Юрий Никитин - Главный бой Страница 51

Претич с самым невозмутимым видом пожал плечами:

— Какой щит? Потеряли что-то?

— Знаешь… Щит Олега Вещего, что охранял наш город! Если порыться в задней комнате вашего князя… верно?.. можно найти не только щит. Так мне кажется.

Претич хохотнул:

— А в задней каморке вашего базилевса?.. Или у него вместо каморки пара дворцов?.. Жизнь идет, паря. Вы у нас, мы у вас…

Власий сказал серьезно:

— А мы бы как раз хотели жить без затей. У нас старая империя! Значит, не драчливая. Нам бы то удержать, что за тысячи лет накоплено. С востока напирают арабы… Все силы империи там, война полыхает уже сотни лет. Больше, чем существует вся ваша Русь!

Претич хмыкнул:

— И чё ж ты здесь? Если вся война там?

— Мы хотим мира, — сказал Власий горячо. — Прочного! Не на договорах, закрепленных так, что нарушаются то и дело, а на… на интересах!

— На интересах, — кивнул Претич, — это надежнее.

— Вот-вот!

— И какой ваш интерес?

В темнеющем небе появилась едва заметная половинка луны. Медленно наливалась блеском, рядом зажглась первая звездочка. Наступала тишина, только вблизи спросонья забрехал пес, смутился, слышно было, как заскребся и шумно лег по ту сторону забора.

Власий коротко заглянул в лицо воеводы. Претич шел благодушный, спокойный и уверенный. Взор его благосклонно падал на добротные дома, крепкие ворота, опрятных редких прохожих.

— Базилевс, — сказал Власий значительно, — желает видеть Русь крепкой и сильной! Мы, империя и Русь, — союзники супротив диких степных племен. Но ваш великий каган сам дик и необуздан, как степняк, хотя в нем на три четверти кровь славянина и только на четверть — руса. Во главе славянских племен должен стоять славянин! Который бы бдел о стране, блюл ее и защищал… а не готовил войска, чтобы бросить на неприступные стены империи. Если бы хотя из-за чести, славы или добычи, что понятно бы, но чтобы из-за… Да простит меня божественный базилевс, что я осмеливаюсь его младшую сестру назвать бабой… но правители должны думать не о женщинах, а о судьбах своих земель! Не так разве?

Претич сказал угрюмо:

— Так, так… Но князь радеет о земле Новой Руси.

— Разве это радеет? Радеть надо в полную силу! А князь только в то время, когда не смотрит в сторону Царьграда. А он, когда на него ни глянь, стоит на башне и смотрит, смотрит…

Претич смолчал. Крыть нечем, проклятый ромей прав. Князь должен о земле, о народе, о дружине радеть денно и нощно.

— Все поговаривают, — добавил Власий, — что ты из всех бояр самый мудрый и самый знатный. Ты умелый воевода, что провел сражений больше, чем иной выпил вина, и все — выиграл! Ты богат. Тебя чтит дружина, и под твоим знаменем пойдет куда поведешь. В твоих весях селяне богаты, как иные бояре, а коровы приносят по двое телят. Под твоей дланью страна бы ширилась и богатела.

Претич угрюмо молчал. Воинское дело давалось легко, потому что в его роду все воеводы, да и склонности имел, с хозяйством тоже всегда чуял, что надо делать, а княжество, если подумать, то же самое хозяйство, только поболее.

— Владимира чтут, — обронил он.

— Надо потихоньку его почет снижать, — сказал Власий. — Не понимаешь?.. Ладно, на примере. Знаемо, что его знатный перстень, которым скрепляет самые ценные бумаги, хранится в золотой шкатулке. Всяк правитель оберегает такие печатные перстни как зеницу ока. Но что будет, если такой перстень пропадет?

Претич посуровел:

— Я не допущу урону земли русской!

Власий сказал торопливо:

— Это не в наших интересах. Пусть Русь будет сильна, как никогда! Но с печаткой можно сделать так… Ты выкрадешь этот перстень… мы поможем. Подержишь у себя денек, а когда ко двору явится посол из Багдада, надо будет подписать договор, то тут князь и хватится своего перстня!..

Претич слушал, колебался. Если перстень будет у него, то вроде бы урону земли русской еще нет, а вот князю позор, что за беспробудным пьянством не помнит, что у него где деется.

— А что потом?

— Потом вернешь, — ответил Власий. — Вроде нашел где-то в палате под столом. И все увидят, что твои глаза по-прежнему зорки, что ты хоть и пьешь, но ума не пропиваешь, а вот князь совсем спился и обабился…

Претич ощутил облегчение. Да, так урон будет лично князю, но не землям русским. Ромеи хитры, он им такой перстень не доверит и на минуту. А вот ежели перстень все время будет при нем…

— Хорошо, — ответил он тяжело. — Ежели для Руси, то… И как вы смекаете сделать это?

Власий потер ладони. Глаза счастливо блестели.

— Тебе нужно будет всего лишь остаться с ним в его палате наедине. А затем мы устроим, что он оставит тебя наедине со своей шкатулкой!

— Так не бывает, — сказал Претич недоверчиво.

— Так будет, — заверил Власий.

— Не поверю!

— Но будь готов, — сказал Власий. — Будь готов и не упусти случая.

Много дивных и тревожных знамений отметили волхвы и даже простые люди. Хвостатая звезда, что прошла через все небо, двойной круг вокруг луны, обилие летучих мышей, странный аист, что ухватил горящий уголек и поджег хату, на которой было его гнездо… Еще в селе близь Киева из леса пришел волк, вошел в хату, где плакал ребенок в люльке, и мордой качал ее до тех пор, пока не прибежала испуганная мать… В другом селе корова родила двухголового теленка, а когда хозяин хотел его забить, из темного леса пришли странные безглазые люди с ветвями вместо рук и забрали теленка. Рассказывали об упырях, что теперь выползают из могил каждую ночь. О песиглавцах, что спустились с Карпатских гор. О замеченных в степи полканах, что раньше охотились только в дальних краях близ моря…

Что-то из этого видел и сам Владимир, к примеру, обратил внимание на светящуюся звезду, что острым хвостом как копьем указала на Киев, но толкование зависит от крепости самого человека. Для кого-то это знак, что Киев будет взят на копье, для Владимира ясно, что пора вооружать и простой народ, одной дружины не хватит, раз уж, как на беду, все герои разъехались на дальние кордоны.

Сегодня, оставив пурпурный плащ на руках отрока, он легко взбежал на вершину сторожевой башни. Здесь стены в два ряда, между толстыми бревнами дощатый помост, где камни для бросания на головы осаждающих, камни для разжигания огня прямо на стене, даже котлы, чтобы лить кипящую смолу на чьи-то головы.

А сам город, хоть и расположен на семи холмах, когда-то это были отдельные городища, но теперь слился, скучился, домов видимо-невидимо, улочки узкие, кривые. Народу полно, все что-то тащат, несут, гонят скот, везут на тяжело груженных телегах, останавливаются возле многочисленных лавочек, на крохотных рынках, прямо на перекрестках… Степняку страшно и непривычно в такой тесноте, они привыкли к простору, заранее ненавидят эту муравьиную скученность… Эх, не видали они Царьград!