понял, что может только согласно кивнуть.

«Должен признаться, в последнее время наши знания о гномах также оскудели», — сказал Беседующий. — «Когда-то наши народы были друзьями. Вместе они построили великую крепость Пакс-Таркас — и этот город. Я отнюдь не желаю столь же драматическое предприятие для нас, мастер Огненный Горн. Я довольствуюсь тем, если вместе мы, вы и я, сможем просто построить дружбу».

Кое-кто из придворных одобрительно зашептали. Другие, включая лорда Зеноса и конклав, окружавший Портиоса, хранили молчание. Флинт понял, что может только застенчиво улыбаться, будто язык проглотив. «Реоркс!»— внезапно чертыхнулся он, и его глаза расширились. — «Э-э, прошу прощения, э-э … Беседующий».

Солостаран больше не делал попыток скрыть улыбку. «Думаю, Вы удивлены, зачем я вызвал Вас, мой друг-гном», — сказал он. Он поднял руку в золотых кольцах, и серебряный браслет с агатом соскользнул с его запястья на предплечье; Флинт открыл рот от удивления, узнав свою собственную работу. Затем вперед вышел слуга с серебряным подносом, украшенным изображением серебряного дракона. На подносе стояли два серебряных кубка тонкой чеканки, отполированные до блеска. Три осиновых листа «вырастали» из ствола кубка, поддерживая чашу с вином.

«Это…»— выпалил Флинт и замолчал. Слуга подождал, пока Беседующий и гном взяли по бокалу с подноса, затем Солостаран поднял свой кубок.

«Я пью за мастера, который украсил этот браслет и эти кубки, и надеюсь, что он окажет нам честь, оставшись при дворе на время, пока будет создавать специально для нас кое-какие предметы». Он сделал маленький глоток, наблюдая за Флинтом миндалевидными зелеными глазами.

«Но это…»— снова начал Флинт.

«Вы», — закончил Беседующий. — «У меня есть для Вас поручение, если Вы воспользуетесь нашим гостеприимством. Но мы сможем подробнее обсудить это завтра. А теперь, пожалуйста, выпейте».

Со спутанными мыслями от идеи, что повелитель всех эльфов Квалинести, народа, славящегося своим собственным мастерством в обработке серебра и золота, превозносит успехи гнома, Флинт залпом осушил кубок, который украшал годом ранее. На дне сосуда, он знал, была его метка, слово «Утеха» и год. Ему стало любопытно…

Он потерял мысль, когда вкус эльфийского вина ударил ему в мозг; его глаза затуманились, а горло перехватило. «Молот Реоркса!»— завопил Флинт.

Он слышал об эльфийском цветочном вине. Оно славилось своим отупляющим букетом фруктового цветения и топорной мощью алкогольного содержимого. Только те, в ком была эльфийская кровь, могли вынести эту сладкую субстанцию, слышал он, и эффект от его алкоголя был таким, словно кентавр лягнул в голову. Аромат яблочного и персикового цветения, казалось, пропитал его тело изнутри и снаружи; у Флинта было такое чувство, будто его живьем забальзамировали в духах. Перед ним колыхались два или три Беседующих; тройка эльфов вокруг Портиоса превратилась в собрание из пятнадцати или шестнадцати. Хихиканье Лораланталасы возвысилось над хором абанасинийских соловьев, что внезапно принялись летать у него в мозгу. Флинт задохнулся и попытался сесть на трибуну Беседующего — протокол был послан к черту — но у трибуны явно выросли колеса; он никак не мог поймать ее.

Внезапно рядом с ним появился другой эльф. Флинт обнаружил, что сквозь слезы смотрит в глаза столь бледные, что они казались практически прозрачными. Это новое лицо было обрамлено столь же бесцветными волосами под капюшоном темно-красной мантии. «Вдыхай носом, выдыхай ртом», — хрипло сказала фигура.

«Ак», — прокаркал Флинт. — «Уфф!»

«Вдыхай носом…»— повторил эльф, и продемонстрировал. Гном, решивший, что все равно умрет, попытался сделать то, что командовал эльф. «Ууффф!»— тяжело вдохнул он.

«… Выдыхай ртом».

«Вууууффффф!»— ответил гном. Эльф разбросал какие-то травы и произнес несколько слов, то ли на старом эльфийском, то ли на языке магии — а может и на том, и на другом. Флинт сразу же почувствовал себя лучше. Он неуклюже прилег на ступени трибуны с пустым кубком в руке. Зал покинули все, кроме Беседующего, Лораланталасы, молодого полуэльфа и мага, что спас гнома.

«При всем уважении, Беседующий, вынужден утверждать, что наш гость не желает добавки», — проскрежетал эльф, помогая Флинту подняться на ноги. — «Эльфийское цветочное вино, в самом деле, на любителя». Гном покачнулся, и полуэльф подскочил поддержать его. Флинт благодарно кивнул.

«Вероятно, мастер Огненный Горн предпочитает закончить эту встречу в другой раз, Беседующий», — учтиво произнес эльф в мантии.

Солостаран поднял брови и посмотрел на гнома. «Вероятно, ты прав, Мирал», — ответил Беседующий.

«Ак», — кашлянул Флинт. — «Я в порядке». Он снова закашлялся и почувствовал, как его лицо побледнело. Маг щелкнул пальцами, и в его протянутой руке появился тонко нарезанный квит-па. Пока Флинт жевал кусок хлеба, Беседующий, теперь, когда придворные вышли, более неофициальный, махнул рукой дочери.

Эльфийская девочка, чьи кончики заостренных ушей едва виднелись сквозь вьющиеся золотые волосы, сняла с шеи тонкую цепочку. С одного ее конца свисал одинокий совершенный осиновый листок, играя зеленью и серебром в золотистом свете. Хотя он и выглядел натуральным, как будто сорванным с живого дерева, этот листок был изготовлен из серебра и изумруда и так искусно обработан, что его нельзя было отличить от живого листка, если бы не искорки света, что он посылал танцевать на восхищенном лице маленькой девочки.