Марина Абина - Я демон! Что это меняет Страница 51

Я опять взял в руки сапог и только из упрямства попробовал отремонтировать его еще раз. Вдруг где-то в районе солнечного сплетения родилась как бы внутренняя щекотка и тоненькой струйкой пузырящегося шампанского побежала вверх, влилась в левое плечо и стекла по руке в мизинец, а через него — в сапог. Кожа, из которой он был сделан, повлажнела под моими пальцами и зашевелилась, как живая, разорванные края швов стали стягиваться сами собой и срослись без всяких ниток. Подошва еще более утолщилась и покрылась поперечными извитыми ребрышками наподобие тех, что были на современной обуви в моем родном мире. Я коснулся мизинцем второго сапога, и с ним произошла такая же метаморфоза. Теперь мои сапоги больше всего напоминали литые армейские берцы.

— Супер! Ну, спасибо тебе, Светлый!

Появилось чувство, что тот пожал плечами: подумаешь, типа. Вот гордец! Ну и пусть его, зато у меня теперь целые сапоги. Тут я ощутил, как замерзла моя левая рука, меня продрала дрожь, и захотелось растереть ладони одна о другую. Но едва я свел их вместе, как между ними пробили силовые разряды, кожу на правой руке ожгло кипятком, а левую словно заморозили жидким азотом. Ну, здорово, не хватало только, чтобы во мне развязали войну две противоположные магии! Я крепко стиснул ладони (и зубы заодно), заставляя холод и огонь в моих жилах перемешаться и утихнуть.

— Это всего один канал и мизинец, много сил ему не выпустить, а магия жизни нам еще может пригодиться, — уговаривал я Демона прекратить выжимать остатки светлой силы из тонкого энергоканала обратно в сторону солнечного сплетения.

— Да ему только щелку оставь! — упорствовал Темный. — Ты еще не знаешь этих светлых, они как бурьян — везде пробьются.

Изнутри тут же прилетел образ черного репейника: типа, сам ты бурьян. Наконец энергия Светлого была загнана куда-то вглубь, я перестал ее ощущать и мигом согрелся. Демон удовлетворенно рыкнул. Ну, чисто детский сад — песочницу не поделили!..

— Утихни, Волчонок, — беззлобно отозвался на мои мысли Демон. — Радуйся, что тебя из этой песочницы не выкидывают.

Я благоразумно промолчал, Демон довольно хмыкнул, из дальнего закутка сознания донесся презрительный смешок. Мдааа… хорошо, что у меня никогда не было старших братьев!..

— Неужели получилось? — Кларисса подхватила один из моих берцев. — Ну надо же! Ты прямо одна большая загадка, Райнэр.

— Да, Клэр, большая — вот ключевое слово. Только не загадка, а сюрприз, — я усмехнулся и многозначительно подмигнул ей.

Ноздри вампирши раздулись, она бросила сапог обратно на землю и отвернулась. Вот и хорошо, отвлек ее: незачем лишний раз обращать внимания на мои таланты. Я обулся и встал, чтобы оглядеться вокруг. Оказалось, что Саттория сидит на камне неподалеку и медитирует — восстанавливает силы, — а Олод уже внаглую потрошит имущество мертвых магов.

— Эй, зеленый, руки прочь от моих трофеев!

— Да ладно тебе, Райнэр, я же только посмотреть, чисто из научного интереса.

— Ага, как же, верю, — я направился к нему. — И откуда слово такое выучил?

— Обижаешь, — орк едва сдерживал смех. — Я все-таки маг — в кристалле прочитал.

Когда я к нему подошел, Олод уже обыскал тела и сложил все найденное на плащ одного из мертвых магов, расстеленный на земле.

— Я проверил — все чисто, — доложил орк, имея в виду, что защитных заклинаний на артефакты не наложено. Для надежности я осмотрел его находки с помощью демонического взора: если бывшие хозяева наложили на них вредоносные заклятия, защищающие от кражи или использования чужаком, то я бы увидел такие ауры: ведь любая ловушка устраивается с темными эмоциями, которые не скрыть от демона. Но артефакты действительно оказались чистыми.

Из трофеев особенно ценными были артефактные перстни, идентичные тем, что я снял с первого убийцы в городе, а также информационные кристаллы — их я без зазрения совести присвоил себе. Оружие — восемь кинжалов, четыре превосходных меча, столько же наборов метательных пластин и отравленных дротиков — мы решили продать в ближайшем городе, а выручку разделить поровну, как и золото из кошелей убийц. Еще раз для верности перетряхнув их вещи и не найдя больше ничего ценного, мы с Олодом спалили тела Огненными Пульсарами.

Прежде чем начать вонять горелыми костями, поджариваемая человеческая плоть некоторое время пахла весьма аппетитно. У меня даже в животе заурчало.

— Поесть бы… — синхронно моим мыслям произнес Олод.

— Угу, а все припасы на лошадях остались…

— Ничего: чалый к моему Малабору был привязан, так что не потеряется.

С этими словами орк протяжно и переливчато засвистел. Минуты через две вдалеке послышалась тяжелая дробь лошадиных копыт и фырканье. Громадный оркский конь выступил из темноты, как ледокол из антарктической ночи, таща за собой на буксире упирающегося вьючного конька.

— Вот и припасы, — Олод обнял животину за шею, ласково похлопал и пробормотал что-то на оркском. Коняга благодарно всхрапнул. — Давай-ка здесь и устроим привал, — он снял с чалого верхний тюк, в котором были одеяла.

— Совсем спятили? — к нам подошла Саттория. — Вы чем думаете? Кости сейчас прогорят, и на чем тогда мы еду приготовим?

— Прости, высокая, не подумали, — спохватился зеленый.

— Оставь, я сама, занимайся поклажей…

Эльфийка сделала пасс рукой, и послала один за другим четыре плетения к горящим костякам. Три из них поднялись в воздух и сложились аккуратной кучей на четвертый, не прекращая при этом гореть. Еще одним заклинанием Сатти убрала дым и мерзкий запах, а следующим заставила кости гореть жарким ровным пламенем и не прогорать. Магия домохозяек, что тут скажешь? Я усмехнулся.

К костру подошла Клэр и привела кобылку Саттории.

— Твоего Пряная еще не поймала, но не волнуйся, — пообещала она.

— Я и не волнуюсь.

Конечно, зачем мне волноваться, если у меня такие отличные друзья, знающие кучу полезных магических заморочек?! Я с удовольствием откинулся на тюк с одеялами и протянул ноги в новых сапогах к костру. Красота!

Вскоре игризка привела за повод моего взмыленного дрожащего жеребца (интересно, чем это они занимались?), и мне пришлось встать, чтобы обтереть его пучком сухой травы, напоить из кожаного ведра припасенной в мехах водой и подвесить к его недоуздку торбу с зерном. Мои спутники проделали то же самое со своими лошадьми и оставили их отдыхать в сторонке от костра. Настала очередь подкрепить свои силы, и вскоре над огнем уютно булькал котелок с кашей, а на перевернутой крышке, водруженной на ладонь скелету, жарились шкварки, от которых в воздухе витал невероятный и такой родной аромат. Пели цикады, хрустели зерном и изредка похрапывали кони, ярко светили звезды, а вокруг разливались спокойствие и простор.