Шрам - Андрей Двок Страница 53

В основном, груз мы разместили в фургоне, который тянула ломовая лошадь. И создавалось впечатление, что она этого груза не замечает. Шла как по асфальту, без прицепа: с одинаковой скоростью, не обращая внимания на неровную дорогу и груз. Мой внутренний хомяк пристыженно молчал. Понял, наконец, что это не расточительство, а вложение в будущее.

Погода тоже способствовала быстрому маршу: дни стояли сухие и повозки не вязли в грязи. Вук, как коновал, внимательно присматривал за лошадьми. И, наверное, если бы я потребовал, то мы прошли бы от Дубровника до Оряхово за одни сутки.

Но я не посчитал нужным загонять людей и скотину, а потом въезжать в село посреди ночи. Поэтому мы не торопясь, еще засветло, выбрали место для лагеря и заночевали. Валежника было много и костры жарко горели до утра. Небойша поставил часового и разбил смены среди наемников.

Утром, спокойно приведя себя в порядок, мы снова вышли на дорогу. Но идти уже оставалось около пятнадцати километров, и к полудню наша короткая колонна вышла из леса и встала перед крупным селом.

По всей видимости, не соврал покойный кастелян, когда говорил, что в Оряхово проживает около двух тысяч жителей. Сельское поселение раскинулось на не очень высоком, но протяженном холме. Защищал село высокий частокол, но без вала и рва. За частоколом виднелись многочисленные деревянные дома, среди которых взгляд выловил пару двухэтажных строений.

От края леса до населенного пункта было с полкилометра, не меньше. Это неудивительно, при таком количестве жителей. Все давно вырубили на строительство и дрова. Что порадовало, ворота здесь тоже были заперты, а на воротной башне маячили сторожа. Спокойно приведя себя в порядок, мы медленно подъехали к въезду в село.

— Хто такие? — басовито поинтересовался волосатый мужик с топором на длинном топорище, низко перегнувшись через край башни.

В это время была слышна какая-то суета за воротами: быстрые напряженные разговоры и беготня.

— Прибыл ваш новый господин, баронет Сержио Ларош, — грозно проорал Небойша. — Отворяй ворота.

— Чичас, — буркнул волосатый.

Тяжелые створки ворот медленно распахнулись на внешнюю сторону и мы, наконец, въехали в село. Первым ехал я, за мной наемники, а уже за ними — фургон и телега. Я был полностью вооружен, как и нанятые мной воины. Единственно, не надел шлем, который у меня был подвешен к передней луке седла.

Голову от осеннего, но яркого сегодня солнца, защищала бандана. Та еще! Взятая из своего прошлого мира. Последнее время я перестал использовать подшлемник. Вполне хватало армейской подвесной системы из кожаных ремешков. Но и от подшлемника избавляться не стал. В холодное время без него не обойтись.

На выезде из воротной башни нас встречала группа вооруженных селян. По обеим сторонам дороги стояли мужики, вооруженные копьями и топорами, а на площадках частокола разместились лучники. С удовлетворением отметил, что селяне хоть и кланялись в пояс, но оружие не выпускали.

— Старосту ко мне! — не видя, кто здесь старший, я просто отдал команду «в толпу».

— Я староста, — из-за спин вооруженных селян вышел невысокий сухонький мужик неясного возраста. — Меня зовут Булыч, достопочтенный.

Староста стрельнул в меня нагловатым оценивающим взглядом и тут же, заметив как я нахмурился, низко поклонился, пряча дерзкий взгляд. Мог бы и не прятаться, на лице все было написано черным по белому: наградили щенка-баронета землями, непонятно за что; дворянчик ничего в жизни не соображает, кроме как железяками махать; будет пить и девкам подолы задирать; а мы уж как-нибудь за его спиной разберемся, как жить дальше.

— Извольте показать символ власти, — обратился ко мне Булыч.

Слишком вольно. Разрешения ко мне обратиться не спросил. Я сунул ему под нос перстень-печатку.

Вокруг нас потихоньку собирались селяне. Всем было интересно посмотреть на нового хозяина земель. Вид жителей хорошего настроения не добавлял: плохая одежда, истощенный вид, испуганные, безразличные или злые взгляды. В Дубровнике как-то повеселее было. Непроизвольно, мое лицо стало еще более хмурым.

— Веди меня к моему дому, — угрюмо бросил я Булычу.

Староста еще раз поклонился и указав рукой направление, пошел впереди нашей колонны. Селяне, окружавшие нас, активно перешептывались. Я напряг слух: «здоровенный какой... да ты смотри, какой молодой... надо девок прятать... ох, лишенько... небось, в хозяйстве никакого тяму... получится урожай скрыть... дурень, не смотри, что молодой, в глаза его глянь, сразу передумаешь обманывать... ох и страшна же рожа... а я бы ему спинку потерла, с лица воду не пить... хи-хи-хи... ну ты, Велена, и бесстрашная... дочек своих лучше поберегите, дуры...».

Эти разговоры тоже не прибавили настроения. Я, конечно, не ждал приветственных салютов и фейерверков. С чего бы? Но встречать так, «на отвали»? Странно и не очень умно. Хотя, на такой, воистину непростой должности старосты, дурак бы не удержался. Считает себя самым умным? Какой же был предыдущий хозяин манора, если так расслабил своего старосту? Я перестал прислушиваться, но продолжал внимательно смотреть по сторонам.

— Где сейчас семья моего предшественника? — спросил я у Булыча.

— Ась?

— Х..сь! Ты глухой, что ли?! — староста начал меня злить. — Уши грязью заросли? Так я скажу, чтобы тебе их проковыряли чем-нибудь.

— Где семья прежнего вашего хозяина?! — рыкнул я на Булыча.

— Так, уехали они. Как есть, уехали. Прискакали за ними дружинники барона, дали день на сборы и забрали с собой.

— Как уехали? А почему мне по дороге не встретились?

— А вы, достопочтенный, какой дорогой добирались?

— Через Дубровник.

— Ну вот, а достопочтенная баронета с детьми, храни их предки, поехали по южной дороге, через Муравки и Брезну.

— Значит, мой дом полностью свободен? Прислуга там есть?

— Да, благородная госпожа забрала все свои вещи. С дружинниками было три телеги, так мы их все битком набили. А в доме порядок наведен, можете спокойно заселяться, — как-то покровительственно пояснил староста. — А прислугу подберем сразу, как вы решите, кто вам в доме нужен... Ой!!!

Древком копья я от души огрел старосту по спине.

— Сейчас кто меня и моих людей встречать будет? Размещать? Готовить еду и греть воду? Кто позаботится о лошадях?— стараясь не сорваться, спросил старосту. — То, что ты сейчас делаешь, это оскорбление дворянина. Уж не знаю, почему ты себя так ведешь. Бессмертный, что ли?

Лицо старосты стремительно теряло