Анастасия Шевцова - Наследники отречения Страница 5

 Шли четвертые сутки нескончаемого безумия... Я осталась жива, хотя внутри что-то оборвалось, и на месте образовавшейся пустоты клубком затаилось нечто опасное. Впрочем, душа уже не горела ненавистью: я твердо знала, что теперь готова карать справедливо, невзирая на лица и собственные чувства. Настало время думать. Думать очень тщательно и кропотливо. Все, чем наградила жизнь за эти годы, было собрано в едином порыве и готово к применению. Предчувствия меня не обманули, а вот сердце осталось глухо и не распознало жутких предзнаменований. И ничего уже нельзя было исправить.

 У меня были только факты, и эти факты заставляли сердце холодеть. О том, что Орден, вернее сам Земар-ар готовился к мести, мы знали. Однако были уверены, что защищены от случайностей… Все, кроме Карла, чей холодный разум предусматривал даже самые нелепые варианты. Пять лет он держал оставшихся Посвященных под пристальным вниманием, а с Фирса вообще не спускал глаз. Именно благодаря его бдительности, вероятно, удалось проследить связь между моим сыном и преемником Тарэма. Как оказалось, переписка между ними не прекращалась с того момента, как Кайл ушел из Пата в Бартайоту.

 Я никогда и не предполагала и не думала, что моего ребенка могли настолько запутать. Тем не менее, доказательства: письма и устные показания агентов, полностью это подтверждали. Если бы я поняла раньше, то могла бы как-то повлиять, но Карл, видимо, хотел использовать ситуацию в более масштабных целях… Несомненно он догадывался о том, что на меня готовиться покушение, но вряд ли знал наверняка. 

 Протянув руку, я дотронулась до мужа. Марк вздрогнул и открыл глаза.

 -Лия?

 -Вели привести сына, - тихо попросила я, кивнув в ответ на его встревоженный взгляд. - Мне надо поговорить с ним с глазу на глаз.

 -Это бессмысленно… - его лицо скривилось, будто от боли. - Мы с Параманом уже трижды допрашивали, но он молчит. Просто молчит - ни да, ни нет. Я не в силах в это поверить! Не думаю, что Эллд мог полностью отвечать за свои поступки – он слишком юн!

 Я взяла его холодную руку и поцеловала.

 -Элладий - принц Крови. Для таких как он нет возраста, нам с рождения внушается понятие о долге… И у него было достаточно примеров, чтобы усвоить правила и определиться с выбором. Если он виновен, я не вижу никакого оправдания ни как мать, на которую он поднял руку, ни как королева, на чью власть посмел покуситься. Прости, родной. Мне тоже не хочется верить в эту чудовищную ситуацию, но Карл бы никогда не стал утверждать подобное, не будь абсолютно уверен.

 Мужчина печально кивнул.

 -Я приведу его. До суда рода и твоего выздоровления они с Фирсом помещены в темницы, - он запнулся, словно пытаясь подобрать верные слова. - Если все подтвердится, что с ним будет?

 -Учитывая возраст, род Крови, скорее всего, возразит против смертной казни. По закону его ждет ссылка. Я буду настаивать на Большом мире. Лишение титула и изгнание - достаточная кара, много страшнее смерти, но все же лучше ее. Кроме того, на второй родине он сможет найти себе применение и построить нормальную жизнь. Другого выхода нет.

 -Да, пожалуй… - согласился муж и встал.

 Я посмотрела на него и внутренне вздохнула. Он давно перестал быть Марком Хэмали, но только сейчас стало ясно, насколько сильны оказались перемены. Жизнь сына, как бы дорог он ни был его сердцу, не могла больше перевесить ответственности за интересы Королевства. Увы, таков был общий удел всех, кому выпадал жребий высшей власти.

 Итак, принц молчал. Он не стал отрицать вины, но и не признал ее. Будь я на его месте, поступила бы так же – голос Крови вел Эллада верным путем. Вопрос заключался лишь в том, зачем ему, единственному наследнику, против которого не возражали даже дети королевского рода, несмотря на нарушение традиций, понадобилось приближать мою смерть? Неужели только идеологический вопрос? Но будь мальчик адептом Ордена, я бы рано или поздно почувствовала это, да и не мог бы он так спокойно носить крест и признавать себя христианином – просто бы не выдержал боли.

 Чем больше я находила нитей, тем больше становилось обрезанных концов. Что-то явно не сходилось. Вспомнился его взгляд в тот день, в спальне… Глаза сына были чисты и полны любви. Да, в детстве ему пришлось пройти через страшные вещи, но возможно ли иметь такое хладнокровие, чтобы обмануть чуткое материнское сердце, и убить в себе самые сильные для человека привязанности? От этих чудовищных домыслов, мне снова сделалось дурно до тошноты.

 Он вошел один. Охрана, повинуясь приказу герцога, осталась снаружи. Я боялась своей реакции, потому, но к собственному удивлению осталась совершенно спокойной.

 Мальчик немного похудел, а под глазами синим туманом легли тени. Он явно плакал, причем совсем недавно - впалые щеки были красными от разъевшей их соли. Но, ни покаяния, ни страха на лице принца не было – он держался, как истинный сын своего рода.

 -Надеюсь, со мной у тебя хватит смелости объясниться, - строго спросила я, глядя на него в упор.

 Эллад поднял глаза и, кивнув, спокойно ответил.

 -Я не причастен ни к чему, в чем меня обвиняют. – его голос звучал ровно, а взгляд был тверд и непреклонен.

 У меня перехватило дыхание. Только Бог знал, как я хотела услышать эти слова и как хотела им поверить!

 -Чем ты можешь это доказать?

 -Ничем.

 -Тогда почему я должна верить, имея на руках столь исчерпывающие доказательства?

 Сын пожал плечами.

 -Я не видел Фирсара больше пяти лет. Никогда не переписывался ни с ним, ни с кем бы то ни было из Посвященных. Кроме того, не стал бы участвовать ни в чем, что подвергало бы опасности Королевство и моих близких. Не знаю, почему дядя Карл выдвинул подобные обвинения. Я любил его как отца и всегда полностью доверял.

 -А письма? Как ты можешь объяснить десятки писем, написанных твоей рукой? Быть может, не ты их писал? - я приложила все силы к тому, чтобы мой тон не выдал надежды, которая была за этими насмешливыми словами.

 Эллд слегка побледнел и нахмурился.

 -Нет, письма написаны мной… Давно, когда дядя Карл только вернулся из Бартайоты, он просил составить несколько посланий для Фирсара. Сказал, что в будущем это пригодится и предупредил, чтобы когда возникнет необходимость, я рассказал об этом только тебе или, если такой возможности не будет, дяде Кристиану.

 От волнения я встала, игнорируя то, что комната медленно вращалась перед глазами, и, подойдя к сыну, взяла его за подбородок.

 -Поклянись, что ты не лжешь! - приказала я, вглядываясь в заполненные слезами глаза.

 Он гордо выпрямился и выдохнул: