Артур Ярин - Откуда в небе лошади? Страница 5

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Трудно не капнуть тушью, когда переписываешь роман или сборник стихов.

К обеду пошел дождь. Мы с Ясной после утренних тренировочных полетов на метлах собрались в гостиной, чтобы обсудить наши дальнейшие планы.

Ситуация сложилась крайне парадоксальная. С одной стороны, мне нельзя терять репутацию профессиональной волшебницы, а с другой стороны, я не хочу, чтобы Натирчик женился на этой дуре Амурлии. Тут еще под боком Ясна! Не объяснишь же ей, что, будучи уже два раза замужем, я умудрилась всего за одну ночь влюбиться. Как растолковать маленькой девочке «высшую математику»?! Придется как-то выкручиваться.

– Послушай меня, Ясна.

– Да, я вся превратилась в слуховое окошко.

– Иногда в жизни каждой ведьмы наступают критические моменты, когда ей приходится выбирать – выполнить заказ клиента или нет.

– А при чем тут мы?

– При том, что мы не в состоянии выполнить заказ нашего вчерашнего гостя.

Ясна как-то странно на меня посмотрела, прищурила левый глаз и тихо произнесла:

– Ты знаешь, Йо, я, кажется, тебя понимаю…

– Понимаешь?

– Да. Мне тоже понравился Натир.

– Понравился?!

– Да.

– Но при чем тут Натирчик?

– Натирчик?

– Я сказала НАТИРЧИК?!

– Да, ты сказала именно это.

– Странно.

– Действительно странно.

– Что «действительно странно»?

– Странно, что ты это скрываешь от меня.

– Я ничего не скрываю.

– А чего же ты тогда всю ночь вздыхала?

– Я? Я занималась специальными дыхательными упражнениями.

– И поэтому утром проспала завтрак, вышла нерасчесанной и рассеянной?

– Когда это я была рассеянной?!

– Как когда? А кто, по-твоему, утром вместо своих любимых духов «Ведьма в цвету» надушился лосьоном «От ворот поворот налево»? Кто, по-твоему, вместо метлы оседлал сегодня половник, когда летал после тренировок на базар? И, в конце концов, кто перед нашим разговором полчаса сидел и вздыхал на Философский Камень, отчего он то и дело менял свою форму?

Да, против фактов, как говорится…

– И что, ты считаешь, причиной всего этого Натир?

– Да. Он.

– И что теперь делать?

– Вот я и думаю, что же теперь делать.

Мы призадумались, каждая в отдельности и обе вместе.

Так мы просидели час.

– Ты его сильно любишь?

Прошел час.

– Да.

Прошел еще час.

– Очень?

Еще час.

– Очень.

За окном закончился дождь, и солнышко пробивалось сквозь последние пасмурные тучки.

– Ладно, Ясна, иди отдыхать. Ничего мы не придумаем, а ты еще слишком маленькая, чтобы решать такие глобальные проблемы.

– Ох, как бы я хотела тебе чем-нибудь помочь.

– Правда?

– Да!

– Ну, тогда пойди подмети в комнатах.

Ясна посмотрела на меня так пристально, что я поняла – девочка взрослеет.

Когда малышка скрылась за дверью, мне стало очень тоскливо. Зная, что безвыходных ситуаций не бывает, я с упорством Тесея искала тупики. В такие моменты меня спасает только творчество.

Пройдя сквозь стены в свою комнату, я взяла со стола свой любимый черно-белый карандаш, блокнот и записала:

Мысли, как пони в цирке, либо разбегаются, кто куда, либо ходят по кругу, а по ночам сидят в клетках и тоскуют.

Вспомнила о завтрашнем дне и записала еще один афоризм:

Завтра, как правило, наступает сегодня и, непременно, на любимую мозоль.

Подумав еще немного, потом еще чуть-чуть, я, наконец-то, решилась во всем признаться Натиру. Зачем скрывать свои наболевшие чувства? Так прямо и скажу ему: «Люблю тебя!» А потом милому объясню, что Амурлия не пара такому маленькому, но высокоблагородному ланселоту. А может, сначала написать ему письмо? И не просто письмо, а «голубиное» послание?! Вот возьму мерцающие краски полнолуния и напишу ими на крыльях голубя, нет, лучше голубицы, свое послание и отправлю птицу к Натиру!

В порыве вдохновения я стала быстро сочинять черновик:

О мой Натир! Мой далекий и одновременно близорукий друг! Я Вас…

Ой, я, кажется, ошиблась, придется писать заново.

О мой Натирчик! Мой недалекий и одновременно близкий друг! Я Вас…

Да, невнимательность всегда была камнем преткновения на пути моего прогресса.

Скомкав два предыдущих неудачных письма, я написала третье. И чтобы не тратить времени зря, сразу же на крыльях голубицы. Слова просто струились из меня весенним ручьем, когда я представляла, как эта белая голубушка вспорхнет к нему в раскрытое окно, сядет на левое плечо, он нежно коснется ее крылышек и, млея от удовольствия, прочтет мои трепетные строчки и все-все поймет…

Отправив «голубиное» послание, я села у окошка и стала ждать возлюбленного…

НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ

Бумага эта получила хождение среди придворных, и люди умирали от смеха.

И вот на горизонте показался всадник. Ветер взлохмачивал рыжую голову спешащего в мою сторону ланселота. Он летел ко мне, как стрела, конь под его чутким руководством в стремительном беге не касался земли.

Спешившись со своего верного вороного, он распахнул двери и свежим летним ветром ворвался в мои покои.

– Йо, простите, что так бесцеремонно врываюсь в ваш дом и что беспокою вас, но у меня чрезвычайная радость, коей я просто не могу не поделиться с вами!

Предвкушая событие, я улыбнулась ему своей самой очаровательной-зачаровательной, обаятельной-обонятельной улыбкой и спросила:

– Так что же у вас стряслось, мой солнечный друг?

– Амурлия прислала мне письмо! И не просто письмо! Она отправила свою любовную записку на крыльях голубицы! Какая фантазия! Какая эстетика! Я же говорил, что она – божественна!

Меня как окатили холодной водой из ведра, нет, из двух ведер.

– Натир, вы уверены, что письмо от Амурлии, а не от… какой-нибудь другой женщины?

– Да! Да!

Огонек слабой надежды вспыхнул в моем сердце: а вдруг это просто совпадение?

– Там стоит ее подпись?

– Нет, но никто на свете, кроме Амурлии, не мог так написать, так изысканно изложить свои эмоции, даже легкая рассеянность, присущая всем тонким натурам, живущим в утонченных сферах бытия, придает посланию свое непередаваемое очарование! Эта легкая небрежность, эти опечатки словно говорят о том, что не это главное, они говорят, что суть между строк! И между строк я читаю, что она меня тоже любит! Нет никаких сомнений! Вот послушайте сами:

О мой Натирчичек! Мой благородный, мой недалекий и одновременно близорукий друг! Я Вас люблю! Ваше пылающее сердце зажгло и в моей груди Вселенский пожар.

Пусть Вы сейчас не со мной, но придет час, мой благомодный рыцарь, и мы будем вместе, мы будем в тесте на веки вечные, неразлучны повсеместно и ежесекундно!