Вадим Арчер - Ледяная арфа гангаридов Страница 5

– Да ты здесь впервые! – догадался привратник. – То-то слышу, выговор у тебя вроде бы лимерийский. Скоро в Саристане празднуют День Звездочетов, тот самый, который добавляется к первому летнему месяцу раз в четыре года. За неделю до Дня Звездочетов наш правитель проводит турнир, где разыгрывается приз – оружие из храма Арноры. Это старая традиция, еще со времен Империи. Тебе, моряку, этого не понять, но для знатного воина нет ничего почетнее, чем завоевать этот приз.

– Я наслышан о турнире. – Илдану было известно не только о турнире, но и о давней распре, из-за которой члены семьи лимерийских правителей гнушались участием в нем. – Но причем тут эти гонцы?

– В храме много драгоценного оружия, и нового, и старинного. Кое-что храму дарят, кое-что куют в кузницах Города. Приз для турнира выбирается по жребию, он может оказаться обычным, а может – и таким, которым в прошлом владел великий воин. Завоевать такой приз считается особо почетным, поэтому многие участники хотят узнать результат жребия заранее. Гонцы здесь для того, чтобы сообщить его своим хозяевам.

– Значит, сегодня как раз день жребия?

– В том-то и дело, что нет, – понизил голос привратник. – Жребий тянули вчера и объявить о нем должны были вчера же. Но мой сменщик сказал мне, что после жребия настоятель отослал гонцов ждать сегодняшнего дня, а сам потребовал карету и поехал к правителю. Не успел он вернуться, как всей городской страже разослали указ – искать человека без тени.

– Бред какой-то – человек без тени!

– Бред-то он бред, да только у богов свои промыслы и свои знамения. Кто из смертных угадает, в чем и как они проявятся…

Шум в толпе за спиной привратника привлек внимание обоих. Двери храма распахнулись, оттуда вышел верховный настоятель. Его лицо было бледным и строгим, необыкновенно торжественным.

– Жребием Великой Портнихи избран приз турнира Дня Звездочетов! – провозгласил он. – Это…

Гонцы подались навстречу говорившему, придерживая поводья коней.

– …Священный Меч Арноры!

Гонцы вскочили на коней. Привратник оставил Илдана и бросился разводить створки ворот. Неразбериха среди гонцов была кажущейся, по неписаному кодексу они покидали храм в строгом соответствии со знатностью своего господина. Первым в ворота вылетел вороной, несший на себе всадника в латной безрукавке поверх белой рубахи, в штанах из серебристого волоконника, схваченных на щиколотках серебряными манжетами.

Всадник был женщиной. Ее черные волосы, высоко на затылке завязанные в хвост, развевались по ветру, соперничая с хвостом ее вороного, ее стройное, словно бы слившееся с конем тело опровергало любые рассуждения о женской слабости, ее холодный, презрительный взгляд имел свойство не замечать ничего и в то же время видеть все. Перед Илданом промелькнуло правильное, покрытое дорожным загаром лицо, длинный и узкий меч в ножнах у левого бедра, листовидный щит с гербом Дахата, правителя Хар-Наира. Мгновение – и конь со всадницей растаял в переулке.

Вслед за посланницей Дахата устремились и остальные гонцы. Стук копыт брызнул и затих, рассеявшись по улицам Ширана.

– Кто это? – невольно спросил Илдан.

Привратник понял вопрос без пояснений.

– Шеба, – на его лице отражалось восхищение, не мужчины женщиной, а воина воином.

– Кто эта Шеба?

– Воительница Дахата. Заходи, морячок, теперь можно. – Привратник кивнул на раскрытые двери храма. – Надо ж было так случиться – триста мечей было в жребии, а судьба указала на этот…

– Посмотреть бы на него…

– Посмотри. Он висит в нише над жертвенником и останется там до самого турнира. Кроме него, там еще шлем, щит и латы Арноры.

Илдан поднялся по мраморным ступеням и вошел в храм. Внутри было сумрачно и прохладно, только пространство перед жертвенником освещалось цепными лампадами, висящими на крюках у дальней стены. Жертвенником служила мраморная плита на золоченой подставке наподобие стола, ножки которого соединялись литой решеткой, украшенной щитом и мечами. По бокам жертвенника стояли на страже двое послушников Арноры, одетые точно так же, как и привратник. Почитатели Великой Портнихи клали дары на плиту, а денежные приношения опускали в ящик с прорезью, стоящий здесь же на полу.

Сейчас жертвенник был пуст – видимо, оттого, что храм только что открылся для посетителей. Илдан вынул несколько золотых монет, опустил в прорезь ящика и мысленно обратился к Великой Портнихе с заведомо безнадежной просьбой смилостивиться над Гэтаном, сгинувшим в Светлом море. Выполнив дело, ради которого он зашел в храм, Илдан оглядел просторный и сумрачный зал.

Прямо за жертвенником, в глубокой нише, висело оружие Арноры. Бросив взгляд знатока на шлем и латы, он пришел к выводу, что Великая Портниха была женщиной крупной и, пожалуй, мужеподобной. Меч, напротив, был откровенно парадным и вызывал восхищение разве что отделкой, на которую ушло немало золота и драгоценностей. Конечно же, главным было то, что меч являлся священной реликвией – Илдану случалось держать в руках оружие и получше.

По боковым стенам храма тянулись ниши, в которых было выставлено оружие великих воинов. Илдан прошел вдоль ниш, читая прославленные имена, а заодно вспоминая глупую историю со шлемом Бирота, выигранным на турнире прадедом Илдана. Драгоценности на шлеме оказались поддельными, прадед послал правителю Саристана оскорбительное письмо с обвинением в подмене, тот ответил не менее оскорбительным письмом, хотя обоим не помешало бы принять во внимание, что Бирот был не только великим воином, но и великим кутилой. С тех пор никто из лимерийского правящего рода не принимал участие в турнире Дня Звездочетов.

Большинство имен восходило к глубокой древности, еще до создания Триморской империи, которая была основана после длительного периода междоусобиц Арбахалом, властителем Саристана. Ни во времена Империи, просуществовавшей полтоpа века и вновь распавшейся на мелкие государства, ни после, когда военные стычки стали редки и сводились к завоеванию свободных городов, не признававших другой власти, кроме собственного правления, война не порождала таких героев, как в прошлые века. По старой традиции оружие и доспехи героев, павших на поле битвы, посвящались Арноре и с почестями доставлялись в храм, где затем участвовали в пpизовом жребии для турнира.

Истекшее двадцатилетие вошло в историю войн Триморья двумя битвами. Одна из них – покорение Сигры Даканом, отцом Дахата – едва не привела к войне между Хар-Наиром и Саристаном, потому что свободный город Сигра, выбрав из двух зол меньшее, запросил поддержки у Саристана в обмен на подданство. Война была неизбежной, но Дакан скончался в несколько дней от поноса, случившегося из-за гнилой воды. Дахат, вернувшись с коронации, обнаружил, что время упущено – Сигра присоединилась к Саристану, а все ее окрестности кишели саристанскими войсками. Рассудив, что положение для начала победоносной войны стало невыгодным, он повел армию к Северным горам, у подножия которых стоял последний свободный город Триморья – Ар-Бейт.