Шеррилин Кеньон - Бесславный (ЛП) Страница 5

— Мама умрет, да? Поэтому я стану Темным Охотником?

В это мгновение глаза Амброуза изменились от голубого к темному, как у Кириана, цвету. Ветер раздул полы его темного плаща и его волосы. Двойной лук и стрелы – знак Темных Охотников, появился на его щеке, и клыки сверкнули в свете исчезающего дня.

Темные Охотники умирают от дневного света.

Но не Амброуз…

Как он может находиться на улице, когда по идее, не должен? Как он может скрывать метку Темных Охотников?

По спине Ника пробежал холодок, то же он чувствовал и в душе.

— Из-за тебя, — Амброуз прорычал эти слова, — и твоей глупости твоя мать, Бабба, Марк и другие близкие тебе люди умрут ужасной смертью. Эту картину мы и пытаемся перерисовать. И если ты снова провалишься, то все кончено. Для всех нас.

Глава 1

Говорят, что если биться головой о кирпичную стену, то сжигается сто пятьдесят калорий в час. Если это правда, то Ник уже должен быть истощен, потому что за последние два дня он бился ей так сильно, что сейчас у него должно быть сотрясение.

— Мама, пожалуйста…

— Нет, значит нет. Ты слишком молод, чтобы встречаться с кем-нибудь.

В пятнадцать? Правда? С каких это пор рано встречаться в пятнадцать? Если бы он не был уверен в противоположном, то сказал бы, что она была из средневековья. Черт, да по сравнению с ней Кириан мыслил более свободно, а уж он был из каменного века или железного века, или одного из этих скучных веков, которыми они старались напичкать его в школе.

Этот человек ездил на свидания на колеснице…

Ник собирался закатить глаза, но остановил себя. Когда мама была в таком настроении, это было, как поднести сильное пламя к газу, при этом надев одежду, пропитанную керосином.

Я достаточно взрослый, чтобы биться насмерть с демонами и зомби, останавливать апокалипсис, сотрудничать со Смертью и работать на двух работах, но не могу сводить свою девушку в кино…

Да где логика в этом мире?

Он раздраженно вздохнул.

— Я старше, чем ты была, когда я появился.

Она сузила свои маленькие голубые глазки и приподняла подбородок, чтобы посмотреть на него. Он все еще не привык смотреть на маму сверху вниз, ведь теперь она доставала ему лишь до середины груди.

В голове не укладывалось, что кто-то настолько крошечный пугал его лишь приподнятой бровью. Но, не смотря на споры и разницу во взглядах, он любил свою мать и не сделал бы ничего, чтобы ранить ее или ее чувства.

Именно поэтому она и пугала его одним лишь взглядом.

«Я тряпка».

— Поясню тебе мое мнение, Ник. Разве не видишь, во что ты можешь вляпаться? Ты хочешь стать отцом в пятнадцать? Думаю, что нет. Ты даже не вспомнишь, что тебе надо вынести мусор, если я тебе три раза за день не напомню. И, к твоему сведению, именно столько раз требуется кормить ребенка.

Дело было не в том, что ему нужно было напоминать, а в том, что он ненавидел это делать и надеялся, что она забудет. Но лучше об этом не упоминать. Тогда проблем не оберешься. Поэтому он пошел в атаку на ее первый аргумент.

— Технически, если девушка забеременеет сейчас, то мне будет шестнадцать, когда родится ребенок.

Собрав свои светлые волосы в хвостик, она уставилась на него.

— Не смешно, Ник. Даже не смей шутить о таком. Меня это не радует.

— Лично я считаю, что ты хорошо справилась со мной, ма. И это без какой-либо помощи. Не знаю, почему ты жалуешься.

Она уперла руки в боки и ее взгляд стал яростным.

— А ты пытаешься отвлечь меня лестью. Не получится. Ты не сможешь ходить на свидания, пока не научишься водить, и точка.

Это был еще один больной вопрос для него.

— Я тебе все время умоляю научить меня.

— Не на моей модной прекрасной новенькой машине. Это первая новая машина, которой я владею, и единственная машина, которая есть у нас. Если ты сломаешь ее, то нам не на чем будет эвакуироваться в сезон ураганов.

Ник глухо зарычал. У него было достаточно накопленных денег, чтобы купить машину, но из-за его возраста он не мог стать собственником, а мать отказывалась сделать это за него.

«Деньги на колледж, а не на машину, которая тебе не нужна. Нет такого места, куда тебе нужно пойти, до которого нельзя добраться пешком или на трамвае».

Уф! Его мать так часто разочаровывала его.

Он надул губы.

— Получается, я никогда не научусь водить и никогда не смогу встречаться с девушкой.

Она гордо улыбнулась и, развернувшись, ушла в спальню за обувью.

— Вот теперь ты все понял, страшилка.

Он начал ее передразнивать. Она резко развернулась, чтобы посмотреть на него, словно она знала, чем он занимался.

Ник одарил ее самой очаровательной улыбкой.

— Ну же, ма. Все в моем классе ходят на свидания, даже Мадуг.

— И если…

— Все прыгнут в Пончартрейн[2], ты прыгнешь тоже?— спросил он фальцетом, прежде чем она успела продолжить.

За что заслужил еще один враждебный взгляд.

— Не передразнивай меня, мальчик.

— Прости, мне жаль.

Она стала надевать туфли.

— Нет, тебе не жаль. Но если ты так сделаешь снова, то пожалеешь, — она выпрямилась. – А теперь мне пора на работу. Вернусь примерно в полночь. Ты пойдешь в дом с приведениями, который в честь Хэллоуина сняла твоя школа?

Ник фыркнул.

— О да, мам. Именно это я и хочу сделать. Обмочить штаны на глазах одноклассников и кричать, как девчонка. Это еще одна попытка сделать так, чтобы я точно ни с кем не встречался до конца жизни?

По ее сжатым губам он видел, что она не хотела смеяться. В конце концов, она проиграла битву и рассмеялась.

— Ты невозможен,— она потрепала его волосы. – Будь хорошим мальчиком, скоро увидимся.

Она открыла дверь и завизжала.

Ник приготовился бороться с кем бы то ни было.

Пока его мама не отступила, смеясь.

— Господи, Мистер Грим, я от страха потеряла десять лет жизни. Ник не сказал мне, что его учитель придет сегодня, — она обвиняюще посмотрела на Ника, который был как и она удивлен появлением Грима. Но раз уж они имели дело со Смертью, то отвечать он не стал. Как обычно, Смерть приходил неожиданно… когда ему хотелось. – В следующий раз, Страшилка, предупреждай меня о гостях.

Улыбнувшись, она обошла Грима.

— Хорошего вам вечера. Извините, мне нужно поспешить, я опаздываю на работу.

Грим прикрыл за ней дверь. Для Ника он выглядел, как обычный молодой человек, едва вышедший из подросткового возраста, примерно двадцати лет, со взъерошенными русыми волосами и серыми глазами, одетый в черную толстовку с черепом и перекрещенными костями на спине. Но Грим Жнец мог принять любую форму для остальных, так что мать Ника видела его тридцатилетним. Вызывающим доверие.