Эрик Ластбадер - Дай-сан Страница 51

Дольмен.

Наверное, именно громы и молнии, взывавшие к самым глубинам его сознания, вывели его к обширному уступу на восточном склоне Фудзивары, расположенному неподалеку от снежной вершины.

На уступе стоял деревянный домик со скошенной крышей и длинной террасой, откуда открывался вид на отвесный склон и окутанную туманом долину у подножия горы.

В дальнем конце дома, лепящегося к скале, камень был стесан, чтобы освободить место для исполинской печной трубы из зеленого кирпича, покрытого глазурью. К ней был пристроен огромный кузнечный горн.

Алые искры летели во тьму под раскатистый грохот молота.

Приблизившись к дому со стороны террасы, он поднялся по широким деревянным ступеням и вошел внутрь.

Его встретили три женщины в темно-коричневых халатах. По сравнению с его могучей фигурой их изящные тела казались просто миниатюрными. Их как будто и не смущала его нагота. Они поклонились ему и проводили по темному коридору в купальню. И только когда он забрался в лохань, а женщины на мгновение повернулись к нему спиной, он заметил рисунок на их халатах — переплетенные овалы.

Они тщательно обтерли его, и он набросил поданный ими халат, сотканный из разноцветных нитей настолько искусно, что он даже не мог определить, где заканчивается один и начинается другой цвет.

Они провели его по дому с простой незатейливой обстановкой: татами на деревянном полу и небольшие лакированные столики. На стенах висели гравюры, изображавшие путников на дороге. Он заметил, что дорог было только две, и они постоянно повторялись на рисунках. Одна — высоко в горах, вторая — вьющаяся вдоль морского берега.

Они прошли в заднюю часть дома, туда, где летели искры и воздух был плотным от жара. Здесь женщины оставили его, и он, уже в одиночестве, принялся неспешно спускаться по ступеням. Над ним возвышалась труба из зеленого кирпича.

Двигались мехи.

Молот бил по наковальне, и розово-желтые искры, словно огни фейерверка, уносились в воздух.

У горна работал обнаженный по пояс человек в черных шелковых штанах. Длинные иссиня-черные волосы струились у него по спине непослушной гривой. Широкие плечи, узкая талия, на бедре — меч в ножнах…

Кузнец повернулся к нему, и оказалось, что это женщина. Обнаженные груди лоснились от пота. Взгляд темных глаз был бесхитростным и открытым. На широких губах заиграла улыбка. Она подняла над головой громадный раскаленный молот.

— Почти готово.

Мелодичный и звучный голос.

Он вздрогнул. На мгновение ему показалось, что он узнает ее…

— Ты пришел как раз вовремя. — Она показала на грубый деревянный стол справа. — Короткий уже готов.

Он подошел к столу, взял спрятанный в ножны меч и медленно обнажил его. Длинный, слегка изогнутый клинок отразил свет кузнечного горла, блеснул ослепительной вспышкой в раскаленном воздухе.

Застегнув пояс с ножнами у себя на бедрах, он расставил ноги и сделал несколько пробных стремительных выпадов в воздух. Оставшись довольным как весом, так и балансировкой оружия, он убрал меч в ножны.

Он собирался уже отойти от стола, но тут его взгляд случайно упал на какой-то странный предмет, и он с любопытством протянул руку. Это была перчатка из шкуры Маккона, на вид — пара той, которую он носил на левой руке.

— Надевай, не стесняйся, — сказала женщина-кузнец. — Ведь он оставил ее для тебя.

Они долго смотрели друг на друга.

— Знаешь, — проговорила она, — ты совсем не такой, каким я тебя представляла. Как будто незавершенный…

Она пожала плечами.

— А ты… — он натянул вторую перчатку и подошел к ней вплотную, — …мне кажется, я тебя знаю, но я…

— Вот, посмотри сюда.

Он встал у нее за спиной и принялся наблюдать за ее работой, потому что она попросила его об этом. Она взяла в руки меч, примерно на треть длиннее того, который уже был у него и который она назвала «коротким». В середине клинка металл отливал сине-зеленым, но вдоль заточенных кромок он был бледно-зеленым. Гарда была изготовлена из цельного куска резной ляпис-лазури, усиленной металлом, а рукоять — из черного металла, отделанного полированным нефритом цвета морской волны.

Она окунула клинок в бочку с водой. С шипением повалил густой пар. Перед тем, как вернуть меч на наковальню, женщина тщательно обтерла его куском замши. Из лакированного железного ящичка возле горна она извлекла какой-то инструмент, похожий на нож, и поскребла обе кромки по всей длине клинка. Потом достала длинный напильник и подточила края. Оставшись довольной работой, она понесла меч к деревянной раме, посередине которой был укреплен блестящий камень. Его выщербинки искрились на свету. Она нажала ногой на педаль, и камень быстро закрутился. Она осторожно поднесла клинок к вращающейся поверхности.

Искры разлетались горячим снегом.

Раз, другой, третий.

У него закружилась голова, и он отвернулся, подняв глаза к снежной вершине Фудзивары. Ветер разогнал тучи, и на небе опять показалась мерцающая россыпь бело-голубых звезд, до жути отчетливых и как будто живых в разреженном горном воздухе. Возможно, своим непрестанным мерцанием они передавали ему какое-то тайное послание. Но теперь он уже был уверен, что они не подскажут ему ответ, поскольку, пока в мире правит человек, загадки и тайны останутся все равно.

Через какое-то время женщина-кузнец закончила полировать края клинка на смоченном маслом камне, опять уложила меч на наковальню и аккуратно протерла его по всей длине.

Низко склонившись, она выгравировала на его поверхности свое имя, после чего отполировала его еще раз — уже последний.

Потом она повернулась и подала ему меч.

Приняв оружие, которое лежало в его руке как влитое, он поднял клинок перед собой и взглянул на свое отражение в зеркальной поверхности. Он смотрел на себя как бы в первый раз, но это и был первый раз.

Теперь глаза у него были бледно-зелеными, с золотистыми пятнышками, окаймляющими большие зрачки. Продолговатые, миндалевидной формы. Высокий прямой лоб. Шелковистые черные волосы, свободно ниспадающие на плечи. Смуглая кожа. Высокие и массивные скулы. Но черты как будто расплывались, не позволяя себя разглядеть, он понял только одно — что-то странное было в его лице, что-то неуловимое… Он резко отвернулся и встретился взглядом с темными, точно маслины, глазами женщины.

Она смотрела на него безмятежно, но, проникнув в глубину этих глаз, он обнаружил там свирепую силу, сдерживаемую до поры, и узнал эту темную, лихорадочную мощь.

Отмщение.

А что еще их объединяет?

— Кто ты? — спросил он.

— Ты доволен своим новым оружием?