Людмила Астахова - Теперь или никогда Страница 53

Удовлетворенно послушав, как подопечный тоненько скулит и хлюпает носом, ролфи отошла к умывальнику, смочила платок и тщательно стерла кровяные брызги с обнаженных рук и правой щеки.

– Ну, вот теперь в расчете, – спокойно сказала она, усаживаясь верхом на стул. – Ну-ну, не прикидывайся, ничего я тебе не сломала. Жить будешь. Теперь – поговорим.

Такой «теплой» встречи Удаз не ожидал. Он, конечно, помнил, что однажды приказал повесить эту женщину, и не сомневался в ее злопамятности, но бывшему тиву почему-то казалось, что сначала они все-таки поговорят.

В принципе они и поговорили… потом. Когда мужчина смог разжать зубы, задышал чуть спокойнее и сумел отнять руки от ушибленных частей тела.

А первыми словами его были:

– Сударыня, за что?

Ответная ухмылка ролфийки вышла почти такой же, как в ту памятную ночь в Синхелме.

– Ага, значит, теперь «сударыня»! Уже лучше. Не «за что», а «потому что». Порядок такой, – женщина лихо подмигнула. – Ты же, говорят, жаждал стать настоящим ролфи? Вот и начинай привыкать к нашим порядкам. Встать можешь?

Встать он пока не мог, но сесть получилось уже со второй попытки. Ролфийка хорошо дралась, как для женщины, так и для мужчины. Бывшему узнику долговой тюрьмы было с чем сравнить впечатления. Но, с другой стороны, боль отрезвила Удаза, заставив думать о чем-то еще, кроме девичьих прелестей, обтянутых мундиром. Наваждение рассеялось.

– Неужели вы назвались моей родственницей и заплатили долг? Но почему вдруг? Почему вы?

– Может, лорд Конри решил сделать мне подарок на день рождения. – Грэйн пожала плечами. В общем-то, у нее самой вопросов на этот счет не было. Понятно же! Конри уверен, что она, во-первых, его не сдаст, во-вторых, несмотря на личные чувства, не повредит ценного агента, пока он нужен, в-третьих, из чистой мстительности уберет старого знакомого, как только он станет не нужен и опасен самому лорду-секретарю в его рискованной игре… Другое дело, что Грэйн теперь и сама не прочь сыграть. И бывший тив Удаз в этом раскладе – совсем даже не плохая карта. – Умойся и садись, – она махнула в сторону кувшина и тазика. – Сейчас объясню тебе правила… как бишь тебя… Удэйз. – Ролфийка не выдержала и поморщилась: – Когти Локки, сменил бы ты имя, что ли? Раз уж решил стать ролфи, так выбери себе нормальное ролфийское имя. В нашем языке вообще нет такого слова!

Все-таки Мама Мура и девушки из веселого дома не зря называли Удаза маньяком и предпочитали в его присутствии купальных процедур не совершать. Вид умывального тазика будил нездоровые фантазии, с которыми очень тяжело бороться. Звериная неумеренность в желаниях пугала и самого Апэйна. Порой до холодного пота.

Вот и сейчас, тщательно смывая кровь с лица, он чувствовал, как клокочет в жилах болезненная страсть…

Это безумие – просто мучение какое-то! Неужели ролфи все время так живут? А если это так, то как справляются?

Все эти вопросы вертелись на языке у бывшего тива, но он паинькой уселся в предложенное кресло, всем своим смиренным видом показывая, что готов слушать суровую госпожу в мундире.

Строгая коса, обтягивающая грудь рубашка, тонкая талия – все как в мечтах. Вот как, как тут удержаться от навязчивого желания связать, окунуть головой в воду, а потом…

Он был… странный. Грэйн пока не очень понимала, что же именно в поведении и облике бывшего тива так ее настораживает, но уже готова была вслед за эрном Оринэйром воскликнуть: «Странный человек со странными идеями!» Нет, ну понятно же, отчего проштрафившемуся эмиссару Эсмонд-Круга пришлось покинуть Синтаф – в общем-то, сама эрна Кэдвен этому способствовала. Мало того что выскользнула из петли, так еще и подворье синхелмского храма сожгла, да заколола местного тива. И этого бы заколола, не поморщившись, кабы Локка оказалась милостивой и подвела Удаза под горячую руку недоповешенной Грэйн, пока впечатления от подвала и веревки были еще свежи… Впрочем, о событиях в Синхелме эрна Кэдвен не жалела ничуть и, не колеблясь ни мгновения, повторила бы все почти в точности… ну, разве что, догадалась бы дверь в тивском доме подпереть снаружи.

Разумеется, упустившего добычу Удаза наказали, а учитывая его происхождение, наказали сурово. Но – странное дело! – сочувствия к горькой судьбине бывшего преподобного в ролфийке не было ни на арс, ни на лейд, ни даже на мятую конфедератскую кредитку. Они играли почти на равных, и он проиграл, а проигравший – плачет. Все правильно и просто. И эрна Кэдвен отлично поняла бы, возникни вдруг у изгнанника и неудачника желание отомстить.

И даже за каким паршивым псом его вдруг потянуло к ролфи, она тоже понимала. Любому нужна Стая. Легко рассуждать о преимуществах жизни независимого одиночки, этакого гражданина мира, когда в кармане у тебя лежит паспорт, а в банке – изрядная сумма, имеется стабильный годовой доход, крыша над головой и выезд с парой гнедых… Но попробуй и впрямь оказаться отринутым одиночкой – без родины, без гражданства, без средств… попробуй тогда сказать: весь мир – моя родина!

Нет ничего дурного в том, что полукровка возжелал стать ролфи и с похвальным упорством стремится к цели. В конце концов, даже Священный Князь родился наполовину диллайн! Странность и неправильность бывшего тива Удаза, а ныне – Удэйза (тьфу!) – совсем в другом… А вот в чем именно, она пока понять не могла. Разве что… Грэйн нахмурилась, припомнив предупреждение эрна Оринэйра насчет пристрастия кандидата в ролфи к женщинам в военной форме. Честно говоря, всерьез такие вещи воспринимать сложновато. Опасным он не выглядел, точнее… эрна Кэдвен не могла даже на миг представить себе, что это избитое ею полудиллайнское недоразумение может представлять собой какую-то угрозу ей как женщине. Проклятье, да все это на уровне похабных побасенок о буднях батальона «Полярные Лисицы»! Ролфийка хмыкнула. Да уж, вот кто способен навсегда излечить любого извращенца от разнообразных фантазий! Недаром в сердцах ролфи частенько желают друг другу: «Чтоб тебе полгода с «Полярными Лисицами» в одном гарнизоне служить!»

Глупости все это и чисто мужские сплетни. А то, что недавний арестант нервно косит желтым глазом на ролфийские ляжки, обтянутые бриджами, так ведь не он первый. Насчет своей привлекательности Грэйн не сомневалась. Даже унылый флегматик Конри и тот периодически бурчал что-то одобрительное касательно ее бедер, да что Конри! В конце концов, и Джэйффа Элира тоже все более чем устраивало, а уж он-то за тысячу лет (или сколько ему на самом деле?) наверняка научился разбираться в женщинах. А что до желтоглазого… Стоит ли строго судить его за откровенные взгляды и запаленное дыхание, если он несколько месяцев вообще женщин не видел?