Михаил Тырин - Кратчайший путь Страница 5

— Ничего, не переживай, — сказал я, чувствуя себя полным идиотом.

Я увидел неподалеку тетю Розу, закутанную в черный платок. К ней подошла толстая краснощекая старуха с клеенчатой сумкой и неожиданно громко воскликнула:

— Как теперь-то будете, а? Роза, как теперь-то? А?

— Ничего, девочки, ничего… — быстро проговорила та. — Заходите. Заходите, как всегда. Поможем, чем сможем, — и она торопливо скрылась.

— Кто это? — спросил я у Замарашки. — Вы их тоже водите к своим Пенкам?

— Нет, всех нельзя, — очень серьезно сказала девочка. — Просто бабушка помогала некоторым. Она гадать умела. А вообще, она все-все знала.

— Ну да, я уже понял, — пробормотал я.

Вконец замерзнув, я собрался уходить домой, в тепло хотелось просто нестерпимо. Полжизни отдал бы, чтобы оказаться там сразу.

Я решил выйти на проспект и поймать машину, когда взгляд упал на маленькую закутанную Замарашку, словно сошедшую с плаката «Помоги сиротам».

— Слушай, сегодня Новый год, — сказал я. — А у вас похороны. Так и просидишь тут? — я кивнул на их убогое жилище.

Зря я это сказал. Хотел просто сочувствие проявить, а вышло так, будто могу предложить что-то другое. Можно, конечно, взять с собой, в семью, накормить, обогреть. Даже одежду нормальную найти.

Но родные такой порыв вряд ли одобрят.

— Не волнуйся, — загадочно улыбнулась Замарашка. — Я-то найду, как Новый год провести.

— А, ну да… — смущенно сказал я. — Совсем забыл.

— Приходи! — сказала она мне вслед.

Новогодние деньки пролетели вереницей встреч, попоек, полуночных бесед и долгих поцелуев в темных кухнях. Я не забывал Замарашку. А если и забывал, то ненадолго. Эта встреча сидела во мне, как раскалённый гвоздь, не давая покоя.

И ничего удивительного, что однажды вечером я снова оказался в сумрачном подвальном жилище.

— Он пришел! — услышал я смеющийся голос девочки, еще даже не разглядев ее в полумраке. — Тетя Роза, смотри, он пришел.

Я понял, что мне рады. Не только Замарашка, а все обитатели этой душной норы. Небритый мужчина поднялся со своих тряпок и приветливо пожал руку. Тетя Роза слегка приобняла за плечи и усадила за стол. Ни дать ни взять, почетный гость. «Барин приехал»…

Чему они, интересно, радуются?

— Ну, что, — тетя Роза села напротив и уставилась мне прямо в глаза. — Значит, решил еще попробовать?

Я неопределенно повел плечами. Я еще ничего не решил. Я вообще не знал, зачем пришел сюда. Я хотел разобраться. В чем? Не знаю.

— Ну, сейчас, — тетя Роза полезла в шкаф и зазвенела там какими-то банками.

— Найдите ему интересную жизнь, — прозвенел голос Замарашки. — А то он в прошлый раз к жуликам попал.

— Найдем, найдем, — добродушно проворчал мужчина. — Этого у нас хватает.

Передо мной возник знакомый стакан с мутным пойлом.

— Это обязательно? — спросил я.

— Вообще-то, нет, — сказала тетя Роза. — Но так легче. Когда-нибудь сможешь и сам по себе.

— Тетя Роза, а пусть он прямо сейчас сам попробует, — сказала вдруг Замарашка. — Он сможет. Пускай, а?

— Ну, помоги ему, — женщина пожала плечами. — Если получится, отведи его… — она задумалась.

— К дельфинам! — воскликнула девочка. — Помнишь дельфинов?

— Можно и к дельфинам.

Замарашка села рядом и с любопытством уставилась на меня.

— Ну, теперь делай, как я, — сказала она. — Как?

— Сожми кулаки — крепко-крепко. И теперь глаза закрой, тоже сильно. И подумай, что ты под водой. Что ты глубоко-глубоко в море и ничего не слышишь. Подумал?

— Подумал, — я легко принял правила ее игры. Мне было как-то все равно.

— И повторяй за мной: белый день, белый снег, белый лист, белый дом, белый пес, белый дед, белый сон, белый стол, белый друг, белый конь, белый чай, белый пух…

Я послушно повторял вполголоса, и во мне росло раздражение. Потом я открыл глаза и опустил руки.

— Ну и что?

— У него не получается, — огорченно сказала Замарашка.

— Это потому, что ты сам не хочешь, — объяснила мне тетя Роза. — Ты сам не веришь в то, что делаешь. То ли боишься, то ли стесняешься…

— Чего я боюсь? — вздохнул я. — И во что я должен поверить?

— Ты должен поймать это чувство… — женщина неопределенно подвигала руками, не зная, как объяснить мне, бестолковому. — Знаешь, ты все-таки выпей, — она придвинула стакан.

Я посмотрел на пойло без энтузиазма. Надо пить. Иначе зачем я вообще сюда приперся?

— Теперь давай опять, — предложила Замарашка.

Вновь я с закрытыми глазами повторял за ней: белый дом, белый друг…

И вдруг я уплыл. На этот раз было куда легче — без мук, без жутких видений.

— Вот и все! — засмеялась Замарашка. — Это просто, ты научишься.

Я стоял в уже знакомом желтом тумане и озирался. Замарашка заметила, что я глазею в основном наверх, где Пенки были темные и какие-то замшелые.

— Туда не нужно, — сказала она. — Это только бабушка могла. Ты там ничего не поймешь, это очень-очень старые Пенки.

— Ладно, как скажешь, — я пожал плечами.

На этот раз мне повезло чуть больше. Я оказался на борту большой яхты.

Я сидел в плетеном кресле, рядом замер пожилой азиат в белом костюме, передо мной был столик с нарезанным ананасом и бутылкой вина. Вокруг пенилось растревоженное море. Было жарко.

Ничего не происходило, но вдруг я почувствовал вещи, не знакомые мне прежде. Это был покой, это была какая-то всепоглощающая уверенность в себе, взгляд свысока на весь мир и всех людей.

Мне это понравилось. Хотя сегодня я искал совсем не этого.

Время прошло без каких-либо событий. Я просто сидел на борту яхты и прислушивался к себе.

Потом все кончилось. Я увидел себя в том же затхлом подвале. На меня смотрели его обитатели — дружелюбно и с интересов

— Ну, как? — спросили у меня..

— Скажите, а вы на самом деле думаете, что самые интересные люди — это самые богатые?

— Нет, что ты! — затараторила девчонка. — Я один раз стала пианистом, который играл на концерте. Это такое было… Я потом даже плакала, честное слово.

— А почему вы сами так живете? — спросил я.

— Как? — натянуто улыбнулся мужчина.

— Вот так. Как последние бомжи, — не удержался я. — Хоть бы ребенка пожалели.

— По-моему, — медленно проговорил он, — мы живем лучше любого на этом свете. А впрочем, как надо?

— Да вы могли бы во дворце жить! — выпалил я. — С такими-то возможностями…

— Господи, да зачем? — он посмотрел на меня с грустной улыбкой.

— Как зачем? Вам что, нравится эта помойка, где вы спите? Или эта тухлая жратва?