Malakla - Планета двойников[СИ] Страница 5

— Дядьки нас забоялись, — сказал Борисов, — А вот у нас стадное чувство, хе-хе, имеется. Плюс, спетый коллектив. Невнятное бу-бу и пошёл назад.

А во дворе почты, пока я разглядывал "усатого Штирлица" — соседского кота, который принюхивался к новым запахам, закатил "Микру" в гараж. "Да, Борисов — мародер!"

— Значит так, у лялек игрушка есть. Пойдём, Ромыч, порадуем девочек, — промурлыкал гешефтмахер, кладя в карман ключи от малолитражки.

Вошли опять в здание почты, Борисов закрыл на засов служебный вход. У меня перед глазами промелькнула какая-то схема, но запомнил только несколько ядовито-зелёных стрелочек. Удивляться было лень. Шёл по коридору за насвистующим Николаичем и рассматривал двери с аккуратными наклейками. На одной было — "Склад", дальше — "Транзитная". Имелся также новенький пожарный щит напротив таинственной железной двери со строгой, охранительной надписью: "Посторонним вход строго запрещён". Прошли в дверь операционного зала и Борисов насвистывать, перестал, видимо осознал, что новости для лялек будут, не очень благосклонно оценены и восприняты. "А потом, вероятно, будет женская истерика. Реально конкретная. И тут я, сбоку припёку. А что за коллеги?"

— Вот. И потянуло его в прайд! — фраза. Не моя, папой Карлой клянусь.

Немного топ-топ, дошли до двери с табличкой: "Комната отдыха". Николаич раззявил дверь и, оставив её открытой, шагнул к столу. Я остановился на пороге. "И это мой прайд?" За накрытым белой скатертью овальным столом сидели три женщины, лицом к нам. "Симпотные тетуньки — синеглазки! Одна — майор, а те младшие — ефрейторши". Тётя-майор, с волевым лицом, привыкшая "повелевать" женским коллективом, носила на голове замысловатую причёску цвета "рубин RF5", молодые были натуральными блондинками, с опрятными причёсками. Осмотрел комнату. Холодильник "Indesit", кухонный стол-тумба, микроволновка "Rolsen", музыкальный центр и тульский самовар, пустые тарелки, бельгийский линолеум. "А хорошо сидят. Чай кушают". Мой живот, тут же, спел "песню голодного динозавра".

— Сидим, чай кушаем? — моими словами спросил дамочек Николаич.

— Ты чё, Борисов, на почте с часа до двух перерыв. Война войной, а обед по расписанию, — "рубиновая" отозвалась. Шарах! Кодовое слово прозвучало! "Перерыв". Развернулся и двинул, откуда пришёл.

— Ты куда, мля? — Борисов озаботился.

— Роман Михайлович, вы куда? — от кого-то из ефрейторш. От слов Борисова отмахнулся. "Гран мерси за подсказку, молодая военная! Значит — Михалыч. Отчество — таки по масти! И уже знаю 2/3 ФИО!"

Проделав путь в форме буквы "Гэ", дотрусил до двери с надписью: "Страховой отдел", из левого кармана джинсов достал связку ключей и с третьей попытки открыл дверь из нержавейки. Похоже, сработала остаточная память старого хозяина тела. Ибо внутренний взор показал детальный план здания. Ну, ту схему с ядовито-зелёными стрелками. Оглядел кабинет. Новая мебель, новый сейф, ЖК-монитор, компьютерное кресло, телефон. Уселся в кресло и из куртки достал паспорт. Надо было ставить все точки над "И", производить идентификацию. Провёл.

Итак, хе-хе, меня вселили в Борна Романа Михайловича, 11 ноября 1976 года рождения, жителя города Ясный Донского края". Про Донской край без комментариев. Борн был симпатичным зеленоглазым ухоженным мужиком. Проживал на улице Солнечной 83 корпус А. Военнообязанный. Жена — Бестен Матильда Александровна, 1980 года рождения, в браке 13 лет. Имелась дочь — Лолита Андреевна Борн. Хмыкнул и пролистал паспорт назад. Свадьба Борнов была на два месяца позже рождения Лолиты. Почесал затылок. Левой рукой взял календарный штемпель, посмотрел число — 12.10.2012. 8-00. Даты совпадали. Приподнялся и выгреб из всех карманов вещи Ромы. Потом произвёл осмотр вещей, как его там, метросексуала города Ясного. Ибо в наличии были: бензиновая зажигалка "Zippo", пластиковые карты — Visa Gold и MasterCard Евразийского Банка Развития, пачка сигарет "Burzhuy", деньги, мобильник Nokia 89, блокнот, водительское удостоверение, какие-то бумажки и часы Rolex Daytona. Хмыкнул. Ролекс показывал — 13–19.

Тактические действия чутка отложил. Бросаться "под танки" чужого времени не хотелось. "А стратегически получалось, что вначале был перенос, созерцательность и испуг. Затем функции мозга включили обработку сенсорной информации, поступающей от органов чувств, координацию, управление движениями, положительные и отрицательные эмоции, внимание и память. Далее — планирование, принятие решений, И мозг врубает высшую функцию — мышление. От испуга, нам — лекарство под нос…"

— "Михалыч, излишне умничаешь. И горячего бы тебе поесть, не помешает", — сказал чей-то голос. Мда. Из горячего был…коньяк. Большая бутылка "Hennessy" нашлась в сейфе. Свинтил пробку. "Будет за лекарство". Сделал три глотка. "Ромакаквкусно! Недурственно, даа". После этого закусил куском рафинада, рассовал по карманам вынутые вещи, достал из сейфа ключи от оружейки и пошёл вооружаться: "А то, как голый на ярмарке". Сработал чей-то совет о наличии пистолетов на почте. И подданные Российской империи имели право свободно владеть короткоствольным нарезным оружием. Бутылку коньяка забрал с собой. Через минуту, вскрывал оружейную комнату и уже был под "мухой", каким-то неправильный был коньяк, но боль в затылке прошла, а зубы совсем не болели. На стол для чистки пистолетов поставил коньяк, взял следующие ключи. Клац, клац, клац, сработала сирена сигнальной системы. Отключил сирену. Когда открывал сейф с пистолетами, пожаловали "гости". Николаич и дамы, семейства "кудахчущие". Что им там говорил — скорее всего, не говорил — Борисов о переносе во времени, но напугались они уже тут, от моей наглой "милитаризации". Николаич тормознулся у бутылки.

— Ты смотри, у Борна даже бухло превосходит наше! — сказанул. "Какое превосходство Борна? Мы ж ещё в первой серии!"

— Борн, зачем ты открыл оружейку и берёшь пистолеты? — заявила мне возмущённая майорша, — Ой. Ты ещё и ПЬЁШЬ на рабочем месте! Какое безобразие! Борн, что ты задумал делать? Что ты, молчишь? Я сейчас же звоню в милицию! — так вот возмущалась Эльза Густавовна Самойлова, зам. начальника почты. Это на бейджике прочитал, на её белой блузке.

— Та хоть в Кремль звони, — запузырил Николаич, — Эльза, работа у нас сегодня отменяется. Кажется, мы вляпались, по самое не балуй.

— Ему кажется! Если, кажется креститься надо! — разъярилась Эльза. — А я всё-таки позвоню! И стала-таки звонить: на пульт дежурного вневедомственной охраны, в милицию, начальству, потом родным. И к ней присоединились остальные. Попробовал и я. Городская и мобильная сеть не присутствовала напрочь. У лялек принялась обозначаться лёгкая истерика. Борисов бутылку разглядывать перестал, из ящика стола достал четыре стаканчика и быстречко расплескал коньяк по рюмашкам. "Они что и в оружейке пьют?" — про себя возмутился.