Владимир Журавлёв - Неудачная реинкарнация Страница 51

— Яха, я вот зачем пришёл-то, — пробормотал он. — Возок у вас же есть? У меня мама приехала, так надо от станции её подвезти, старая она уже…

— Это у Колы спрашивать, — озабоченно решила Яха и убежала.

Он невольно проводил её взглядом. И понимал, что нехорошо — но удержаться не было сил.

— Ах, какой строгий у нас командир! — прошептал наверху смешливый девичий голосок. — Полиция по приказу бегом, так и Яха бегом! А вы его почему-то все любите, а, Бате?

Если бы все, уныло подумал несчастный командир…

Возок выкатился на удивление быстро. Конечно, Яха расстаралась для «нашего Дребена». Управлял парой резвых ишачков младший Гончар, а сама Яха устроилась в возке.

— Меня мама с тобой наладила! — радостно сообщила она. — Сказала присмотреть, чтоб в усадьбе для старушки всё было, а то знает она вас, служивых… да ты садись рядом, не стесняйся! Тут места много!

Возок оказался с удивительно мягким ходом — Гончары на нём возили особо ценные росписи в город. А вот места на сиденье… Яха в бёдрах оказалась девочкой далеко не маленькой, платье для поездки на радостях выбрала лёгкое и тонкое, почти неощутимое — так что молодому офицеру всю дорогу казалось, что у него почти что на коленях вертится, подскакивает от любопытства и без умолку тарахтит обнажённая восхитительная женщина. В общем, измаялся он. Героически боролся с желанием прикоснуться к Яхе — и позорно проиграл, всё же положил ладонь на её талию, поразительно тонкую, гибкую и тёплую… Так она же ещё и подалась доверчиво к нему при первом прикосновении!

Прелесть волнующей близости Яха же и порушила. На невинное замечание, что ей нравится кататься к станции, взяла да и призналась, что ездит туда при любой возможности — а вдруг Санниэре уже вернулся? Хист болезненно чётко понял, что вот это волнение, и лихорадочное возбуждение, и платье это проклятое, невесомое — это все не для него, а для какого-то невзрачного подростка, имеющего на эту удивительную женщину права собственности. А он просто греется в отсветах её чувств…

А Яха — она даже не заметила, как он угрюмо замолчал. А он — все же не убрал горячей руки с её талии…

Мама сидела на скамье около станции, маленькая и незаметная рядом с огромными ребятами из блицштурма. Патрульные, завидев сияние нагрудного знака, хмуро отдали честь. После парочки ночных тренировок тёплых чувств к Хисту у них почему-то не прибавилось. Ничего, ещё оценят… при первой же сшибке с армией…

— Командир, обрати внимание… — пробормотал старший патруля и указал взглядом на кусты.

Пришлось мимо мамы идти разбираться — служба превыше всего.

Их было трое. Ничем не примечательная городская одежда, лица… толком не разобрать, после того, как по ним прошлись умелые кулаки блицштурма.

— Представились имперской службой безопасности, — шёпотом сообщил старший. — Но вы приказали бить сразу на поражение. Вот мы их и положили. А они — двоих наших. Если б промедлили — всем погребальный костёр. У них спецсредства были — да не успели применить.

— А я вас предупреждал, — хмуро напомнил Хист.

Командир патруля согласно кивнул.

— Здесь серьёзное что-то закручивается, — задумчиво сказал он. — Мы с ребятами обсуждали… если что, младшие командиры блицштурма за тебя, эпсаар. Так и просили передать. Вы бережёте бойцов, а это многого стоит — в свете ожидаемого будущего. Да, вот ещё: эти… похоже, они шли за твоей матерью. Не пожалей для неё охраны.

Яха хлопотливо устраивала старушку в возок. Мама бросала на неё испытующие взгляды — пыталась понять, кем она приходится сыну, заодно оценивала. Оценила и то, что он помог юной красавице забраться в грузовое отделение возка. Вернее — как он помог…

Сплошные каменные заборы, мощёная плитняком улица и осветительные шары у каждой калитки маму впечатлили — она недовольно поджала губы и нахмурилась.

— Тут все богатенькие живут, — заметила она.

— Деревня зажиточная, торговлей в городе держится, — извиняюще сказал Хист.

— Не работают, значит…

— Работают! — резковато возразил он. — С утра и до ночи. Просто — на себя работают.

— И твоя девонька?…

Он сделал вид, что не заметил вопроса.

У кабака было особенно светло. Естественно, полицейские там были: сидели на скамье, щёлкали орешки, любезничали с девойками, задумчиво поглядывали на парочку бойцов из «Кулака императора»…

— Девоньки с полицией разговаривают, не боятся, — тут же отметила старушка.

— Так это же наши полицейские! — простодушно сказала Яха.

— Дружат? — осторожно спросила старушка. — Мужей подбирают…

Хист поморщился. Подслеповатая мама всегда умела заметить то, что её интересовало, и задать очень неудобные вопросы. И терпеливо дожидаться ответов…

— Дружат, — сказал он со вздохом. — А в мужья полицейские не годятся. Так что родители им сроду не позволят.

— Понятно, бедные.

— Не в деньгах дело, — терпеливо сказал он. — Крестьянские дочки к своей работе приспособлены. Им в городе жить невозможно. И чтоб мужья по командировкам болтались — тоже невозможно. На долгие отлучки хозяйство не пускает — а полиция по полугоду в командировках. Здесь религиозная община, мама. Они семейственность уважают. Без неё пропадёшь.

— И твоя девонька?…

Мама умела быть терпеливой — когда это было ей нужно. Хорошо, Яха не понимала сути вопросов. А то бы она ответила что-нибудь по простоте душевной…

— Хорошо здесь относятся к полиции, — сменила мама тему. — Или полиция хороша?

— Полиция обычная, — пробормотал Хист. — Они привыкли к командиру приспосабливаться. Я требую уважительности к деревенским — они и рады стараться. Но могут и зверями быть. И бывали уже.

— Выходит, на тебе все держится? — прищурилась мама обеспокоенно. — А ну как не послушаются?

На месте зарублю, чуть не ляпнул Хист, но вовремя сдержался. Вот этого родной матери говорить ни в коем случае не следовало. Кто готов зарубить — тот и сам под саблю попасть рискует… К сожалению, мама поняла все сама и помрачнела.

— Совестливый ты у меня, — прошептала она горько. — Дурой была, таким воспитала… пропадёшь ведь…

— Да это же наш Дребен! — вклинилась в беседу нетерпеливая Яха. — Его у нас все любят! Мы его в обиду не дадим!

— И ты, девонька?…

— Конечно! Да я больше всех его люблю! — просияла улыбкой Яха. — Он у нас почти что живёт, совсем нам родной! Дребен! Чтоб зашёл поужинать! Мама тебя ждать будет, я ей сказала!

Хист открыл рот, чтоб как-то что-то объяснить — и не нашёлся. Не скажешь ведь, что Яха — чужая жена, а он на руках её в возок заносит, любую свободную минутку у неё проводит, и вообще… Но ведь и Яха хороша! Кто сияет при встрече с ним радостной улыбкой? Кто ласково шлёпает его по шаловливым рукам? Кто подходит к нему вплотную, смотрит прямо в глаза, смущается и краснеет? Кто позволяет ему столь много, что он иногда еле сдерживается, чтоб… Кого он совсем не может понять, наконец?!

— Вот здесь ты будешь жить, — только и сказал он в конце концов, потому что они приехали.

Мама робко посмотрела на стены усадьбы, на отдающих честь полицейских у ворот.

— Твой друг из полиции сказал — ты погостить зовёшь, — тихо отметила она.

— Лучше тебе пожить около меня, — неловко сказал он. — Здесь безопаснее, да и вообще… безопаснее, в общем. Вот Яха тебе покои подберёт, какие тебе понравятся, обустроите там все, чтоб уютно…

— Ты из-за денег для меня во что-то впутался? — помолчав, тихо спросила мама.

— Не из-за денег! — сказал он почти правду.

Эльфы не опускались до того, чтоб напоминать ему о деньгах. Они просто очень хорошо платили за работу.

Мама, судя по заблестевшим глазам, поняла, что он все же впутался, но заговорила о другом.

— Не смогу я здесь жить, — неуверенно сказала она. — Я всю жизнь работала, в последнем себе отказывала, а здесь все так роскошно… не для меня такое. Как себя вести, не знаю, вдруг сделаю что неправильно? Да и чем мне здесь заниматься?

— Придётся потерпеть! — хмыкнул он. — Мама, у нас нет другого выхода. В городе тебе… нельзя. А здесь домоправительница требуется. Продукты для моих бандитов закупать, повариху нанять в деревне, садовнику и конюху не давать бездельничать — да и налоги принимать кто-то же должен! Хозяйка… наверно, не скоро ещё вернётся, управляйся за неё!

— А девонька твоя?… — кротко поинтересовалась несгибаемая мама.

От неприятного объяснения Хиста спас командир «Кулаков».

— Эпсаар! — рявкнул богатырь, вылетев из темноты. — Мухой к аэростату, я тебе такое покажу — из корзины вывалишься! И я заодно с тобой…

Хист облегчённо махнул настырной маме рукой, чмокнул Яху в щёчку и свистом вызвал коня. Степняк тут же прискакал, навострив уши.

— Ты это… не спеши на своём легконогом! — проворчал сзади с битюга Урсаш. — Не уверен, что эта погань вообще умеет скакать… Подобрал Любей породу по себе: ничего не делают — только жрут за обе щеки и валят!