Джеффри Лорд - Небеса Таргала Страница 51

— Блейд!

А, разумеется! Еще одно маленькое дело оставалось.

Он повернулся к Ханку, появившемуся на палубе из кормовой надстройки. Эти рассветные часы они, как правило, использовали для обучения.

— Ты рано встал сегодня? — Ханк, улыбаясь, шагал к нему.

— Да. Восход солнца так прекрасен…

— Разве ты не налюбовался восходами и закатами в своем Бредонне?

— Это зрелище, Ханк, никогда не может надоесть.

Они помолчали. Блейд видел, как рулевые, застывшие на корме, и вахтенная команда бросают на них любопытные взгляды. Эти люди, недавние узники, относились к нему с огромным почтением, переходившим в мистический трепет. Впрочем, по мере того, как возрастало искусство Ханка, они начинали питать такие же чувства и к молодому джарату.

— Начнем?

— Начнем.

Ханк, скрестив ноги, уселся на палубе. Блейд медленно прошел от борта к борту, потом вытянул руку в сторону далекого берега.

— Видишь тог горный пик, Ханк? С раздвоенной вершиной? Сейчас он хорошо освещен…

— Да. Вижу.

— Подними его.

Лицо Ханкамара Китталы сделалось сосредоточенным; он смотрел на далекую гору, словно хотел проткнуть ее взглядом. Губы сжались, глаза потемнели, словно запав под густыми бровями, на лбу прорезались морщинки.

Отлично, подумал Блейд. Еще дней десять назад во время таких ментальных упражнений Ханк надувался, как индюк, краснел, багровел, и пот катил с него градом. Потом ему, кажется, стало ясно, как разделить мысленное и физические усилие, и внешние проявления его стараний выглядели уже менее заметными.

Блейд припомнил свои собственные утомительные тренировки, нелегкое обучение искусству, дававшему власть и над телесной мощью, и над силой духа. Он проходил его дважды — в далекой молодости, в Гонконге и Сингапуре, когда совершенствовался в мастерстве карате-до, и лет десять назад, перед тем, как отправиться в Талзану, в свое первое путешествие с телепортатором. Тогда Лейтон буквально выжал из него все соки, заставляя мысленно манипулировать со всевозможными тяжестями.

— Готово, — прервал размышления странника Ханк. — Я ее поднял!

— Молодец! Теперь попробуй подтолкнуть вперед наше судно. Представь, что ты — ветер! Мощный бриз, налетающий с корны! Ты давишь грудью на паруса, они распрямляются, тянут корабль… Ну, давай!

Ханк полузакрыл глаза и, казалось, впал в транс. Блейд бросил строгий взгляд на вахтенных, шушукавшихся в отдалении, и шепот смолк: во время тренировок начинающего мага было лучше сохранять полную тишину. Сейчас Ханкамар Киттала, рирдот и воин, превратился в ветер. Он мчался в вышине, разглядывая голубоватую поверхность Римпады, он видел там крохотный кораблик в ореоле серебристых парусов, он падал на него с небес, приникнув всем своим мощным прозрачным телом к плотной ткани и обшивке кормы… Он нес суденышко вперед, толкал его, баюкал, нежил у своей невидимой груди…

Веки Ханка поднялись.

— Это было интересно, Блейд! Я словно растворился в воздухе, а потом вновь собрал свое тело… собрал в огромную ладонь… и надавил…

— Так. Я полагаю, ты сделал именно то, что нужно, — странник потер висок. В голове болезненно покалывало, и он сам был бы не прочь стать ветром, свободным от всех человеческих забот. — Теперь приступим к последнему упражнению. Вытяни руки вперед и представь, что в ладонях концентрируется тепло. Пальцам становится все теплее и теплее, жар собирается в них, обжигает, палит… Ты хочешь избавиться от него, изгнать из своей плоти, выбросить вовне… Ты делаешь это! Одно усилие воли — и пламя покидает твои руки, перебрасывается на дерево, на дом, на кучу хвороста — туда, куда ты его направил…

Он говорил, внимательно наблюдая за лицом Ханка; эта операция была самой трудной, пока его ученику не удалось преодолеть свое отвращение к огню. Теперь же Ханкамар Киттала сделался заправским хогнином! Правда, с точки зрения таргальских законов никто не мог предъявить к нему претензий, он не имел ни огнива, ни трута, и все его пламенное могущество заключалось в маленьком флаконе с каплей густой вязкой жидкости.

Судя по тому, как вспыхнули глаза Ханка, ему и в самом деле удалось что-то спалить. Как подозревал Блейд, не дом и не дерево, а, скорее, орду карваров, но это было, в конце концов, неважно.

— С разминкой закончено, — объявил он, — приступаем к активной фазе занятий. Доставай флакон!

В небольшой группе вахтенных послышался возбужденный шепоток; начиналось самое интересное.

Ханк полез в сумку — прочную кожаную суму, которую он теперь все время носил на поясе — и вытащил металлический футляр. Неторопливо раскрыл его, положил на ладонь плоский сосуд из темного стекла и некоторое время, сосредотачиваясь, глядел на него. Потом сильные пальцы джарата сомкнулись, обхватив флакончик.

Странник повернулся к вахтенным.

— Эй, парни! Притащите-ка с камбуза что положено!

— Как всегда, мой господин? — спросил один из матросов.

— Да, как всегда.

Через минуту на палубе перед Ханком стояли небольшая деревянная чашка, глиняная миска и медный поднос. Чашка, размером в половину кулака, весила совсем ничего, но в миске было полфунта, а в подносе — не меньше полутора. Ханк, сжимая в руке флакон, поднял поочередно каждый из предметов, подержал в воздухе и опустил на место.

— Теперь сделай так, — распорядился Блейд — подними поднос, поставь на него миску, а в нее кружку. Держи все это добро примерно на такой высоте, — он чиркнул ладонью поперек груди.

Упражнение было выполнено превосходно: поднос, миска и деревянная кружка застыли в воздухе, словно под ними был несокрушимый камень базальтовой скалы.

— Отлично, — произнес Блейд, довольно хмыкнув. — А сейчас — сожги ее! — Палец странника повелительно протянулся к деревянному сосудику. -Сожги разрушающим алым огнем!

Поднос дрогнул, но тут же выпрямился. На лбу Ханка выступила испарина.

— Но, Блейд… Огонь на корабле…

— Ерунда! Вспомни: одним усилием воли ты можешь вышвырнуть за борт все это! — Блейд снова ткнул пальцем в поднос. — А также погасить пламя! К чему тревожиться, Ханк? Ты должен верить в себя!

— Да… Конечно.

Продолжая сжимать в левой руке флакончик, джарат протянул правую к висевшим в воздухе предметам. Миг — и чашка затлела, потом над ней появились крохотные язычки пламени. Ханк робко улыбнулся и вздохнул — под аккомпанемент таких же вздохов своих людей, столпившихся у кормовой надстройки.

— Держи! Держи, пока не догорит!

Сосудик из чикры пылал, как порох, потом осыпался пеплом на дно глиняной миски. Ханк осторожно опустил поднос на палубу и вытер пот со лба.

— Ну, последнее задание, — усевшись напротив своего ученика, странник принялся растирать виски, словно пытаясь избавиться от зудевшей боли. -Теперь ты должен исторгнуть синее пламя, Ханк. Синее карающее пламя, которого так боятся карвары!