Стивен Эриксон - Сады Луны Страница 53

— Мы возвращаемся домой.

— Хорошо.

Оба охотника спрятали оружие. Первый обернулся, посмотрел на таверну.

— Как думаешь, кто его защитил?

Второй охотник фыркнул:

— Кто-то, не лишённый чувства юмора.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дыхание тайной ложи

глубже, чем у кузнечных

мехов, что питают пламя

изумрудное —

таящееся

под мокрой от дождя мостовой,

покуда ты слышишь стоны

из подземных пещер,

магии шёпот тише

последнего вздоха у вора,

что угодил поневоле

в Даруджистана

тайную паутину…

Кончик крыла задел иссечённый чёрный камень, когда Карга поднималась на восходящих потоках к вершине Семени Луны. Из небольших пещер и с освещённых звёздами уступов беспокойные братья и сёстры Карги кричали ей: «Пора лететь?» Но Карга не отвечала. Её блестящие чёрные глаза были устремлены к небосводу. Огромные крылья хлопали рокочущим рефреном могучей, неумолимой силе. У Карги не было времени на нервное карканье молодняка; не было времени, чтобы утолять их простые нужды мудростью, которую ей принесла тысяча лет жизни.

Этой ночью Карга летела к своему господину.

Когда она поднималась над зубчатыми пиками Лунного Семени, сильный ветер подхватил её крылья, сухо и холодно зашелестел в маслянистых перьях. Вокруг, словно забытые духи, поднимались в ночное небо тонкие пряди разреженного дыма. Карга описала круг, разглядывая блеск нескольких оставшихся огней среди утёсов внизу, а потом изогнула крыло и понеслась в потоке ветра на север, к озеру Азур.

Под ней раскинулся безликий простор Заселённой равнины — серые волны трав не останавливали ни дом, ни холм. Прямо впереди лежал сверкающий самоцветный плащ Даруджистана, отбрасывавший в небо сапфировое сияние. Когда Карга приблизилась к городу, её неестественно острое зрение выхватило тут и там среди особняков верхнего города аквамариновое излучение магии.

Карга громко каркнула. Магия была амброзией для Великих воронов. Она манила их запахом крови и власти, в её ауре их жизнь растягивалась на века. Её аромат имел и другие последствия. Карга снова каркнула. Её взгляд нашёл нужный особняк, окружённый обильным мерцанием защитных чар. Господин снабдил её точным описанием магической подписи, которую нужно найти, и теперь ворониха нашла её. Изогнув крылья, Карга изящно спикировала к особняку.

От причалов Гадробийского квартала город вздымался к востоку четырьмя террасами. Пять Торговых улиц Гадробийского квартала — крутые, мощёные, с брусчаткой, истёртой до вида полированной мозаики, — были единственным путём через Болотный квартал на следующую террасу, к кварталу Озёрному. За его извилистыми переулками двенадцать ворот вели в Даруджийский квартал, а на верхней границе Даруджийского ещё двенадцать перекрытых решётками и охранявшихся городской стражей ворот соединяли верхний и нижний город.

На четвёртой, самой верхней террасе теснились особняки даруджистанской знати, а также известных чародеев. На пересечении Старокоролевского променада и Обзорной улицы вздымался холм с плоской вершиной, на котором стоял зал Величества, где каждый день собирался городской Совет. Вокруг холма был разбит небольшой парк, посыпанные песком дорожки которого вились среди вековых акаций. У входа в парк, рядом с холмом Высокой виселицы, возвышались массивные каменные ворота, последнее свидетельство памяти о замке, который стоял когда-то на холме Величества.

Королей в Даруджистане уже давным-давно не было. Ворота, известные как Деспотов барбакан, стояли суровые и мрачные, а сетка трещин на них стала выцветшим писанием прежних времён тирании.

В тени единственной мощной балки барбакана стояли двое мужчин. Первый, опершийся плечом об изъеденный непогодой камень, носил длинную кольчугу и кожаный шлем с символом городской стражи. На поясе у него висели ножны с простым коротким мечом, обмотанная кожей рукоять которого была вытерта до блеска. На другом плече у стражника лежала пика. Он ждал конца своего полуночного дежурства и появления человека, который его официально сменит. Иногда стражник переводил взгляд на второго мужчину, которого за последний год он видел здесь уже много раз. Посматривал стражник на хорошо одетого господина украдкой, с бесстрастной миной на лице.

Как и во всякий другой раз, когда советник Тюрбан Орр приходил к этим воротам в глухой полночный час, благородный господин едва ли обращал внимание на стражника; всем своим поведением он показывал, будто вообще не замечает, что на страже здесь всегда стоит один и тот же человек.

Похоже, Тюрбан Орр не отличался терпением — раздражённо расхаживал туда-сюда, то и дело поправляя свой расшитый драгоценными камнями бордовый плащ. Начищенные сапоги советника постукивали при каждом шаге, вызывая лёгкое эхо под сводом барбакана. Из тени взгляд стражника выхватил руку Тюрбана Орра в перчатке, лежавшую на рукояти дуэльного клинка, указательный палец постукивал по навершию в такт пощёлкиванию сапог.

В начале дежурства, задолго до прихода советника, стражник медленно ходил вокруг барбакана, иногда прикасаясь к Древним, суровым камням. Шесть лет ночных вахт породили странное родство между ним и грубо отёсанным базальтом: он знал каждую трещинку, каждый шрам от долота; знал, где расшатались петли, где время и непогода выцарапали, а затем истёрли в пыль раствор между камней. И ещё стражник знал, что кажущаяся ветхость ворот — иллюзия. барбакан и всё, что он символизировал, терпеливо ждали, как призрак прошлого, мечтающий возродиться вновь.

Но подобного, как давным-давно поклялся стражник, он никогда не допустит — если это будет в его силах. Деспотов барбакан давал ему основание быть тем, кем он был — шпионом, Разрушителем Круга.

Они оба с советником ждали прихода третьего; того, кто никогда не пропускал встреч. Тюрбан Орр снова поворчит по поводу опоздания, потом пожмёт пришедшему руку, и они пройдут плечом к плечу под тяжёлым каменным сводом барбакана. И глазами, давно привыкшими к темноте, стражник разглядит лицо другого, навсегда выжжет в безупречной памяти, которая скрывалась за его невыразительными, неприметными чертами.

К тому времени, когда два члена Совета вернутся с прогулки, стражника уже сменят, и он, как и велел хозяин, поспешит доставить некое сообщение. Если удача не изменит Разрушителю Круга, он ещё переживёт гражданскую войну, которая вот-вот, казалось, разразится в Даруджистане — несмотря даже на малазанскую угрозу. Разбираться с кошмарами надо по очереди, часто говорил он себе, особенно в такие ночи, когда Деспотов барбакан с издевательской уверенностью сулит своё скорое воскрешение.