Елена Костромина - Трафарет вечности Страница 50

— Мы вместе поедем, — совершенно обыденно ответил Федор, пожав плечами.

— Конечно, вместе! — воодушевился Леонид, которому, по совести говоря, очень хотелось принять участие в предстоящей авантюре.

— Хорошо! Поехали в прокуратуру, за ключами… — сдалась Ирина.

— Надень кроссовки, Ир… — может по крышам придется пробежаться, задумчиво сказал Кузя.

Квартира, про которую с таким страхом говорила Ирина, много лет принадлежала профессору Йозефу фон Касселю, известному, в свое время, лингвисту и философу. Языков он знал много, но говаривали, что кроме языков он владеет еще и многочисленными секретами, помогающими ему переживать разные жизненные неурядицы. Так или иначе, профессор прожил долгую жизнь, на заре перестройки продал квартиру и уехал на Лазурный берег. Сделал он это несколько поспешно, квартиру продал племяннику, медную табличку с двери никто так и не снял, и, поэтому, знающих людей не покидало ощущение, что профессор, возможно, еще вернется.

В квартире, до последнего времени, жил племянник профессора, но потом тоже уехал за границу, а квартиру сдал. Новый жилец, соседям по лестничной клетке, людям пожилым и дотошным, показался человеком положительным, и так продолжалось до тех самых пор, пока из квартиры профессора не начал раздаваться какой-то странный, неприятный сладковатый и маслянистый запах.

На звонки в дверь никто не отреагировал, и раздраженным соседям пришлось вызывать МЧС, что бы слесари смогли проникнуть внутрь и устранить источник раздражения соседей, раз уж небрежный жилец не сделал этого сам. Эмчээсовцы дверь вскрыли, внутрь вошел участковый, и, не пробыв там тридцати секунд, выскочил наружу. Вместе с ним на лестницу выкатилась волна такого зловония, что всем стало не просто нехорошо, а, по-настоящему, плохо. Когда в квартиру вошли эксперты из бюро судебно-медицинских экспертиз, что на Шкапина, у подъезда уже стояли три скорых помощи — нескольким жильцам от такого запаха стало плохо с сердцем. Эксперты были предупреждены и вошли в квартиру уже в респираторах.

Первым в человеческое жилье, ставшее теперь местом чудовищного преступления, вошел Кузьма, срочно выдернутый с дежурства в "Антике", к огромному неудовольствию Карла Людвиговича. Перед тем, как ехать с медиками, Кузьма сделал звонок на мобильный Федора, узнал, что тот в Вихореве и, заметно повеселел.

Как только Кузьма зашел в двери квартиры, он вложил в ножны на спине предварительно вынутый клинок и махнул медикам: "Все чисто!". Затем первым, так как медэксперты все равно боязливо косились по сторонам, вошел в большую комнату.

То, что он там увидел, до боли напомнило ему происшествие из его прошлого. Только в этот раз не спасся никто. Вызов удался. Это был просто фурор. На один вызов явились два демона, убили идиотов, что мнили себя демонологами и сожрали самые лучше части их тел. Это стало Кузьме ясно с первого взгляда.

Посреди комнаты, на выложенным дорогим паркетом полу, на коричневой корке, что была сначала лужей крови, лежала груда плохо разделанного мяса. Случилось это не менее недели назад, и кровь частично высохла, частично впиталась в когда-то роскошный шелковый обюссонский ковер, что был небрежно сдвинут в сторону перед началом церемонии.

Но человеческая плоть, кровь, фекалии, даже и разложившиеся за неделю лежания в летней закрытой комнате, не могли дать такой истинно душеразрывающей вони, что стояла в квартире. Кретины вызывали настоящего адского демона и именно остатки их запахов, смешанных с запахом адской жары и серы и давали такой эффект.

Кузьма критически осмотрел комнату, кивнул и сказал, слегка шепелявя из-за респиратора:

— Двое человек. Мужчина и женщина. Убиты во время секса. В заключении напишите "травмы неизвестной этиологии" и Беляеву со снимками на заключение. Он обоснует. Вам опасаться уже нечего. Нападающие квартиру покинули, причем уже давно.

В этот момент в квартиру вошла Ирина, моментально побледнела даже дыша сквозь респиратор, а увидев то, что лежало в комнате, просто позеленела. Кузьма подхватил ее под руки и вывел на воздух, строго запретив ей впредь появляться там.

Ирине он кратко объяснил, что настоящая опасность давно миновала, а Беляев находится в Вихореве именно для того, чтобы полностью свести ее на нет.

У парадного, ведущего в "нехорошую" квартиру, Леня, озираясь, спросил Федора:

— Ты уверен, что машину надо было там оставить? Здесь же полно места…

— Лень, отстань. Там где оставили, там самое лучшее место, — отмахнулся от друга Кузя.

— Хорошее место… — подтвердил Федор, — Никак не связанное с этим домом…

Они, осторожно осмотревшись, начали подниматься по ступеням великолепной лестницы.

Бельэтаж был великолепно отремонтирован, жильцы дома не пожалели на это денег. Искомую квартиру они увидели сразу, на ее двери красовалась табличка "Доктор философии Йозеф фон Кассель". Квартира была опечатана.

Ирина сняла бумажные полоски, сломала печать. Кузя вытянул клинок из ножен, отодвинул Ирину и подошел к двери. Федор протянул руку, забрал у Ирины ключи и начал отпирать дверь квартиры.

— Сейф здесь что-ли? — пробормотал Федор, борясь с замками, — А… вот.

Федор толкнул дверь, стоя на пороге. Кузя прошел мимо Федора, зашел первый в квартиру, и включил в темном коридоре свет. Леонид сделал знак Ирине зайти, она зашла в квартиру и пошла за Кузьмой. Леня посмотрел на Федора, тот кивнул и он зашел в квартиру, держа в руках ларец. Последним зашел Федор, закрыв за собой дверь. Через несколько мгновений дверь квартиры напротив приоткрылась примерно на ладонь и снова закрылась.

Друзья вошли в квартиру. Старая квартира была обставлена с роскошью и претензией на аристократизм в готическом стиле. Они прошли в большую комнату. Комната была обставлена очень дорогой антикварной мебелью, но в обстановке сохранялись следы беспорядка. Роскошный старинный шелковый ковер был небрежно перетащен в сторону и свален грудой, часть мебели передвинута, на антикварном паркете было несколько абрисов мелом.

Но обстановка говорила о том, что доктор философии имел изысканный, хоть и своеобразный вкус. У стены стоял массивный резной стол в виде чертей, держащих гроб. Около него стояли три стула, на их спинках были весьма детально и устрашающе вырезаны сцены истязания грешников в аду. На столе стояли три дарохранительницы, на них изображались видения святого Антония. На большом шкафу черного дерева изображались сцены Страшного Суда и "Сошествие во Ад".

В центре комнаты узором паркетного пола была выложена пентаграмма с кабалистическими символами. По углам квадрата, в который вписывалась пентаграмма, в пол были вбиты медные круги в виде многолучевых звезд.