Экстремальная археология (СИ) - Каменистый Артем Страница 52

— Да говорю же, есть и спать. За меня не переживай, я не пропаду.

С сомнением проведя взглядом по моим рваным штанам и рубахе, Сафи спросила:

— Ты что, вор?

— С чего ты это взяла?

— Как это с чего? Денег у тебя точно нет, одежда рваная, ничего ценного не вижу. Тогда откуда еду возьмёшь?

— А может я тоже на клюмсов охотиться стану, — ответил я, указав на её узелок. — Спорим на что угодно, у тебя там мясо краба.

Сафи покачала головой:

— Чего спорить, если там и правда мясо клюмса. Но тебе такая охота не светит.

— Это почему же?

— Потому что уметь надо. Я вот умею, но всё равно только самых мелких выбираю. Мяса в них мало и оно плохое, но большой клюмс и покалечить может, а пробить ему панцирь очень трудно. Ты видел их клешни? Они руку спокойно откусывают. А без руки кому ты здесь нужен?..

— Почему они на тебя всей толпой не лезут? — задал я давно назревший вопрос.

— Да так, повезло мне немножко. Навык получила с них давно, малой ещё была. Детёнышей крабов у канавы гоняла. Редко такой выпадает даже с больших, а мне вот с мелочи достался. Если тень не вся закончилась, можно их, как бы, обманывать. Тратишь тень и как бы притворяешься. Если не маячить сильно, они считают, что я самый маленький клюмс. А таких малышей они не трогают и даже уходят от них подальше, чтобы случайно не затоптать. Зато взрослые друг дружку часто убивают. Они постоянно дерутся. Как начнут клешнями махать, треск стоит на весь Мусорный пляж. Пока тень есть, я им неинтересная. Главное на сильно больших не нарываться, мой навык слабого ранга, большие клюмсы быстро замечают. Слушай, Гер, если ты вор с навыками, мне можешь смело говорить. Я своя в доску. Я не сдам тебя, даже не сомневайся. У нас, живущих возле Гнилой стены, так не принято.

— С чего ты это взяла? Я честный человек. Посмотри на меня, разве я похож на вора?

— Ну не знаю... — с сомнением протянула девочка. — Ты какой-то очень уверенный в себе. И акулы тебя почему-то не съели. Я таких уверенных и удачливых только воров знаю. Ну или стражников некоторых. Но ты точно не стражник.

Я хотел было произнести пламенную речь в защиту своей законопослушности, но тут в проходе, петляющем по пустотелым недрам старой крепостной стены, послышался подозрительный шум. Обернувшись, увидел, как оттуда появляются двое: тщедушный паренёк моих лет, и плечистый верзила года на полтора постарше. Одеты, скажем так, не по последней моде, но с элементами шика. То есть не в рванину, а просто в обноски затасканные, и у обоих вызывающе краснеют узкие ленты, повязанные на шею. Заменой галстуков эти детали гардероба не смотрятся, зато издали очень даже напоминают окровавленные петли для известного сооружения, раз и навсегда избавляющего от преступных наклонностей. Учитывая характерно-нагловатый вид, ножевой шрам на лице старшего и роскошный синяк под глазом младшего можно с большой долей уверенности предположить, что к нам пожаловали не отличники местной школы.

— Ба! Кого я вижу! Сафочка! — с деланной радостью воскликнул младший и протянул к девочке руку, изображая намерение ущипнуть.

Та угрожающе выставила нож:

— Бунч, а ну убрал лапы! Порежу дурака!

Тот, отдёрнул руку с наигранным испугом:

— Злая ты, Сафа. Ну ничего, я подожду. Подрастёшь, подобреешь. Говорят, Куба ваша ох как зажигала, пока молодая была. А ты вся в неё характером. Обязательно повеселимся, жди, — высказавшись, Бунч начал характерно двигать нижней частью туловища, жирно намекая на непристойности. При этом, указав на меня, другим, нехорошим голосом спросил: — А это что за горшок с тобой?

— Бунч, ты совсем опух?! Вали отсюда! — тем же тоном прошипела девочка.

— А если не свалю, тогда что? — усмехнулся тот и указал на меня: — Кридо, непохоже, что он из Верхнего пришёл. А ты как думаешь?

— Да ты чё, Бунч? — делано изумился здоровяк. — Откуда в Верхнем такому тупому горшку взяться?

— Вот и я о том же, — кивнул его приятель. — Может он с порта пришёл? Не знаю я его. А ты знаешь?

Здоровяк покачал головой, затем навис надо мной и угрюмо вопросил:

— Ты из какого района, горшок?

Я мысленно вздохнул. Ну кто бы мог подумать, что попасть в Хлонассис так проблемно. И что я вижу, когда это, наконец, удалось? Едва в нём оказавшись, я стал мишенью для парочки дешёвых гопников.

— Вы что, не слышали, что вам Сафи сказала? Идите куда шли. Просто идите, не надо здесь останавливаться.

Кридо совету не внял:

— Бунч, да этот горшок точно не из нашего района. И он нас не уважает.

— Угу, — кивнул его приятель. — Наглый.

Говоря это, Бунч отвернулся от девочки, чуть придвинулся ко мне и помахивал поднятыми руками, привлекая внимание. А его старший приятель тем временем воровато сунул ладонь в вырез рубахи и вытащил её уже не пустую, а с надетым кастетом. Грубое и непрочное изделие из глины, обожжённое в огне. Даже керамикой такое убожество не назовёшь.

И тут же последовал удар мне в живот. Не сказать, что били профессионально, но заметно, что кое-какой опыт у Кридо имеется. Не просто рукой взмахнул, а тело развернул, плечо умело подал вперёд. От такого «подарка» полагается складываться вдвое и заваливаться мешком, пытаясь вдохнуть глоток воздуха.

Года полтора назад это могло со мной сработать. Но с тех пор я далеко ушёл по дороге ПОРЯДКА, и движения Кридо показались барахтаньем мухи, увязшей в варенье. Пока он лез за своим примитивным кастетом, пока надевал его, пока бил, я чуть не задремал от скуки. На редкость неторопливый абориген, такому черепах пасти не доверишь, все разбегутся.

Я даже вскакивать не стал. Просто чуть изогнулся, поворачиваясь и втягивая живот. И слегка дёрнул Кридо за руку, дабы разогнать её посильнее. Очень уж медленно двигалась.

Кастет разминулся с моим животом и врезался в облицовку старой стены. Камень здесь на вид некрепкий, но куда качественнее слегка обожженной глины.

Кастет с такой целью не справился. Хрустнул с резким звуком, развалившись на десятки осколков. Кридо при этом вскрикнул плаксиво, очевидно, случившееся не понравилось его ладони.

Я оттолкнул здоровяка от себя с нарочитой грубостью. Выглядело это небрежно, на грани неуклюжести. Но с моими атрибутами несложно изображать из себя нерасторопного увальня, при этом нешуточно воздействуя на противника.

Кридо выше меня на полголовы и тяжелее процентов на тридцать. Но при такой разнице толчок чуть в воздух его не подбросил. И это при том, что я продолжал сидеть. Откинул громилу через весь не очень-то узкий проход, сочно впечатав спиной в стену. А она ведь неровная, вся в углах и буграх, оставленных кирками, кувалдами, зубилами и прочими инструментами разрушителей.

Здоровяк охнул болезненно, глаза его начали закатываться. Затылком чувствительно приложился.

Физиономия Бунча стала нехорошей. Выхватив из рукава нож с коротким слегка ржавым клинком, он прошипел рассерженным змеем:

— Ты на кого рыпнулся, горшок засранный?! Да я тебе кишки размотаю!

— Беги, Гер! — вскрикнула Сафи, намереваясь при этом метнуться за спину Бунча.

Но тот чуть обернулся и взмахнул ножом, едва не полоснув девочке по лицу:

— А ну сидеть! С тобой потом разберусь!

Я, наконец, поднялся, двигаясь подчёркнуто-неторопливо, с ленцой. И, так же неспешно, растягивая слова, сообщил Бунчу ближайшие перспективы:

— Если ты прямо сейчас исчезнешь, у тебя не появится второй синяк.

Бунч совету не внял, или решил, что второй синяк ему нисколечко не помешает. Как-никак — симметрия.

Легко уклонившись от эффектно выглядевшего, но убогого с моей точки зрения ножевого выпада, я в ответ врезал кулаком. Тренированные костяшки попали туда, куда их и направили, — под глаз Бунча. Тот может и нахватался чего-то в уличных разборках, но рукопашник из него никакой. Да и разница в атрибутах колоссальная. Рухнул, будто у него ноги украли, и хорошо, если при этом обошлось без серьёзных травм. Очень уж звучно приложился о камни и теперь валяется без движения, устало веки опустив.