Олег Авраменко - Дорога на Тир Минеган Страница 50

Ронвен содрогнулась:

— Тот человек попал в ад?

— Если я не ошиблась, то да. Почти в ад — или, скорее, в его преддверие, в подземный мир.

— И он там погиб?

— Если не был колдуном, то, несомненно, погиб. Только чары способны защитить от смертельного воздействия Тындаяра. Во времена Мор Деораха люди иногда попадали туда сквозь созданные демонами тоннели, а выбраться удавалось лишь единицам. Собственно, тогда и возникли проклятия вроде «чтоб ты провалился в Тындаяр» или «ну тебя в Тындаяр». Так что ты, Ронвен, с первого раза заглянула очень далеко в прошлое — и это хороший знак, он свидетельствует о силе твоего провидческого дара… Кстати, сколько тебе лет? Двенадцать?

— Да, госпожа. В середине рагвира будет тринадцать.

— Давно начались месячные?

Ронвен стыдливо покосилась на Бренана, густо покраснела и пробормотала:

— Были один раз… три дня назад закончились…

— О, ты не теряла времени даром! Талант провидицы раскрывается лишь тогда, когда девочка становится девушкой, но это редко бывает после первых же месячных. Тебе повезло.

Ронвен поникла:

— Да уж, повезло! Лучше бы ничего не было. Когда я рассказала о своем видении родителям, мама расстроилась, а отец сказал, что только этого ему не хватало. Мол, я и так… бездарная колдунья, а теперь еще и буду биться в корчах, предсказывать разные несчастья, отпугивать людей… А это можно вылечить, госпожа? Ну, пить какие-нибудь настойки или носить амулеты?

Гвен обняла девочку за плечи:

— Провидение не болезнь, Ронвен, и от него нет лекарств. И вообще грех жаловаться на талант, которым одарил тебя Дыв. Он дал тебе возможность помогать людям, содействовать решению их проблем, указывать на те трудности, о которых они даже и не подозревают.

— Люди не любят гадалок.

— Зато уважают их, часто обращаются к ним за советом. Вот пройдет какое-то время, ты научишься контролировать свой новый дар, прибегать к нему осознанно, по желанию — и тогда твой отец будет только радоваться. Иметь в трактире собственную ворожею — это очень выгодно.

Гвен еще немного поутешала Ронвен, потом девочка спохватилась, что у нее еще много работы, поблагодарила за советы, извинилась за причиненные неудобства и побежала по своим делам. Когда двери за ней закрылись, Бренан сказал:

— А я думал, что ты заговоришь о вашей школе колдуний.

В ответ Гвен покачала головой.

— Прежде всего не о «вашей школе», а о нашей школе, — поправила она. — Привыкай думать о себе как о части Сестринства — и не имеет значения, что ты мужчина. А Ронвен… нет, она слишком слаба для Абервенской школы. Конечно, способности провидицы не зависят от колдовской силы, она вполне может стать хорошей ворожеей, но в остальном будет отставать от других учениц. Мы же отбираем только разносторонне одаренных девочек.

— Таких, как принцесса Финнела, — недовольно заметил Бренан.

— Именно таких. Сильных, способных, умных… пусть и капризных. — Гвен улыбнулась и протянула ему руку, приглашая сесть рядом. — И хватит уже сердиться на эту Финнелу. Ну, задержалась из-за нее Шайна, пусть так, — но это уже в прошлом. Через несколько часов вы встретитесь.

Бренан сел на то место, где раньше сидела Ронвен, и нерешительно сказал:

— Знаешь, Гвен, я все больше волнуюсь. Пытаюсь представить нашу встречу… И теряюсь. Что мне делать, как правильно поступить? Буду сдержан — Шайна решит, что я не рад ей. А выкажу слишком много чувств — подумает, что я притворяюсь.

— Не бойся, не подумает. Шайне нравится, когда люди искренне проявляют свои чувства. И она сама их не скрывает. Просто уступи ей инициативу, а она знает, что делать.

Глава X

СЕМНАДЦАТАЯ МИЛЯ

— Ох, Эйрин, просто не знаю, — сказала Шайна, в очередной раз посмотрев через левое плечо на неумолимо клонившееся к закату солнце. — Так боюсь все испортить, чем-то оттолкнуть Бренана. Если буду сдержанна, он подумает, что я надменная ведьма, которой наплевать на наше кровное родство. А если дам волю чувствам, он может решить, что этим я лишь пытаюсь загладить свою вину перед ним.

— Глупости, — сказала Эйрин, которой было непривычно видеть подругу такой растерянной и сбитой с толку. Несмотря на присутствие в их обществе двух ведьм старшего возраста, Этне и Мораг, именно Шайна была для нее образцом настоящей ведьмы — волевой, решительной, целеустремленной, уверенной в себе женщины, твердо знающей, чего хочет, всегда достигающей своего и даже собственные недостатки умеющей обращать в достоинства. — Ты ни в чем перед ним не виновата, вы оба стали жертвами обстоятельств. Ты это знаешь, он это знает, это знают все — и хватит твердить о своей вине. И если уж Бренан проехал более четырехсот миль, чтобы ускорить встречу с тобой, то, думаю, сдержанность будет тут неуместна. Этим он показал свое отношение к тебе, а теперь твоя очередь. Обними его, скажи все, что думаешь, что чувствуешь, и я уверена — он еще и разревется. Ведь парни такие плаксы.

В ответ Шайна только вздохнула.

Они ехали посредине колонны, состоящей из четырех ведьм, одной юной колдуньи, десятка вьючных лошадей и двадцати восьми солдат королевской гвардии Леннира во главе с капитаном Ленаном аб Грайди. Этих гвардейцев навязал им отец Эйрин, который наотрез отказывался поверить, что три обученные ведьмы способны обеспечить для его дочери гораздо большую безопасность, чем целая армия самых отважных солдат. Впрочем, на сопровождение ни Шайна, ни Этне, ни Мораг нисколько не жаловались. Гвардейцы были полезны в дороге, в частности заботились об их верховых и вьючных лошадях, а на привалах быстро и умело разбивали лагерь и не гнушались исполнять обязанности прислуги.

Что же касается постоянных задержек, существенно замедлявших их путешествие, они были исключительно на совести двух леннирских принцесс. И хотя остальные члены отряда, не обмолвившись ни словом упрека, все же молчаливо возлагали всю вину на Финнелу, сама Эйрин не была в этом так уверена. Каждый день она уставала не меньше кузины, а Финнела просто озвучивала их общее требование — то ли ехать помедленнее, то ли сделать лишнюю остановку, то ли раньше закончить дневной переход. Мало того: в последнее время Финнела при помощи чар научилась делать ход своего коня более ровным, уменьшать нагрузку на спину и ноги и защищать бедра от натирания о седло, однако продолжала жаловалась на трудности дороги. Эйрин начала подозревать, что теперь кузина могла бы выдерживать более долгие переходы, но не имела такого желания. Ее полностью устраивал нынешний темп путешествия, а кроме того, она не хотела поступаться репутацией самого капризного члена отряда. Эйрин до сих пор не могла решить, сердиться на нее или, наоборот, благодарить — ведь лень кузины позволяла ей сохранять свое достоинство и не превращаться в нытичку, донимающую остальных своими жалобами на усталость…