Арсений Миронов - Двенадцатая дочь Страница 5

И верно, на потрескавшейся обожженной обложке манускрипта можно разглядеть колючую проволоку готической надписи:

— Заглянул я давеча в с-сей журналец… — снова скрипит металлический голос вещего князя. — И вдруг, вообразите… нахожу заметку. Подпис-с-сана знакомым именем С-с-стефана Теш-ш-шилова… Ха. Ха.

Льдистый смех в темноте. Секунда звенящей тишины.

И — началось.

— О, тля, мля! Кайфно!!! — заревел, загоготал обрадованный Мстиславище; кинулся обнимать-колотить побледневшего вебмастера Тешилу. — Стенька, драть тебя! Да ты писатель!

Навалившись тучным телом, Кабан-десантник обрушил вебмастера на пол — рыча и захлебываясь, они покатились к стене. Отвратительные, как клубок групповушно сношающихся крокодилов. Брызнуло красным — огрызаясь, щелкая зубами, Тешило пытался сбросить с себя обезумевшего паяца, но Мстислав вцепился ему в горло и начал душить. Хрустнули дробимые ребра, и вебмастер сдался.

— Ладно, ладно. Согласен. Моя статья. Сейчас объясню.

Бисер помог ему подняться и дотащил до стула. Морщась, кроваво сплевывая, Тешило уселся и с видимой неохотой начал свой рассказ:

— Ну слушайте, уроды мои. Это прошлогодняя история. Дело было на практике по сбору фольклора. Нас, студентов филфака, послали под Кандалакшу. Натравили на тамошних старушек: надлежало записывать байки на магнитофон. А потом моими записями заинтересовался редактор «Наследия»…

Застарелый честолюбец, тщеславный колдун Тешило втайне изнемогал от жажды поскорее прочитать опубликованное. Вещий Лисей знал это и не упустил случая подвергнуть собутыльника заслуженному истязанию. Медленно, томительно неспешно черный князь разогнул кодекс «Наследия»… Смахнул вековую пыль и мелкие алые искры, потрескивавшие вдоль корешка… Ловким щелчком сбил разъяренного скорпиона, метавшегося по первой странице.

— «Легенда о С-серебряном Колоколе», — звеняще зачитал он и покосился на слушателей. Мстислав подавил зевок и с усилием сосредоточил взгляд обоих глаз на лице Вещего.

«…Давным-давно тут монастырь стоял. Там, где теперь некоей напротив острова, на том берегу Супони. И в том монастыре хранился Серебряный Колокол. Именно что хранился, потому как монахи в тот колокол никогда не били. В прочие часто званивали, а в серебряный — нельзя. Непростой, гляди-ка, предмет был.

Ну вот, а потом пришла сюда англичанка. Много кораблей — и под Архангельским встали, и к нам сюда дивизию свою послали. А монахи, как узнали про это, за колокол испугались, оно и ясно — серебряный. Сняли его с колокольни да унесли в лес, к реке — с пением, со свечами, с почтением, как полагается. Пронесли по-за рекой да где-то на валунах в воду и опустили, чтоб англичанка не нашла.

Корабли-то ихние скоро ушли — пожгли у нас, конечно, много — и деревни, и в монастыре пожар был. Когда все потушили, пошли колокол доставать — а уж где там! И сам он на глубину ушел, в самую пучину, и берег над ним обвалился… Монахи его веревкой заденут, потянут — а он все доньше идет. Словом, погоревали да оставили.

А колокол и верно непростой был. Ежели его наверх-то здынуть да ударить в него — тогда по всей Руси жизнь перевернется и no-старому пойдет. Вот, примерно сказать, школа и сельсовет — все это тихонько под землю скроется, и холм сверху сойдется, весь строевым лесом порастет. Снова пойдут по лесу девки в снарядных сарафанах собирать малину и княжевику-ягоду. Дороги зарастут, как их и не было — будем в гости реками ходить. А где кипиратив теперь — там церква снова построится, как встарь была — беленькая, тоненькая вся… Старуха-то, бабка покойная, мне про нее сказывала. Вот так все будет — надо, однако, колокол достать да ударить с толком. Впрочем… нам, старикам, теперь не в силу его вытянуть. А молодые что? — только смеются. Скоро все старые-то повымрут, тогда и место забудется — то самое, где колокол упрятан. Посмеетесь тогда, ага…»

Мстиславище ржал уже давно. Хрипел, давясь собственной слюной. Омерзительно дергался и бухался лбом о столешницу.

— Заткнис-с-сь, Бис-с-сер… — вдруг прошипел Вещий Лисей, глаза его недобро блеснули в полумраке. Мстиславище мгновенно смолк — будто захлопнули крышку выгребной ямы.

— Ес-с-сли С-серебряный Колокол с-существует в природе, тогда…

— Че тогда, драть тебя? Экхм, хмы! Не тяни дрезину, говори конкретно, тля!

— Тогда… Его надо найти.

Слова черного князя просвистели как свинцовые осы над головами собутыльников. Это был приговор. Вещий Лисей повелел — и колокол будет найден.

Как мы видим, именно хитрый потомок базилевсов принял решение, ставшее роковым для сотен неповинных мужчин, женщин и стариков (а также домовых, лошедевиц и русалок). Пройдет всего несколько часов — и банда суперзлодеев, злобных гостей из будущего десантируется в беззащитную, ничего не подозревающую Древнерусь.

Что манило их, негодяев? Чего недоставало в родном столетии? Зачем эти трое собрались войной на жителей былинного края? Возжелали неограниченной власти над наивными простаками-славянами? Может быть, мечтали набить карманы серебром, алмазами, черной икрой? Или — просто захотелось нетронутых, свежих девок — никогда не куривших «L&M», не вкушавших гормональной курятины?

Ах, почему земля в тот же миг не разверзлась под ногами злоумышленников! Удивительно, как Сварог, Мокошь и другие божки не воспользовались случаем, чтобы разом загубить троих гадов, собравшихся в общей норе! Подумать только: всего один метеорит… одна-единственная шаровая молния, метко пущенная в нужное окно — и столько проблем можно предотвратить! Ах, если бы крупицу яда подсыпать в эту реторту с вином… Троих динозавров одним ударом… Но — нет. Никто не воспользовался шансом. Не остановил.

А гады не дремали. Они готовились к походу. Вебмастер Тешило облачался в виртуальный доспех гроссмейстера; Вещий Лисей царапал когтями по карте; Мстислав Лыкович спешно дожирал корнеплоды. Вскоре они поняли: нужно оружие и золото.

— Знаю, где взять деньги, — улыбнулся Тешило.

Вебмастер рассчитал правильно. Он имел в виду золото нацистов — несметную казну бандитского короля Зверки. Того самого. Фашиствующего.

Свою волчью карьеру наследник Зверко начал с символического акта поругания одной из сакральных основ демократического общества. Речь идет о свободе печати и, в частности, о здоровье известного независимого журналиста Льва Галевича, поволжского немца. Наследник Зверко хладнокровно надругался над принципом свободы прессы, цинично избив Л.Галевича. Акт вандализма поимел место во время массового культурного мероприятия на территории физико-технического факультета. Л.Галевич присутствовал на мероприятии по долгу службы, готовя репортаж для популярного журнала «Столичная Фишка». Он выполнял свой профессиональный долг. «В моем лице избита не только независимая пресса Москвы, но вся молодая, демократическая Россия, — заявил Л.Галевич в реанимации. — Это не просто хулиганство. Это полноценный культурный акт неофашистской окраски. Своего рода медовушный путч, виртуальный поджог рейхстага».