Тимур Рымжанов - Игры чудовищ Страница 54

— Уверяю тебя, Леша, там они в полной безопасности. Даю тебе слово. Проблема гораздо больше, чем ты думаешь. Видишь ли, я никак не мог повлиять на то, чтобы тебя освободили, и остановить эти бессмысленные издевательства. Дело в том, что совет не признает моего права на трон.

— Так, значит, все-таки ты король?!

— Да, вот только пока непризнанный.

— Покажи мне, кто из них член совета. Этот? В дурацком колпаке? Или этот?! — Я указал кончиком меча на регента.

— Вот корона, — сказал Драх, показав рукой на чудовищное нагромождение золотых и серебряных колец, похожих на моток проволоки. — Она принадлежит истинному королю, и тот, кто вставит в нее рубин, будет королем, которого мы с радостью признаем. Если этот камень есть у тебя, королем будешь ты.

— А можно было сказать это просто, без гестаповских застенков! Сразу, чтоб не случилось всего этого. Мол, ребята, нужен камень, и разойдемся миром.

Я с силой пнул голову одного из стражников, и она докатилась до самого трона, стуча рогами по мрамору.

— Ты знаешь, где взять камень?

— До этого момента знал. И еще два дня назад было не поздно. Теперь не уверен.

— Что ж, это не меняет сути дела, — заключил Драх, лениво усаживаясь обратно на трон. — У нас тут небольшая патовая ситуация. Отарки признали в Стахе короля и теперь подчиняются только ему. Мы еще не получили доказательств, но без помощи отарков нам будет сложно. Именно поэтому Стах еще жив и не висит закованный в кандалы рядом с тобой.

— Ну и что будем делать?

— Пока ничего. Утро вечера мудреней, не так ли. Час поздний, и нам пора отдыхать. Ты можешь отправляться к своим друзьям, их комната в башне. Если я правильно понимаю, то в подвал ты больше не хочешь. Стах тебя проводит.

Я попробовал, было сделать шаг вперед и все решить быстро, но Стах выставил вперед лапу и остановил меня. Ничего говорить ему не пришлось, я и так понял, что он не желает больше видеть, как я размазываю членов совета по стенкам.

Уходил я напряженно, готовый в любой момент снова схватиться за оружие. Но регент больше не рискнул испытывать мое терпение.

Мы вышли на балкон, откуда лестница, вела в башню, Стах остановился и, наконец, сказал:

— Я боялся, что ты выкинешь подобный номер. Поверь, я торопился, как мог. Это я подослал к тебе мальчишку и ни слова не говорил Ире о том, что происходило там, в подвалах. Сам не говорил и советовал Сергею не говорить.

— Как Ира себя чувствует?

— Она здорова.

— Неужели трудно было спуститься хоть на минуту ко мне в подвал и сказать об этом.

— Я не мог. Теперь не знаю, что будет дальше. Пойдем, я отведу тебя к ним.

Комната открывалась только снаружи. Едва скрипнула дверь, и мы вошли, как Ира вскочила с кровати и бросилась ко мне. Повисла на шее, не желая ослабить объятий. Сережка тоже подбежал, но терпеливо стоял рядом, ожидая момента, когда я потреплю его по голове и пожму руку.

— Я так переживала. Вестей от тебя все не было. Жизнь Стаха висит на волоске. Мы слышали внизу какой-то сильный шум. Что случилось?

— Твой герой опять усеял все вокруг головами. Видимо, волосок, на котором висела его жизнь, показался тонковатым, и он взял чужие.

Скрадж был само спокойствие. Он сказал эту фразу так, будто его собственная голова не могла валяться среди прочих. В пылу драки я мог и не заметить, кого рублю.

— А я говорила, что он вам ни за что не простит заключения в одиночной камере.

— Он и не простил. Успокой его. Наверное, половину всей охраны изрубил в мелкую капусту. Да еще и скорпиона в придачу.

— Правильно, дядя Леша! Так их! — Сережка, наконец, дождался, что я обращу на него внимание, и теперь энергично тряс мою руку.

После недолгих радостных фраз я вкратце рассказал о том, что произошло со Стахом и его королевским титулом. Сам же Скрадж сказал, что, возможно, нам удастся выбраться из замка и с армией отарков отбить у кочевников камень, который они имели неосторожность у нас спереть. Этим разговор и закончился бы, но Сережка полез в карман своих брюк и достал оттуда огромный булыжник, тот самый, который мы вытащили из тела большого скорпиона в «Рубиновой пещере».

— Как он у тебя оказался? — Ира тряхнула мальчишку за плечи и пододвинула ближе к себе. — Расскажи. Я думала, у нас все украли.

— Тогда, после пещеры, вы спали у костра, а я проснулся, для того чтобы… ну мне надо было. Встал, прошел возле сумки и, увидев камень, решил убрать его подальше, а то вдруг потеряется, выпадет. Потом все эти кочевники, скраджы, я и забыл, что спрятал его в карман куртки. Только недавно вспомнил.

— Это решает миллион проблем. На полмиллиона долларов, если только…

— Я сделаю все, что могу, обещаю, — предугадал Стах мой непрозвучавший вопрос. — Клянусь вам. Я прекрасно понимаю, сколько это стоит. Только дайте я сам решу эту проблему, без вашего участия, а то я знаю, какие вы специалисты вести переговоры.

Я решил оставить все как есть. Пусть дальше Стах разбирается со всеми проблемами, у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Наконец-то я почувствовал, как устал. Еще секунду назад я был готов ввязаться в любую драку и отрубить еще сотню голов, но сейчас я был на пределе. Просто валился с ног. Я плюхнулся на широкую и мягкую постель, которая еще хранила тепло ее тела. Доспехи я просто сбросил с себя, не очень-то заботясь о том, куда они упадут, стянул кольчугу и рухнул, чувствуя, что засыпаю, еще не успев коснуться лицом подушки.

Иногда человеку нужны многие годы, чтобы как следует разобраться во всем, что с ним происходит. Мне же представилась редкая возможность немного форсировать события. Человеческие взаимоотношения в этом странном месте становились какими-то более выраженными, четкими, рельефными. Шквал событий не давал возможности расслабиться и как следует обдумать все, что ты делаешь или говоришь. Не было времени на то, чтобы завуалировать свою ложь или подлость, свой страх или непонимание. Хорошие и плохие качества любого человека проявлялись мгновенно, незамедлительно вырисовывая все особенности характера, порой даже скрытые от самого их обладателя.

Я уже давно проснулся от звона все того же колокола. В этот раз он звучал громче и дольше обычного. Ну, если силу доносящегося до меня звука еще можно было объяснить изменением местоположения, то продолжительность набата оставалась загадкой. Не иначе как наш приятель празднует свою коронацию. Здесь на одном из верхних этажей башни я мог слышать всю красочность звука. Немного тревожный, чуточку резковатый, звонкий. В подвалах колокол казался мне меньших размеров и более глухой. Странно меняется впечатление в зависимости от обстановки. А может, это был другой колокол.