Mercedes Lackey - Полет стрелы Страница 5

— Значит, вам обеим известно ее обыкновение «развлекаться» необычайно часто и с огромным… э… энтузиазмом. То, от чего мне удавалось заблокироваться, я попросту слышала. С одной стороны ее ночные похождения, с другой шашни Ролана, — я получила очень широкое образование, позвольте вас заверить! Тогда-то я и поклялась, что уединение для меня дороже любых удобств. Я не желаю больше никогда в жизни подслушивать, как развлекаются другие, и уж всяко не хочу, чтобы кто-нибудь подслушивал, как развлекаюсь я!

— Тэлия, ты врешь, как сивый мерин, — прыснула Шерил. — Тебе-то чего бояться чужих ушей? По сравнению с нами, остальными, ты просто-напросто храмовая девственница!

— Ничего подобного, я говорю чистую правду. Ну, тут мы расстаемся. Пожелайте мне удачи — она мне понадобится!

Жаль, что они так и не пожелали ей удачи — может, тогда она получила бы несколькими синяками меньше. Расхаживая взад-вперед, чтобы остывать постепенно, Тэлия обмахивалась полотенцем и с искренним удовольствием наблюдала за Элспет. Смотреть на девочку было одно наслаждение: она вела учебный бой с грацией и ловкостью танцовщицы; казалось, все дается ей легко, без усилий. Элспет превосходила успехами даже Джери, когда та была в ее возрасте, хотя, с другой стороны, ее четыре года безжалостно натаскивал Альберих, а у Джери были всего лишь самые лучшие и дорогие учителя боевых искусств. Мастерство же Альбериха нельзя было купить ни за какие деньги.

Элспет с небрежным изяществом выполнила все заданные упражнения. Затем, в конце учебной схватки, неожиданно провела атаку с кувырком и подкатом, которой Альберих тщетно пытался обучить Тэлию, — совсем не тот прием, которому мастер обучал ее. И нанесла укол.

Пораженный Альберих мгновение глядел на ученицу в немом изумлении, а Тэлия и Элспет, затаив дыхание, ждали громового разноса, который, несомненно, должен был последовать за таким самоуправством.

— Хорошо! — вымолвил он наконец, и у Элспет от удивления отвисла челюсть. — Очень хорошо! — Потом, чтобы она не вздумала чересчур возгордиться от похвалы, добавил:

— Но в следующий раз должно быть лучше.

Несмотря на этот неожиданный триумф, когда после окончания занятия Тэлия принесла Элспет влажное полотенце, она обнаружила, что девочка расстроена и подавлена.

— В чем дело, котенок? — спросила она, думая про себя, как похожа Элспет на мать, несмотря на темные волосы и глаза (Селенэй была синеглазой блондинкой). Сейчас на лице Наследницы лежала такая же тень, какая появлялась на лице королевы, когда ту что-то тревожило. Тэлия и так знала ответ, но девочке будет полезно выговориться еще раз.

— Я все делаю не правильно, — несчастным голосом ответила Элспет, — мне никогда не сравниться с тобой, сколько бы я ни старалась.

— Не может быть, что ты говоришь серьезно…

— Нет, правда! Посмотри на себя! Ты полжизни провела на хуторе где-то в глуши, а теперь тебя не отличишь от тех Герольдов, что родились в роскоши. Ты всегда получала хорошие оценки на занятиях, а я ни с одним из предметов не справляюсь. И мне не удается даже заслужить Избрания…

— Подозреваю, что больше всего тебя гложет именно последнее.

Элспет кивнула, уныло опустив углы рта.

— Котенок, мы с тобой два разных человека с совершенно разными возможностями и интересами. За все пять лет, что я провела здесь, мне ни разу не удалось заслужить у Альбериха оценки «хорошо», не говоря уж об «очень хорошо»! А когда я танцую, я настолько скована, что говорят, что танцевать со мной — все равно что со шваброй.

— О, зато я чудо координации. Виват! Могу прикончить любого, кто ходит на двух ногах. Потрясающее качество для Наследницы престола.

— Котенок, у тебя есть все нужные для Наследницы качества. Слушай, доживи я хоть до двухсот лет, мне никогда не понять политики. Подумай-ка минутку. На прошлом заседании Совета я чувствовала, что лорд Кариадок раздражен, но именно ты не только поняла, почему и кем, но и смогла умаслить старого ворчуна прежде, чем он начал склоку. А твои учителя уверяют меня, что хотя ты, может, и не лучшая в классе, но никому и в голову не придет назвать тебя худшей. Что же до Избрания, котенок, тринадцать — всего лишь средний возраст для него. Вспомни Джедуса: его Избрали в шестнадцать, и он к тому времени уже три года проучился в Коллегии Бардов! Или, во имя Владычицы, вспомни Терена, Избранного будучи уже взрослым человеком с двумя детьми! Послушай, дело, вероятно, только в том, что твой Спутник еще недостаточно взрослый, а ты отлично знаешь, что они не Избирают до десяти лет, а то и дольше.

Похоже, настроение у Элспет понемногу улучшалось.

— Ну же, милая, развеселись и пойдем проведаем Ролана. Если благодаря прогулке на нем день покажется тебе более солнечным, я уверена, что он не откажет.

Вытянутое лицо Элспет заметно просветлело. Верховую езду она любила не меньше, чем танцы и фехтование. Спутники редко соглашались нести на себе кого-либо, кроме своих Избранников, но Ролан в прошлом делал исключение для Элспет, и она явно причисляла такие случаи к лучшим моментам своей жизни. Конечно, это не то же самое, что иметь собственного Спутника, но хоть немного похоже. Элспет и Тэлия вышли из учебного зала и вместе направились к обнесенному изгородью лесистому участку, где жили состоящие при Коллегии Спутники (и уже имеющие напарников-людей, и еще не Избравшие, и жеребята) и где находилась также Роща, место, откуда Спутники впервые появились сотни лет назад.

Хотя Тэлия изо всех сил старалась не подать виду, она была сильно обеспокоена. Сложившееся положение не могло сохраняться долго. Статус Элспет висел на волоске; напряжение сказывалось и на королеве, и на девочке, и на всем Круге Герольдов.

Но Тэлия не лучше других знала, как решить проблему.

Вздрогнув, Тэлия проснулась и на мгновение растерялась от странного ощущения и раздававшихся в комнате звуков. Было темно, хоть глаз выколи, над головой что-то дребезжало…

Потом она вспомнила, где находится, и сообразила, что дребезжит оконный ставень прямо над изголовьем кровати. Тэлия забыла закрыть его на шпингалет, и теперь он раскачивался на ветру, который, должно быть, поднялся ночью.

Тэлия перевернулась и встала коленями на подушку, вглядываясь в темень за окном. Она по-прежнему мало что различала снаружи — только черные горбы листвы на чуть более светлом фоне травы вокруг деревьев. Месяц был на ущербе, в домах не горело ни огонька, а несущиеся по небу облака закрывали звезды и гасили лунный свет. В ветре, однако, чувствовался запах утра — видимо, близился рассвет.