Кристофер Банч - Далекие королевства Страница 54

— Но они могут убить, — тихо сказал Янош. — Если бы мне не удалось выбить сабли, то Лион или Черфас могли погибнуть.

Тогда высказался я, довольный тем, что конфликт закончился, не успев разгореться.

— Верно, воскреситель. Еще раз мы убедились в том, что нам повезло, когда ты отправился вместе с нами, служа нам прикрытием от зла. — Разумеется, мой комплимент был не до конца искренним. Но я понимал, что люди должны максимально доверять Кассини, чтобы легче переносить тяготы путешествия. — Отправьте человека… нет, двух людей к реке, чтобы они привели обратно наших рыболовов. Никто не должен находиться вне лагеря этой ночью. Должным образом расставьте часовых. Кассини, прочти, пожалуйста, контрзаклинание над нашей пищей.

Мои слова воодушевили Кассини, и он отдал необходимые распоряжения. А час спустя, когда уже пала ночь, он совершил несложную церемонию. Кассини приказал двум солдатам принести с берега реки на плаще горку сырой глины. Нас всех он выстроил в шеренгу и приказал каждому, взяв пригоршню глины, вылепить какую-нибудь статуэтку человека, пока он на незнакомом языке произносит молитву. Затем он сказал, чтобы каждый взял что-нибудь от себя, например, отрезал лоскут одежды и спрятал это внутрь глиняной фигурки. Но строжайше предупредил, чтобы это не была слюна, или ноготь, или что-нибудь действительно принадлежащее телу. Затем он отвел всех в сторону, в кусты, где им уже был разведен костерок из сухих веток. Он начертил ножом по земле линию вокруг огня и приказал побросать наших кукол в этот круг поближе к костру. Мы встали в кольцо вдоль линии. Кассини приказал всем сосредоточиться только на одной мысли: моя кукла — это я сам. В другое время солдаты, может быть, и отпустили бы пару шуток насчет мастерства, с которым изображены фигурки, но сейчас все были напуганы и преследовавшими нас заклятиями, и происходившим сейчас магическим ритуалом. Мне казалось, что я чувствую, как какие-то непознаваемые силы кружатся вокруг нас в ночи, когда Кассини монотонно заговорил над поднимающимся дымом:

Дым поднимется

Дым восстанет

Попадая в глаза

Туманя ум…

Он тихо предупредил нас не отвлекаться, пока он не хлопнет в ладоши три раза и не прикажет повернуться спиной к куклам и костру. Мы все исполнили, как он приказал, и, не оглядываясь, пошли к лагерю. Слышно было, как позади продолжал читать Кассини:

Теперь мы слепы

Теперь мы неподвижны

А ты теперь ищи

А ты теперь найди.

Круг удержит

Круг не выпустит

Круг позаботится

Круг удержит…

Через час он пришел и сказал, что можно поесть и ложиться спать. Можно также без опаски сходить в кусты по нужде, но держаться подальше от догорающего костра, откуда еще поднимался дым. Кассини уверил всех, что больше не о чем беспокоиться. Противозаклинание брошено, и все чары, направленные на нас, теперь придут к этим фигуркам.

Солдаты и прибрежные люди, похоже, почувствовали облегчение и, полностью доверяя Кассини и его магии решили, что все трудности позади. Я отвел Кассини в сторону, за нами последовал и Янош. Я пообещал воскресителю, когда мы вернемся в Ориссу, выплатить премию за это ночное действо. И спросил, действительно ли после этой ночи все чары и проклятия падут только на кукол. Он заявил, что уверен в этом, поскольку действовавшие против нас чары были несильны и не требовалось большого искусства, чтобы противостоять им. И еще он чувствовал, что лучше не полностью ликвидировать насылаемые на нас заклинания, а просто отводить их в сторону.

— Таким образом, я надеюсь, наши враги будут убеждены, что их заклятия продолжают действовать и им нет нужды применять нечто более серьезное.

— Наши враги? — спросил Янош. — Откуда?

Кассини несколько смущенно поглядел на него:

— Ну, прежде всего я полагаю, эти чары насылаются из Ликантии, где, как мы знаем, у нас есть враги. Скорее всего, насылаются они из клана Симеонов… Да, в самом деле, я действительно ощущаю излучение с той стороны. Но я ощущаю и еще кое-что… Поскольку вы не воскресители, я не могу вам точно объяснить… Что-то вроде огромной волны, накатывающейся с востока.

Мы с Яношем вздрогнули.

— Но мы здесь впервые, никто нас здесь знать не может, — сказал я. — Разве что кого-нибудь из этих прибрежных людей….

— Да, непонятно… — согласился Кассини. — Но что еще более загадочно, так это то, что в этой волне я не ощущаю ничего враждебного, никакой особой угрозы никому из нас она не несет. Такое ощущение, — он замолк, подыскивая слова, — что над нами нависли какие-то огромные невидимые силы, силы… которые… ах, я не могу найти слов, — замялся он. — Представьте себе громадную хищную рыбину в озере. А вокруг нее плавает крошечный пескарик. Громадина не голодна в настоящий момент, но поглядывает на эту крошку. И возможно, через час или через неделю, когда она действительно проголодается, то более внимательно отнесется к пескарику. — Кассини покачал головой. — Вот лучшее сравнение, которое я могу придумать.

Мы пришли к соглашению, что этой ночью часовые должны проявить больше бдительности по отношению не к возможному нападению, а к тому, чтобы никто не ускользнул из лагеря и не отправился из любопытства в то место, где сотворил противозаклинание Кассини. Дежурить взялись Янош, Кассини, сержант Мэйн и я. Кассини заступил в первую смену, которая начиналась тотчас. Позже Янош признался, что предложил поставить Кассини первым потому, что в это время еще все бодрствовали и ему особенно не приходилось переживать из-за способностей Кассини как часового. Далее должен был стоять Мэйн, затем я, а Янош выбрал себе последнюю смену, которая всегда чревата опасностями в тихие предрассветные часы.

Я крепко спал, когда Мэйн разбудил меня на смену. Я взял оружие и сел за дверью здания, чтобы наблюдать за поляной, залитой звездным светом, самому оставаясь в тени. Периодически я выходил наружу и обходил здание, убеждаясь, что никто не подкрадывается. Было так безмятежно и тихо. Успокаивающе журчала река. После сна я чувствовал себя бодро, да и искусство Кассини сняло тяжесть с плеч. Я понял, что, как и остальные, был измотан преследующими нас небольшими заклятиями.

Я взглянул на тропу вдоль берега, до которой было около одной шестой лиги. Потом мой взгляд привлекли два крупных камня на вершине холма. И вдруг эти камни задвигались и оказались двумя воинами на лошадях.

Конечно, до них было далеко, но мои глаза не могли мне лгать. Я мог бы поклясться, что различаю на обоих совершенно необычные доспехи и шлемы с высокими гребнями. В моей памяти всплыла картина, описанная Яношем тем солнечным полуднем в винном погребке: «Даже их лошади защищены доспехами, я видел, как в лунном свете сверкнула сталь на голове одного из коней. И позицию они занимали именно такую, какую избрал бы и я, руководя патрулем, чтобы сверху осматривать каждый проулок…»