Анна Гринь - Проклятие Ашарсы Страница 54

— Зачем ты ушел? Дождь ведь, — хрипло пробормотала я, надеясь, что киашьяру не удастся ничего прочесть в моих мыслях.

Слева от меня в землю с хрустом вонзился коготь крыла, а через миг в полупрозрачные перепонки, натянутые между тонкими костями, врезался порыв шквального ветра, вздув синюю кожу, как паруса.

— Тут холодно. Замерзнеш-ш-шь! — Горячий поток драконьего дыхания окутал меня целиком, высушивая не только одежду, но и землю вокруг. — Вс-с-ставай!

Я не двинулась с места, только прикрыла лицо грязным рукавом, отгораживаясь от страшных морд. Возле уха что-то громко квакнуло. Мои натянутые до предела нервы сдали, я завизжала и вскочила на ноги, в один миг оказавшись у дракона на загривке. Оборотень еще не успел понять этого маневра и стоял совершенно спокойно, оборонительно выщерившись на маленькое и синенькое, обиженно квакающее на земле. Пошипев пару минут, дракон замер, повернув две головы ко мне, до боли в руках сжавшей шею третьей, и недовольно засопел.

Я зажмурилась и пискнула, готовая ко всему.

— Вир-р-ра… — хрипло попросил оборотень. — Отпус-сти, ты меня задуш-ш-шиш-шь.

Я помотала головой и усилила хватку, чувствуя, как соскальзываю по драконьей спине вниз.

— Чего ты испугалась? Это всего лишь твой собственный питирин! — сказал легард тихо, но уже совсем привычно.

Я удивленно разжала руки и свалилась на землю, приложившись о мокрый студень, в который слиплись листья, копчиком. Дракона не было, на его месте стоял нахмуренный, злой, но привычный Рэндалл.

Хотелось облегченно выдохнуть, но я перевела взгляд на сухое пятно на земле, где недавно лежала, и замерла. Из-под искореженных листьев выглядывала крошечная голубая мордашка в тонких жилочках черных разводов.

— Это не мой питирин, — пискнула я так звонко, что самой пришлось прикрыть уши.

Будто привлеченные занятным действием, из листьев показались еще девять маленьких головок, наблюдая за нами с Рэндом внимательными бусинками-глазками.

— Они вылупились… — Произнесла и сама себе не поверила.

— Но как они здесь оказались?

— Я носила питиры с собой, в кармане. Синенький любил приходить их греть… — выдохнула я и улыбнулась, когда дракончики квакающей ватагой двинулись к легарду, обступая его со всех сторон.

— Что они от меня хотят? — спросил киашьяр, глядя, как питирины, ловко цепляясь коготками, полезли по его штанам вверх, но не делая попыток их стряхнуть.

— Кажется, они решили, что раз ты тоже дракон, то должен быть их мамочкой, — улыбнулась я осторожно.

Взгляд Рэндалла погасил мою улыбку, вогнав в уныние.

«И почему он злиться? Я ведь ничего не сделала».

Питирины столпились у киашьяра на плече и с громким непрерывным кваканьем принялись что-то тараторить, то сбиваясь на визг, то клацая клювами легарду в лицо. Затаив дыхание, я наблюдала за этой картиной, неосознанно теребя рукав платья. Ветер то утихал, еле ощутимо шевеля веточки кустов, то бешеными порывами проносился по поляне, бросая нам в лица ворохи холодных капель.

Рэнд озадаченно повертелся на месте, на его лице проступила полная растерянность, а потом один из дракончиков тихо икнул, напугав остальных, и те с многоголосым кваком нырнули в киашьяра. Я прыснула в кулак, представляя, что чувствует в этот момент темноволосый. Мне и одного синенького оказалось достаточно, а тут целый выводок шевелящихся комочков.

Легард передернул плечами, взвыл, прихлопнув себя между лопаток, а после и вовсе взбрыкнул ногой, будто пытаясь вытряхнуть зверька сквозь высокий ботинок. Картинка вышла до того забавная, что я не сдержалась и расхохоталась.

В тот же миг Рэндалл бросил попытки избавиться от питиринов и, круто развернувшись на каблуках, со слабо скрываемым раздражением уставился на меня. Я успела лишь вдохнуть, прежде чем легард жесткой ладонью больно припечатал меня к ближайшему дереву. Ветви протестующее скрипнули, на нас сверху посыпались мокрые листья, сухие веточки и водопад капелек. Коленом Рэнд быстро раздвинул мне ноги и подтолкнул вверх, продолжая удерживать за талию.

Теперь я висела в воздухе, — можно было ногами поболтать, пытаясь дотянуться до земли! — и наши с полуоборотнем глаза оказались на одном уровне. И ничего хорошего в синих радужках легарда я для себя не увидела. Питирины все еще ему мешали, но неприятные ощущения Рэнд обернул на первую подвернувшуюся жертву. Меня.

Наверное, будь мы на полянке не одни, можно было бы попробовать покричать и попросить о помощи. Но после дождя, без излюбленных местными молний, лес будто вымер. Капель над головой участилась. Или дерево стремилось расстаться со следами дождя, или это тучи в небе возобновили свой осенний плачь.

Рэндалл плотнее прижал меня к стволу, до боли вдавив колено. Внизу живота разлилось неприятное тянущее ощущение, не похожее на боль. Будто решив еще больше поиздеваться, легард склонился к моему уху и тихо, пугающе зашипел. Мелкие вибрации пронзили все тело насквозь, но вызвали не смертельный ужас, а необъяснимое томление, горячим вулканом разлившееся по жилам. Там, где наши тела соприкасались, кожа болезненно натянулась и часто тревожно пульсировала, заставив меня заметно содрогнуться.

Хотелось зажмуриться, но взгляд киашьяра, изменившийся, напряженно-изучающий, не давал ни на миг расслабиться. В глубине зрачков плескался густой затягивающий туман, а в глубине этого тумана какое-то затаившееся пламя.

Я непроизвольно облизала губы и только потом поняла, что сделала глупость. Взгляд легарда сместился, дав мне возможность зажмуриться, но легче от этого не стало. Напряжение раскалило, кажется, даже сам воздух, и дождинки не долетали до нас, с шипением испаряясь в нескольких сантиметрах от одежды.

Питирины, как смешные грибочки, с любопытством наблюдали за нами, пока легард не передернул плечами. Дракончики протестующе завизжали, мячиками свалившись на землю и разбежавшись под защиту островков с высокой травой.

Рэнд чуть ослабил хватку, но его руки сместились так, что я протестующе пискнула. Но кто бы меня слушал! То едва касаясь, то неторопливо и соблазнительно надавливая, киашьяр прошелся ладонями по моим волосам, шее, подбородку и, без стеснения, по-хозяйски, опустил руки ниже. Мне хотелось недовольно воскликнуть, но, когда по тому же маршруту Рэнд пустился изучать мою кожу губами, я растерялась окончательно.

Каждое прикосновение, то нежное и ласковое, как крыло бабочки, то сильное и опасное, как удар хлыста, вызывало во мне бурю эмоций, ни сравнить, ни объяснить которые я была не в силах. Да и не хотелось. Я просто впитывала эти звездные вспышки, отдавшись во власть незнакомого удовольствия. Разум спасовал и отпустил меня в свободное плаванье, а Рэнд хоть и держал крепко, но делал все, чтобы я потеряла связь с реальностью.