Майкл Муркок - Когда боги смеются Страница 5

Поднявшись на ноги, он неуверенной походкой направился к своему коню.

– Я уверен, что Туманный великан обычно не охотится в этих местах. Его сюда направили. Кто или что – не знаю, но нам нужно поскорее добраться до более твердой почвы.

Шаарилла спросила:

– Двигаясь в какую сторону – назад или вперед?

Элрик нахмурился.

– Конечно вперед. Что это ты?

Сглотнув, Шаарилла потрясла головой.

– Тогда поспешим, – сказала она.

Они сели на коней и, почти не думая об опасности, скакали, пока болото, покрытое одеялом тумана, не осталось позади.

Теперь, когда Элрик понял, что какая-то сила пытается ставить препоны на их пути, они стали спешить – отдыхали мало и гнали своих сильных лошадей, пока те чуть не падали с ног от усталости.

На пятый день они оказались в пустынной скалистой местности, где моросил дождь.

Твердая земля под копытами лошадей была скользкой, а потому они ехали медленно, приникая к промокшим гривам, кутаясь в плащи, которые почти не спасали от назойливого дождя. Они ехали некоторое время в молчании, а потом услышали впереди жутковатый, похожий на лай хохот и стук копыт.

Элрик указал на скалу справа от них.

– Укроемся там, – сказал он. – Что-то движется нам навстречу. Возможно, новые враги. Если повезет, они проедут мимо.

Шаарилла молча повиновалась ему, и они вдвоем, стоя под скалой, слушали, как приближается к ним этот отвратительный лай.

– Один всадник… и несколько каких-то тварей, – сказал Элрик, прислушиваясь. – Твари либо сопровождают, либо преследуют его.

Потом они увидели их, несущихся под дождем. Человек отчаянно пришпоривал такую же испуганную, как он, лошадь, а за ним, сокращая расстояние, мчалась стая зверей, которых Элрик и Шаарилла поначалу приняли за собак. Но это оказались не собаки, а полупсы-полуптицы с худыми косматыми телами и собачьими ногами, заканчивающимися птичьими когтями. Вместо собачьих морд у них были изогнутые птичьи клювы.

– Это охотничьи собаки Дхарзи, – выдохнула Шаарилла. – Я думала, что их давно уже нет на свете, как и их хозяев!

– Я тоже так думал, – сказал Элрик. – Что им здесь надо? Между Дхарзи и обитателями этих земель никогда не было никаких контактов.

– Что-то привело их сюда, – прошептала Шаарилла. – Эти проклятые собаки несомненно учуют нас.

Элрик потянулся к рунному мечу.

– Тогда мы ничего не потеряем, если попытаемся помочь их возможной добыче, – сказал он и пришпорил коня. – Жди здесь, Шаарилла.

В этот момент дьявольская стая преследователей и их жертва как раз проносились мимо скалы, под которой прятались Элрик и Шаарилла, в направлении узкого ущелья. Элрик стегнул коня и устремился следом.

– Эй! – крикнул он обезумевшему от страха всаднику. – Развернись и встань – я тебе помогу!

С высоко поднятым рунным мечом Элрик поскакал на щелкающих клювами воющих собак, и копыто его коня ударило одну из них с такой силой, что хребет этой нездешней твари переломился. Оставалось еще пять или шесть необычных собак. Всадник развернул коня и извлек из своих ножен длинный изогнутый меч. Это был маленький человек с широким уродливым ртом. Он с облегчением ухмыльнулся.

– Эта встреча – мой счастливый случай, добрый господин.

Большего сказать он не успел – две собаки набросились на него, и он был вынужден сосредоточиться на защите от смертоносных когтей и щелкающих клювов.

Три другие собаки принялись за Элрика. Одна из этих злобных тварей высоко подпрыгнула, нацелив свой клюв на его горло. Он ощутил мерзкое дыхание на своем лице и не медля нанес Буревестником удар, который рассек собаку на две части. Элрика и его коня окропила грязная кровь, от запаха которой две оставшиеся собаки стали еще яростнее нападать на него. Но, вкусив этой крови, танцующий рунный меч запел свою торжествующую песню, и Элрик почувствовал, как Буревестник повел за собой его руку и нанес удар еще одной мерзкой твари.

Острие меча вонзилось прямо в грудь собаке, попытавшейся прыгнуть на альбиноса. Собака завизжала в мучительной агонии и попыталась клювом схватить клинок. Но когда клюв прикоснулся к сверкающему металлу меча, в ноздри Элрику ударило жуткое зловоние, похожее на запах гари, и тварь взвыла.

Занимаясь последней оставшейся собакой, Элрик краем глаза увидел обуглившееся собачье тело. Его конь встал на дыбы и обрушился на оставшуюся в живых псину своими передними копытами. Собака увернулась и набросилась на Элрика слева – с той стороны, откуда он не ждал нападения. Альбиносу пришлось развернуться в седле, и тогда он сумел нанести удар по собачьему черепу, который раскололся, забрызгав влажную землю кровью и мозгами. Правда, собака еще была жива и попыталась было ухватить Элрика своим клювом, но сил у нее уже не осталось, и мелнибониец, не обращая внимания на эту тщетную попытку, пришел на помощь маленькому человеку. Тот уже расправился с одной из собак, но вторая доставляла ему немало трудностей. Собака ухватила его меч своим клювом почти у самой рукояти.

Собачьи когти были близко от горла человека, который пытался стряхнуть эту тварь со своего меча. Элрик ринулся вперед, держа рунный меч как копье, нацеливая его на болтающуюся в воздухе собаку, которая пыталась вцепиться когтями в ускользающую от нее добычу. Буревестник вонзился в нижнюю часть туловища собаки и рванулся вверх, разрезая эту тварь надвое до самой ее глотки. Собака выпустила из клюва меч и, агонизируя, упала на землю. Конь Элрика ударил ее копытами. Тяжело дыша, альбинос всунул меч в ножны и настороженно посмотрел на человека, которого спас. Он избегал контактов, в которых не было необходимости, и не хотел чувствовать себя неловко под градом благодарностей, которыми должен был разразиться спасенный.

Он не обманулся – уродливый широкий рот сложился в веселую ухмылку, и человек поклонился в седле, возвращая свой изогнутый меч в ножны.

– Благодарю тебя, мой добрый господин, – оживленно сказал он. – Без твоей помощи схватка могла бы продолжаться дольше. Ты лишил меня неплохого развлечения, но руководствовался лучшими побуждениями. Меня зовут Мунглам.

– Элрик из Мелнибонэ, – ответил альбинос, но спасенный никак не прореагировал на это имя. Это было странно, потому что имя Элрика пользовалось дурной славой в большей части мира. История его предательства и убийства кузины Симорил передавалась из уст в уста и по-всякому приукрашивалась в тавернах Молодых королевств. Хотя он и ненавидел эту реакцию, но привык к тому, что, назвав свое имя, наблюдал смятение на лицах людей. Впрочем, Элрика узнавали по одной его бледной коже.

Заинтригованный неведением Мунглама, Элрик испытал странный интерес к самоуверенному маленькому всаднику. Элрик внимательно разглядывал его, пытаясь понять, откуда тот родом. На Мунгламе не было доспехов, его одежда из синей ткани повыцвела, испачкалась в дорожной грязи и изрядно поизносилась. На широком ремне висели меч, кинжал и кошелек из шерстяной ткани. Кожа высоких, до колен, сапог потрескалась. Сбруя его коня тоже была далеко не новой, но хорошего качества. Сам всадник был не более пяти футов ростом, с непропорционально длинными относительно остального тела ногами. У него был короткий вздернутый нос под серо-зелеными глазами, большими и по виду невинными. Пряди ярко-рыжих волос падали ему на лоб и свободно ложились на плечи. Он удобно сидел в седле, все еще продолжая ухмыляться, но теперь взгляд его был устремлен за спину Элрика – на приближавшуюся к ним Шаариллу.