Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь 2 Страница 53

Потом Рут просто закрыл глаза и повис молча, неподвижно. Орл что-то кричал, но он его уже не слушал. Мысли летели тревожной стаей - неужели отец и впрямь выберет тот самый план, который описал Орл? Он бы не стал так рисковать… или стал бы? Что сейчас с Таней - у Таркифа на неё зуб ещё с Ярга, с церемонии выбора будущего посланца. Возможно, уже сейчас отец и его сородичи идут к своей гибели. Для нападения, надо думать, выберут ранний предрассветный час. У них ещё есть время передумать…

Первый удар по лицу, который нанес Орл, Рут воспринял равнодушно. И даже не открыл глаза - что Орла разъярило больше всего.

Где-то часа через полтора после ухода Таркифа Таня все ещё сидела на лежанке, мрачно уставившись на стену напротив.

Она перепробовала все, чтобы вызвать у себя синее сияние. Вспоминала мать, ненавистное лицо Орла, деда и место дедовой гибели - таким, каким увидела его, войдя в зал. Разъярившись на себя и стиснув зубы от нехорошего ужаса, попыталась даже представить, как могло выглядеть тело старика после того, как Орл его убил.

И ничего не вышло. Раза два в уголках её поля зрения стрельнуло голубеньким, жиденько так, почти незаметно. Все.

Однако кожа рук всякий раз оставалась чистой. Ни тебе синих жил, ни отсветов.

Похоже, стены башни что-то такое сотворили с её силой. Раньше она вспыхивала от любого неосторожного слова. И совсем недавно, всего четыре дня назад, Рут заявил, что она стала сиять ещё сильнее.

Потом на Таню накатилось безразличие. Тяжелое, вязкое. День шел к вечеру, зеленоватый луч, указующим перстом висевший под самым потолком треугольной камеры, давно погас. Элсил перевалился за другую сторону башни.

Таня сидела и смотрела в одну точку. Она ничего не может сделать. Она в ловушке, из которой нет выхода. Каждая из этих мыслей входила в сознание отравленной иглой, разъедая волю к сопротивлению. Ей было за что бороться, но как и чем? Все бесполезно…

Под конец она обмякла и устало растянулась на лежанке. Прошлой ночью - прошлой счастливой ночью, целую вечность назад и на другом конце здешнего обитаемого мира - времени для сна у неё осталось слишком мало.

Таня сама не заметила, как задремала.

Флигов здесь не было, поэтому проснулась она в полной темноте. И почему-то не удивилась, когда в центре её камеры возникло блеклое сияние.

Потом из длинного языка мутного свечения вытянулись две порхающие ленты, поплыли по воздуху.

Таня почти с облегчением узнала силуэт, вылепившийся из сияния -

Аделина дер Фонрайт, с её рукавами, двумя длинными доказательствами королевского происхождения. Призрачная дева, похороненная в основании

Фенрихта. Но что привидение делает здесь? Разве призраки не привязаны к месту своего захоронения?

Таня приподнялась над лежанкой, потерла лицо, прогоняя последние остатки дремы. Пробормотала, как-то сразу и резко припомнив слова, сказанные ей Аделиной при первой встрече:

- Как страшно сей мир тебя предал. И меня, впрочем…

- Это сон… - Проскрипела призрачная дева.

И Таня насторожилась. Прежде голос у Аделины дер Фонрайт звучал совсем по-другому.

- Трудно достать… - Снова скрипнул блеклый силуэт. - Слушай. Боги играют. Не понимают, куда ведут. И кто идет. То, что надвигается, хуже смены эпох. Но ты можешь. Слово - ключ ко всему. Если ты правильно позовешь, боги не смогут отвернуться. Добрая весть…

Аделина дер Фонрайт вдруг растаяла. Таня рванулась к ней с лежанки…

И очнулась на полу. Лоб ныл, словно она только что приложилась им об пол. А в камере таяли сумерки - золотисто-зеленые, как тени на полотнах голландцев.

Наступает утро? Или только закат? Это сон, сказала Аделина. Может, она и вправду ей приснилась?

Таня поспешно села на полу, не обращая внимания на занывшую ногу.

Припомнила сон, о котором рассказывал Рут в Вагране, перед случаем в оранжерее. Ему приснился какой-то предок. С заявлением - передай ей и все такое…

Не многовато ли тут призраков и вещих снов? И Аделина говорила не своим голосом. Может, в игре имеется ещё один игрок? Одевающий маски то предков, то знакомых привидений?

Таня вскочила, не в силах сидеть дальше. И захромала от дальней стены к двери. Потом обратно. Так думалось лучше.

Слово - ключ ко всему. Если ты правильно позовешь, боги не смогут отвернуться. И добрая весть.

Все прочее из слов призрака можно было пока что позабыть. Это тоже важно, но сейчас ей не до этого.

Выделим основное, подумала Таня. Филолог я иль не филолог, пусть даже будущий?

Слово - ключ ко всему. Богов нужно правильно позвать. "Добрая весть" выглядела воткнутой совсем случайно… но может, только выглядела?

Итак. Ей нужны слова - или слово - которым можно правильно позвать богов. И тогда они, гады, не смогут отвернуться.

Какими словами зовут богов? Таня крутанулась на здоровой ноге и аж вспотела, когда осознала. Хотя надвигающиеся сумерки уже принесли в башню легкий холодок. Который к ночи обещал стать промозглой сыростью.

Богов зовут молитвами.

Она замерла, сжала кулаки и поднесла их к груди. Закусила губу, счастливо выдохнула, покачнувшись от боли в ноге.

А кто у нас теперь боги? Правильно, пантеон бывших демонов. И по счастливому совпадению - у неё как раз имеется капля силы от одной демонши. А ныне главной богини эпохи. От Триры Справедливой Расплаты.

Карающей Длани этого времени, короче…

Как правильно позвать богов молитвой? Таня лихорадочно принялась вспоминать слова, которым когда-то учила Арлена.

От честности к скромности, от скромности к воздержанию, от воздержания к состраданию, от сострадания к милосердию, от милосердия к любви, от любви к пониманию, от понимания к честности. Да будет вечен круг от честности до понимания. Да не прервется он вовек. Кажется, так.

Если права Аделина - или прав тот, кто стоит за ней - то ей нужно состряпать что-то вроде воззвания к богам, от которого им не отвертеться.

Ну, поехали…

А боги нынче кто? Лейн Лгущая. Вирхар Хвастливый. Рьяг Ненасытный.

Уэн Равнодушная. Трира Мстительная. Файру Ненавидящий. Гелд

Непонимающий. Весело. Не молить же их - от лжи к хвастовству, от хвастовства к ненасытности, от ненасытности к равнодушию…

Но на всякий случай Таня так и сделала. Подставила в старую молитву новые существительные и честно отбарабанила её от начала до конца.

Хотя на словах - да будет вечен круг от лжи до непонимания - по коже почему-то побежали мурашки. И противно так стало…

Ничего не произошло. Впрочем, она и не надеялась.

Таня живенько дохромала до лежанки, забралась на неё с ногами.

Уставилась на стремительно темнеющее оконце башни. Наступала ночь.

Таркиф не зайдет к ней ещё два дня, так что есть время подумать.