Евгения Бойко - Vояж в Бездну Страница 5

И в следующий момент к нему жалящей змеей полетел хлыст, впустую рассекший воздух в том месте, где он только что стоял. А сам Судья оказался за спиной женщины, чтобы тут же отшатнутся от удара ногой поднятой в своеобразный "воздушный" перпендикулярный земле шпагат.

С глухим рычанием фурия метнулась к Ирну, отбросив ставший ненужным пока хлыст и высоко подняв клинок-серп. Судья выставил верхний щит, готовясь принять удар, но в последний момент женщина нырнула ему под ноги, чуть не задевая острием сухожилия на ноге. "Спасибо хоть выше не метила! – подумал мужчина, содрогнувшись при одной мысли, что могло бы быть "если"…

Вовремя подняв, ногу убирая ее с траектории клинка, потерял равновесие и упал на влажный травяной ковер, перекатился через плечо назад и мягко перетек в вертикальное положение, балансируя на цыпочках пока хопеш завершающий удар проносится в волоске от его спины. Из такого неудобного для большинства положения ушел в головокружительный кульбит назад и в полете чиркнул когтями по обнаженной спине слишком рано развернувшейся к месту его приземления демонице…

Сердце уже билось в унисон с барабанами, нервными сокращениями разгоняя наполненную адреналином кровь…

С боевым кличем, фурия снова бросилась ему под ноги, понуждая выставить, на сей раз нижний блок и чуть отступить назад, но как только руки ее коснулись земли ушла в сальто, сильно выталкивая ноги и почти взлетая на плечи Ирну, переворачиваясь уже в прыжке…

За миг до того как на его шее сомкнуться сильные ноги фурии Ирн рухнул на колени, руша комбинацию противницы и "щекоча" когтями ее ступни сквозь вспоротую подошву сапог. Правда женщина упала следом и рукоятью хопеша ударила его по колену.

"Достойные" противники практически одновременно взвыли от боли… Но она не помешала им кувыркнуться в стороны и настороженно замереть, изготовив клинки и когти к парадам и контратаке последующей за выпадом противника.

– Исчадья разные нужны, существа для Мирозданья все важны… – сказала фурия, отбрасывая хопеш в сторону, и ее правая рука тот час же засветилась слабым, синим светом.

– Ты думаешь? – судья встряхнул рукой дематериализовывая когти. – Пусть. Я для себя все уже решил.

– Ох, Ирн, мне ли тебя учить? Мир постоянен в своем непостоянстве, тот, кто вчера был врагом, завтра может стать лучшим другом. И мнение тоже может поменяться. Не будь таким категоричным.

– Детка, у меня брат кровосос и я достаточно хорошо изучил это племя чтобы утверждать: они – побочный росток Мироздания и лишь по какому-то страшному недоразумению все еще не выкорчеваны…

Глава 2

Но ангелы хранят отверженных недаром,

Бездомному везде под солнцем стол и кров,

И для него вода становится нектаром,

И корка прелая – амброзией богов

Я очнулась, но не торопилась открывать глаза. Оттягивала момент, когда увижу что кошмар, оказался реальностью. А пока можно убеждать себя, что я в своей комнате. Что все, что я помню – не более чем страшный сон. Наверное, в комнате было слишком жарко, и я не могла нормально заснуть.

Да, меня всего лишь терзали кошмары…

Я глубоко вдохнула, удивляясь, почему в моей комнате пахнет мятой, лавандой и еще какими-то душистыми травами вместо привычной "Гейши" и легких ненавязчивых запахов косметики и кремов.

Я открыла глаза и поняла, что кошмар продолжается. Приподнявшись на локте и стиснув зубы чтобы не застонать от охватившей тело слабости, увидела, что лежу на кровати в небольшой комнате освещенной лишь трепещущим язычком пламени стоящей на массивном столе свечи. На деревянных стенах висят пучки трав (вот откуда этот пряный запах), а из мебели кроме кровати в комнате только стол, лавка и массивный сундук. В небольшое окошко, забранное мутноватым стеклом, не проникает ни луча света. Ночь?..

Где я? Сколько времени нахожусь здесь?

Дверь в комнату открылась и в комнату вошла высокая темноволосая девушка, одетая в выцветшее когда-то, наверное, ярко-красное, а теперь розоватое платье из грубой, похожей на мешковину ткани. После некоторых усилий я вспомнила, что уже видела ее. На кладбище.

– Очнулась, – констатировала девушка, налила из кувшина в кружку зеленоватой жидкости и подошла к кровати. – Ты должна выпить. Станет легче, – было заметно, что она подбирает слова. Да и акцент у нее был довольно странный…

Я решила не спорить и покорно выпила предложенное, думая, что меня вряд ли отравят. У них уже была возможность отправить меня на тот свет.

Питье оказалось чуть горьковатым, но в целом довольно приятным на вкус. В нем отчетливо слышался привкус можжевельника, мяты и валерианы. Чем-то подобным потчевала меня бабушка, когда сдавали нервы после очередного экзамена.

– И долго я уже здесь… нахожусь? – спросила я, и собственный голос показался мне чужим. Сиплым и глухим, будто я не разговаривала уже целую вечность.

– Шесть дней, – ответила девушка, не сводя с меня внимательного взгляда. – Ты была в бреду, и мы думали, что ты сгоришь от лихорадки, – она помолчала, а потом спросила, – как тебя зовут?

– Маша, – я подумала, что от прежней Маши уже ничего не осталось. Она погибла под колесами серебристого джипа. – Мари. Теперь я Мари. А вас?

– У меня нет имени, – покачала головой, по-видимому, моя спасительница. – Все называют меня Бруксой. Называй и ты.

Брукса сняла со стены пучок сухих трав и, оторвав несколько веточек, бросила их в ступку.

– Я не знаю, понимаешь ли ты, куда попала, и при каких это случилось обстоятельствах, но смею уверить: ты не сошла с ума. И если ты примешь эту реальность, то сможешь сохранить разум.

Сохранить разум. А нужно ли мне что-либо сохранять? И остался ли у меня разум? Может, я сейчас лежу в коме, а мозг отчаянно цепляясь за жизнь, воскрешает перекрученные картинки фильмов и книг?

Я откинулась на подушки. Интересно, если умру куда попаду?

– Ты можешь воспринять попадание в этот мир как наказание, но посмотри с другой стороны: что если это шанс? Шанс исправить свою жизнь, сбросить привычные оковы и отринуть вечную спешку? Заняться тем, что тебе близко… Мари, ты еще молода и не думаю, что в своем мире ты уже состоялась как личность и приобрела что-то такое, что невозможно обрести здесь.

Что-то такое? Ха! Ха-ха. Да у меня здесь ничего нет. Ничегошеньки…

И еще…

– А как же родители? Моя семья… я не смогу вновь обрести ее.

– Ну… – Брукса нахмурила брови и отложила пестик в сторону, внимательно рассматривая содержимое ступки, – в конечном итоге все смертны. Сейчас или через десять лет ты бы все равно потеряла их. Нет ничего вечного.