Феерическая Академия (СИ) - Юраш Кристина Страница 54

Я дернулась, чувствуя, как просыпаюсь. Сердце бешено колотилось, а я пыталась отдышаться. Нет! Это не только сердце! Кто-то стучится в дверь… Я слетела с кровати, бросилась к двери, надеясь, что это он… Что ничего не случилось, что все хорошо. Сердце с упоением верило в чудо, но за дверью стояла фея. Я помню ее. Кажется, видела на занятиях!

— Быстро на урок, иначе будет плохо, — прошептала она, с ужасом осматриваясь. В коридоре было подозрительно тихо. Фиолетовый, зловещий сумрак завис по углам, а светлячки хищными глазами провожали нас. Мышонок проснулся и высунул нос из корсета. Мы проходили мимо двери королевской спальни, а мое сердце дрогнуло.

— Не можешь взять себя в руки, возьми меня! – пропищал мышонок, увидев слезы на моих глазах. Я гордо проглотила их, спускаясь по знакомой лестнице и скользя рукой по перилам. Стража стояла на посту, трон был пуст, а я мысленно представляла, что мое сердце – это гранит.

Стоило двери открыться, как я увидела бледную Мелюзину и молчаливых учениц. Оберона не было.

— Быстрее, моя куколка! – произнесла старая моль, кутаясь в свою шаль. – Итак, сегодня мы с вами поговорим про то, как должна выглядеть фея и как правильно влиять на крестников! Как вы уже знаете, фея должна уметь менять внешность в зависимости от обстоятельств. В повседневной жизни фея должна быть прекрасной, сверкающей и ослепительной. Чтобы у смертных дух захватывало!

Мелюзина махнула волшебной палочкой у себя над головой, осыпая себя волшебными искрами. Перед нами стояла красавица в белоснежном платье. Высокая, статная и чарующе прекрасная.

— Голубушка, — произнесла она мелодичным голосом, подходя к первой попавшейся ученице, которая смотрела на нее с открытым ртом. – Хочешь выйти замуж за принца? Я могу подарить тебе любого принца… Любой принц будет рад жениться на тебе, голубушка… Твоя крестная мама об этом позаботиться… Какого ты принца хочешь?

Я смотрела на нее, не веря своим глазам. Величественная и прекрасная, ослепительная и красивая до нервного сглатывая, она смотрела на меня добрыми васильковыми глазами.

— Голубушка, а ты не хочешь стать принцессой? – спросила она, а мне показалось, что где-то мелодично звенят колокольчики или ручеек.

Палочка прикоснулась к ее макушке, а перед нами стояла сгорбленная старуха в старом потертом плаще. Кривая, уродливая с волосатой бородавкой на носу.

— Пусти меня, милая девочка, переночевать… Или вынеси хлебушек… Бабушка проголодалась, — проскрипела старуха, а я отпрянула, видя реденькую седую щетину, торчащую из подбородка. – Хочешь яблочко, голубушка?

Палочка прикоснулась к черной ткани капюшона, а на нас смотрела привычная Мелюзина, сдувая искорки с палочки.

— Менять облик – это целое искусство! Но перед тем, как мы будем учиться менять облик, мы с вами научимся разговаривать с крестниками, — прокашлялась Мелюзина. От меня не ускользнуло то, с каким ужасом она смотрит на дверь. – Обращение к крестнице или крестнику – это ваше лицо. Я, например, обращаюсь к крестникам исключительно, как «голубушка» или «голубчик»! Просто я очень люблю превращаться в белую голубку. Крестникам она очень нравится. А теперь придумайте, как вы будете обращаться к крестникам!

— Милочка, милок! Я как бы сразу говорю, что они мне милы! – тут же выпалила рыжая фея с первой парты. Мелюзина кивнула, похвалив. «Радость моя! Пусть чувствуют, что они меня радуют! Или что я рада их видеть!», - тут же произнесла ее белокурая соседка. Я сидела и пыталась дышать глубоко – глубоко.

— А вы как планируете обращаться к крестникам? – послышался голос надо мной, а я растерянно посмотрела на тетю Зину, которая стояла надо мной.

— Голубец! – наобум выдала я. – Это как молодец, но голубец! Вроде бы и похвалила, а вроде бы и не за что пока.

— А к крестнице? – уточнила Мелюзина, а я не успела придумать. Сердце дрогнуло, когда дверь открылась. Тяжелым шагом в класс заходил Оберон. Алый плащ стелился за ним, огненные пряди были разбросаны по плечам. Сердце обрадовалось, застучало так быстро-быстро… Раз он пришел на урок, то, возможно, все не так плохо?

Он повернулся к нам, а я видела знакомый доспех и корону, которая вчера упала на пол… Я закусила губу, чувствуя, как комок слез подбирается к горлу.

— Ваше Ве-величество, — тут же подлетела Мелюзина. – Мы тут как раз учим, как правильно обращаться к крестникам… Мы уже придумали, как будем обращаться к будущим… крестникам и крестницам…

Оберон посмотрел на нее так, что она тут же отлетела подальше.

— Сегодня мы учимся убивать, — произнес он, а на его лице ничего не дрогнуло. «Как убивать? Феи не учатся убивать! Это запрещенное заклинание! Мы подписали со смертными договор, что мы не имеем права убивать их!», - шептались ученицы, переглядываясь.

— Молчать, — сквозь зубы процедил Оберон, а все притихли. – Мы учимся убивать. Мне плевать, что там подписывали со смертными. Теперь вы имеете право убивать. Потому что я так сказал. Я даю вам разрешение убивать смертных.

Я молчала, боясь вздохнуть. Губы пересохли, а я не узнавала его. Надменный, величественный король смотрел на нас холодным взглядом. Он бросил взгляд на меня, а у меня больно сжалось сердце. Я ломала себе пальцы под партой, пытаясь привести себя в чувство. Ничто не дрогнуло в красных, чуть светящихся глазах, а я прикусила губу.

— Показываю, как это делается, — произнес Оберон, а бледная стража втащила какого-то мужика и бросила его посреди класса. – Он обвиняется в том, что пытал фею. Он хотел, чтобы она исполнила его желание стать богатым.

Оберон выставил вперед руку, а бородатый мужик в крестьянской одежде поднял на него глаза. «Простите, умоляю… Но по хорошему она не хотела нам помочь… Моя семья умирала с голоду…», - сипло оправдывался крестьянин, глядя на короля фей. «Я просил ее, умолял ее… Но она …», - начал бедняга, прижимая к груди дырявую шапку, но его перебил голос Оберона.

— Она не обязана помогать смертным, — произнес Оберон, а у меня по коже пробежали мурашки от его голоса. Он произнес заклинание. С пальцев сорвался фиолетовый огонь, а через мгновенье у ног короля распростерлось бездыханное тело.

— И так должно быть со всеми, кто слишком осмелел, — процедил Оберон, смерив взглядом труп. Я чувствовала, как у меня дрожат руки. Фея, сидевшая рядом смотрела на картину с открытым ртом. – Где ваш принц?

Я видела, как на задней парте сидит бледный принц, а фея, сидящая перед ним прикрывает его своими крыльями.

— Встал и подошел сюда! – произнес Оберон. – Не хочешь? Тебе же хуже!

Я видела, как король фей во мановение ока переместился к принцу, схватил его за волосы и выволок в центр класса.

— Ты, — приказал Оберон, а белокурая фея в голубом платье распахнула глаза. Ее дрожащая рука сжимала палочку. Она сделала неуверенный шаг в сторону стоящего на коленях принца. – Убей его. Он это заслужил.

Нет, я, конечно, принца местами недолюбливаю, но не настолько, чтобы вот так вот испачкать им свою совесть.

Дрожащая палочка была выставлена в сторону принца, а фея облизала губы, боясь даже поднять глаза на короля. Она скривилась, словно вот-вот заплачет, рука ее тряслась, а она зажмурилась…

— Простите, ваше величество, — прошептала она, глядя на Оберона. – Я не могу… Не могу…

— Ты! – спокойно и хладнокровно произнес Оберон, а дрожащая фея села на место, ломая себе руки. Ее соседка с алыми крыльями встала, отрицательно мотая головой и глядя на бледного принца.

— Не могу, — прошептала она, опуская голову. Оберон смотрел на учениц, которые были бледны и напуганы.

— Ты! – он указал рукой на меня. – Иди сюда!

Мое сердце екнуло, а я отрицательно покачала головой, в надежде, что он передумает.

— Вставала, когда я с тобой разговариваю, — властно произнес Оберон, а я сделала глубокий вдох и поднялась с места.

— Я не буду убивать. Я считаю, что плен – это вполне заслуженное наказание. Он же не убил фею? – произнесла я, а Оберон смерил меня презрительным взглядом. – Я не буду убивать просто так. Он ничего мне не сделал.