Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Гроссграф Страница 50

- Что это с ним? - прошептала она испуганно.

- С кем? - переспросил я.

Она указала на железного дракончика.

- Он тоже лезет к вам!

- Так не на ручки же, как этот кабаненок. И откормила же ты его… Толстый какой.

Франсуаза не сводила испуганно-зачарованного взгляда с железного дракончика.

- Все равно он лезет!

- Да все в порядке, - ответил я легко. - Ты своего балуешь, а этого заставила трудиться день и ночь! Нехорошо. Он тоже маленький.

- Это не я, - живо возразила Франсуаза. - Это мама. Даже не мама, а… не знаю, он всегда таким был!

- Вот видишь, - сказал я с укором, - сколько лет держал перья! В пащечке. Да его теперь будет тошнить от одного вида перьев. Ладно, дай-ка я тебя поцелую… а теперь мне надо поздороваться с твоей мамой. И вообще показаться народу.

- Все вас ждут, - заверила она.

- Все?

- И мама, - ответила она очень серьезно. - Она часто плакала, когда вы исчезли. Правда, никому не показывает своих слез, даже мне, но я видела, видела…

- Может быть, - предположил я осторожно, - она плакала просто так. Или пальчик прижала дверью. Может быть, даже ты ей прищемила?

Франсуаза помотала головой с такой силой, что кудряшки растрепались, а потом снова собрались в тугие колечки.

- Нет!

- Что нет?

- Она беспокоилась о вас.

Я сказал с неловкостью:

- Ты же видишь, обо мне беспокоиться просто смешно. Такое, как я, ни в какой воде не тонет. Я такой… плывучий. Ладно, давай я тебя тоже поцелую… как и дракончика, а потом пойду.

Она прижималась ко мне, как озябшая маленькая птичка, что прячется под большое надежное крыло всемогущей мамы.

Я поцеловал ее в макушку и поднялся. Франсуаза спросила живо:

- Я поиграю здесь, можно?

- Можно, можно, - ответил я с нежностью.

- А то мама мне…

- Не разрешает?

- Нет, но… говорит, что я вам помешаю.

- Играй, - ответил я. - У тебя вот двое товарищей: Бобик и твой пятнистый пузырь.

Переступая порог, я инстинктивно сжимался в предчувствии неприятностей. Четыре месяца тому, переступая незримую дверь, охраняемую призраком герцога Луганера, настраивал себя на челночную операцию, а возвращаюсь когда?

По коридору навстречу суетливо топала изящными ножками в грубых башмаках с деревянной подошвой служанка с огромной охапкой поленьев. Она так прижимала их к груди, стараясь удержать все, что почти наткнулась на меня. Я улыбался как можно доброжелательнее, но она едва подняла голову, оцепенела, как лягушка перед удавом, потом пронзительно завизжала и, роняя поленья, метнулась обратно.

Когда скрылась за поворотом, я слышал, как споткнулась на лестнице и покатилась по ступенькам.

- О Господи, - сказал я с тоской и тревогой. - Теперь только бы не встретить леди Беатриссу…

Внизу послышались крики, на лестнице затопало, наверх взбежали двое солдат с короткими пиками в руках. Тоже оцепенели, один вскрикнул:

- Да никакой не призрак!… Сэр Ричард, никак вы?

- Конечно, я, - ответил я с облегчением. - По делам отлучался, а вернулся незаметно.

Первый страж смотрел все еще ошалело, второй сказал понимающе:

- Охрану проверяли?… Да, в метель почти никто не охранял, но сейчас бдим.

- Как леди? - спросил я с замиранием сердца.

Они переглянулись, снова второй ответил за обоих:

- Леди Беатрисса?

Я спросил напряженно:

- А что, здесь есть и другая?

Он помотал головой.

- Нет, какая другая? Другой нет!

- Так как она? - спросил я и уточнил для тупоголового: - Леди Беатрисса?

- Шьет, - ответил он с гордостью. - И вышивает! Весной новые знамена вывесим! Даже на воротах.

- Ну, - буркнул я, - если и на воротах… Ладно, доложите ей как-нибудь помягче, что я вернулся и осматриваю замок. Нет, что осматриваю, не надо, а то подумает… Просто, что видели меня.

Леди Беатрисса выбежала навстречу бледная, исхудавшая, с заострившимися чертами лица и большими глазами, что из фиолетовых стали почти черными.

- Ох, - сказала она тонким жалобным голосом, - так это правда…

Я отвесил неуклюжий поклон.

- Не знаю, о чем вы, леди Беатрисса, но здесь вы и я во плоти.

Прикусил язык, плоть нас как раз и подводит, а обоим надежнее, чтобы общение шло на уровне повыше. Беатрисса подошла медленно, как во сне, взглянула снизу вверх робко и просяще, словно не верит, что не исчезну снова.

- Я уже не знала, что и думать…

- Я же предупреждал, - вырвалось у меня, - ох…

Мои руки сами приняли ее в объятия, она прильнула, как лоза к дереву, маленькая и уже не своевольная владетельная хозяйка земель Сворве. Я вдыхал запах ее волос, поднятая кверху прическа беззащитно обнажает белую нежную шею с двумя крохотными веснушками, пальцы ее то сжимают ткань моего камзола, то, испугавшись своего порыва, поспешно отпускают.

- Мы все волновались, - прошептала она.

- Да-да, - ответил я виновато, - я недостаточно четко объяснил, что могу задержаться.

Она вскинула голову, глаза снова стали фиолетовыми, я видел в них себя и только себя.

- Но вы вернулись, - сказала она тем же шепотом. - И теперь все будет хорошо…

- Да уж, - согласился я с неловкостью, - мои бароны обрадуются… Снова пир, опять походы за славой и подвигами…

Она чуть отодвинулась, уже приходя в себя, даже устыдившись порыва броситься мне в объятия.

- Да, - произнесла она ясным голосом, - как вы, мужчины, без пиров и подвигов! Что за жизнь?

- Все верно, - согласился я. - Пиры… охота, честь, слава, подвиги… снова пиры…

Она уже взяла себя в руки, сильная маленькая женщина, я вижу, как душит в себе то простое, что свойственно нам всем, но управляет только простолюдинами.

- Да-да, - произнесла она голосом, из которого на глазах изгоняет не только чувственность, но и чувства, - у мужчин свои… обязанности.

Я уловил, что лишь в последний момент заменила слово «игры», я тоже давлю в себе то, что терзало меня и доводило до безумия, с древних времен именуемое любовью, но все так же стоим друг друга: как раньше терзались этим необъяснимым чувством, так и сейчас оба загоняем его в глубины, где ему и место, а сверху ставим волю с карающим мечом и в добротных доспехах.

- Обязанности нужно выполнять, - сказал я. - Или исполнять, точно не помню. Так что я, с вашего разрешения, сегодня же отбуду в замок Эстергазэ… тьфу, привязалось! Давно этой сволочи… простите, уже нет, а поминаю.

- Бароны отбиваются от рук? - спросила она с бледной улыбкой.

- Еще не знаю, - ответил я. - А вдруг и в самом деле?

- Тогда вам нужно, - проговорила она тихо, - да, это обязывает…

- Еще как, - сказал я.