Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор Страница 52

— Да.

— Поэтому была разыграна комбинация, с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания…

— Ты была бы сейчас моим врагом, — сказал я. — Училась бы в Дневном Дозоре.

— Я не о том, Антон. Я благодарна тебе, всему Дозору благодарна, но тебе — в первую очередь. Только я сейчас не о том. Ты пойми: то, что ты рассказал, столь же правдоподобно, как та история. Ведь как все четко складывалось? Парочка вампиров-браконьеров. Мальчик с высокими способностями Иного. Девушка с сильным проклятием. Глобальная угроза для города.

Я не нашелся, что ответить. Смотрел на нее и чувствовал, как щеки заливает краска. Девушка, которая и треть курса-то еще не прошла, новичок в наших делах, раскладывает передо мной ситуацию так, как должен был бы разложить я.

— Что сейчас происходит? — Светлана моих терзаний не заметила. — Серийный убийца, уничтожающий Темных. Ты оказываешься в списке подозреваемых. Шеф немедленно делает хитрый ход: ты с Ольгой меняешься телами. Да, но насколько этот ход хитрый? Я так понимаю, что практика обмена телами — весьма распространена. Борис Игнатьевич ее недавно применял, ведь верно? Он когда-нибудь использовал один и тот же прием два раза подряд? Против одного и того же противника?

— Не знаю. Света, детали операций мне не сообщают.

— Тогда подумай головой. И еще. Да неужели Завулон такой мелкий, мстительный истерик? Ему ведь сотни лет, точно? Он Дневным Дозором руководит давным-давно. Если этот маньяк…

— Дикарь.

— Если Дикарю и впрямь несколько лет позволяют резвиться на улицах Москвы, готовя провокацию, то станет ли начальник Дневного Дозора тратить его на такую мелочь? Извини, Антон, но ведь ты и впрямь — цель не слишком крупная.

— Я понимаю. Я маг пятого уровня официально. Но шеф сказал, что на самом деле могу претендовать на третий.

— Даже с учетом этого.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и я развел руками:

— Сдаюсь. Светлана, наверное, ты права. Но я рассказал то, что знаю. И никаких других вариантов не вижу.

— Значит, будешь подчиняться распоряжениям? Ходить в юбке, ни на минуту не оставаться в одиночестве?

— Вступая в Дозор, я знал, что теряю часть свободы.

— Часть. — Светлана фыркнула. — Хорошо сказал. Ладно, тебе виднее. Значит, ночь проводим вместе?

Я кивнул:

— Да. Но — не здесь. Мне лучше все время быть на людях.

— А спать?

— Не спать несколько ночей — несложно. — Я пожал плечами. — Думаю, тело Ольги тренировано не хуже моего. Последние месяцы она постоянно занималась великосветской жизнью.

— Антон, я этим фокусам еще не обучена. Когда спать мне?

— Днем. На занятиях.

Она поморщилась. Я знал, что Светлана согласится, это было неизбежно. Характер просто не позволил бы ей отказать в помощи, даже случайному человеку, а я, все-таки, случайным не был.

— Пойдем в «Магараджу»? — предложил я.

— Что это?

— Индийский ресторан, очень приличный.

— Он работает до утра?

— Нет, к сожалению. Но мы придумаем, куда двинуться дальше.

Светлана смотрела на меня так долго, что всей моей врожденной толстокожести не хватило. Что я опять сделал не так?

— Антон, спасибо тебе, — с чувством сказала Светлана. — Огромное. Ты меня пригласил в ресторан. Я этого ждала уже месяца два.

Она поднялась, подошла к шкафу, открыла его, задумчиво посмотрела на развешенную одежду.

— А на твой размер я ничего приличного и не подберу, — заметила она. — Придется тебе снова влезть в джинсы. Пустят в ресторан?

— Должны, — не слишком уверенно сказал я. В конце концов, можно будет провести легкое воздействие на персонал.

— Если что, я потренируюсь во внушении, — будто прочитав мои мысли, сказала Светлана. — Заставлю пропустить. Это ведь будет доброе дело?

— Конечно.

— Знаешь. Антон, — Светлана сняла с плечиков платье, приложила к себе, покачала головой. Достала бежевый юбочный костюм, — меня поражает умение дозорных объяснять любое воздействие на реальность интересами Добра и Света.

— Вовсе не любое! — возмутился я.

— Любое-любое. Надо будет — и ограбление станет добрым делом, и убийство.

— Нет.

— Ты так в этом уверен? А сколько раз тебе приходилось вмешиваться в сознание людей? Вот даже наша встреча: ты ведь заставил меня поверить, что мы старые знакомые. Часто ты используешь способности Иного в жизни?

— Часто. Но…

— Представь, ты идешь по улице. У тебя на глазах взрослый человек бьет ребенка. Что ты сделаешь?

— Если остался лимит на вмешательство, — я пожал плечами. — Проведу реморализацию. Разумеется.

— И будешь уверен, что это правильно? Не раздумывая, не вникая? А если ребенка наказывают за дело? Если наказание спасло бы его в будущем от больших неприятностей, а теперь он вырастет убийцей и бандитом? А ты — реморализация!

— Света, ты ошибаешься.

— И в чем же?

— Если у меня не будет лимита на парапсихологическое воздействие — я ведь все равно не пройду мимо.

Светлана фыркнула:

— И будешь уверен в своей правоте? Где грань?

— Грань каждый определяет самостоятельно. Это приходит.

Она задумчиво посмотрела на меня:

— Антон, а ведь такие вопросы задает каждый новичок. Верно?

— Верно. — Я улыбнулся.

— И ты привык на них отвечать, знаешь набор готовых ответов, софизмов, примеры из истории, аналогии.

— Нет, Света. Не в этом дело. Просто Темные такие вопросы вообще не задают.

— Откуда тебе знать?

— Темный маг может исцелять. Светлый маг может убивать, — сказал я. — Это правда. Знаешь, в чем все отличие между Светом и Тьмой?

— Не знаю. Этому нас не учат почему-то. Трудно сформулировать, вероятно?

— Совсем не трудно. Если ты думаешь в первую очередь о себе, о своих интересах — твоя дорога во Тьме. Если думаешь о других — к Свету.

— И долго туда придется идти? К Свету?

— Всегда.

— Это ведь только слова, Антон. Игра словами. Что говорит опытный Темный новичку? Быть может, такие же красивые и правильные слова?

— Да. О свободе. О том, что каждый занимает в жизни то место, которое заслуживает. О том, что любая жалость унижает, о том, что подлинная любовь слепа, о том, что настоящая доброта беспомощна, о том, что истинная свобода — свобода от всех.

— Это — не правда?

— Нет. — Я кивнул. — Это тоже часть правды. Света, нам не дано выбрать абсолютную истину. Она всегда двулика. Все, что у нас есть, — право отказаться от той лжи, которая более неприятна. Знаешь, что я в первый раз говорю новичкам о сумраке? Мы входим в него, чтобы получить силы. И плата за вход — отказ от части правды, которую мы не хотим принимать. Людям — проще. В миллион раз проще, со всеми их бедами, проблемами, заботами, которые для Иных вообще не существуют. Перед людьми не вставал выбор: они могут быть и добрыми и злыми, все зависит от минуты, от окружения, от прочитанной накануне книги, от съеденного на обед бифштекса. Вот почему ими так просто управлять, даже самого злобного негодяя легко повернуть к Свету, а самого доброго и благородного человека — подтолкнуть во Тьму. Мы же — сделали выбор.