Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю Страница 54

Надежда неспеша брела по пустынной дороге, наслаждаясь суровым обаянием осени, как вдруг чуть не нос к носу столкнулась с незнакомым господином в болониевом плаще и с огромным сачком. Профессорская шапочка, седая бородка клинышком и очки в позолоченной оправе выдавали во встречном человека интеллигентного и не чуждого научных занятий. «Должно быть, тот самый натуралист из охотничьего домика», догадалась Надя, вспомнив, что накануне говорил господин Мешковский по дороге в усадьбу.

— Разрешите отрекомендоваться — кандидат наук Виталий Павлович Степанов, — галантно поклонился человек с сачком. — Извините, что заговорил с вами так запросто, без особых представлений…

— Ну что вы, я очень рада, — ответила Надя. — Чаликова, журналистка из Москвы.

— Надежда? — обрадованно удивился Виталий Павлович. — Такая знаменитая журналистка — и в столь глухоманных местах?

— Я в гостях у Ивана Покровского, — не вдаваясь в подробности, пояснила Чаликова. — Но ведь и вы, Виталий Палыч, не так просто очутились в здешней глуши?

— O, ну разумеется не просто так! Я ведь, знаете ли, специализируюсь на изучении болотной флоры и фауны, оттого и решил на некоторое время поселиться здесь, вблизи предмета своего увлечения. Да что там увлечения — главного и любимого дела всей моей жизни! Знаете, Наденька… то есть Надежда, простите, не знаю, как вас по батюшке…

— Ну что вы, — рассмеялась Чаликова. — Можете звать меня Наденькой, без отчества.

— Да, так вот, — продолжал ученый, — на здешних болотах я обнаружил популяцию пиявок, не описанных доселе в науке. Думаю назвать ее пиявкой Степанова… Ах, да что это я все о науке да о науке… Наденька, прошу вас, зайдемте ко мне, я вас со своей супругой познакомлю, она будет так рада, так уж рада… Хотя нет, ее теперь нету дома, но все равно зайдемте!

— Спасибо, в другой раз, — вежливо отказалась Надя. — Сейчас я собираюсь заглянуть к доктору Владлену Серапионычу.

— A, ну понятно, — чуть разочарованно ответил кандидат наук. — Передавайте ему мой поклон. Но если что, заходите к нам запросто, без церемоний. — И господин Степанов, размахивая сачком, двинулся вдоль дороги.

Так называемая «дача Серапионыча» изнутри оказалась вовсе не такой хибаркой-развалюшкой, какою виделась снаружи — напротив, там было даже по-своему уютно: скрипучий пол, старая мебель, репродукции картин, развешанные по дощатым стенам, спиртовка с кипящим чайничком. И под низеньким потолком пучки сушеных трав, источающие неуловимо-горьковатый, но очень приятный аромат.

— Ах, Наденька! — обрадовался доктор. — Как чудно, что заглянули в мою берлогу. Сейчас будем пить чай…

— Из скляночки? — улыбнулась Чаликова.

— Из скляночки, из скляночки, — закивал Серапионыч. — Самоварчик поставим, огоньку в печурке подбавим…

— Как у вас тут мило! — вздохнула Надя. Действительно, в докторской хибарке она почему-то чувствовала себя куда уютнее, чем в холодных стенах старинной усадьбы.

— Ну вот, Наденька, — сказал Серапионыч, когда скромный стол был накрыт и хозяин с гостьей уселись чаевничать, — мы с вами здесь являемся вдвоем как бы коллективным Дубовым и должны оправдать оказанное нам высокое доверие.

— Именно так. — Надя с наслаждением отпила глоток чая, ненавязчиво отдающего какими-то луговыми и болотными травками. — А ведь вы, Владлен Серапионыч, в этих краях, должно быть, свой человек и в курсе местных дел.

— Пожалуй, что так. — Серапионыч неспеша подлил к себе в чашку жидкости из скляночки, которую постоянно держал во внутреннем кармане. Про эту скляночку в Кислоярске ходили легенды, но еще никто не решился из нее отведать, хотя доктор всем своим знакомым и даже незнакомым рекомендовал содержимое скляночки как универсальный эликсир чуть ли от всех хворей. — Наденька, не желаете?

— Ну, если только чуть-чуть, — решилась Чаликова. Обрадованный доктор плеснул ей в чай пару капелек, отчего вкус чая резко преобразился (если, конечно, содержимое чашки можно было теперь именовать словом «чай»). Однако Надя отважно сделала несколько глотков.

— Ну как? — поинтересовался доктор.

— Недурно, — вежливо ответила Надя. — Но только если в меру.

— Да, так вот, значится, — вернулся к прерванному разговору Серапионыч. — Вообще-то меня в этих краях давно уже считают за своего. Лет уж двадцать, как приобрел эту хибарку и всякий свободный денек сюда приезжаю. Хорошо тут… — Доктор отпил чаю. — Особенно вот как сейчас. Роняет лес багряный свой убор… Я всегда осенью беру отпуск — и сюда.

— Ну и что вы думаете по поводу убийства? — прервала Надя лирическое отступление.

— Да, насчет убийства, — переключился доктор на деловой тон. — Вопрос первый: в кого стреляли — в Свинтусова или в Покровского? И вопрос второй: кто стрелял?

— И у вас есть какие-то соображения?

Доктор отпил из чашки:

— Ну, знаете, тут пока еще полный туман. Скажу только одно — места у нас глухоманские, и каждый человек на виду, особенно незнакомый. Если кто-то посторонний появится, его тут же все заметят.

— Значит, подозревать первым делом нужно местных жителей и гостей усадьбы? — закончила докторскую мысль Чаликова.

— Нет-нет, этого я не говорил, — ответил Серапионыч, — но вы правы: перебрать для начала следовало бы именно их. Однако сперва неплохо бы восстановить картину убийства. Вы, Наденька, там были, так что вам и карты в руки.

— Значит, так, — на миг задумалась журналистка. — Гости еще пировали на кладбище, я беседовала с баронессой фон Ачкасофф, тут раздался выстрел, мы побежали и обнаружили человека во фраке с дыркой в голове и, естественно, приняли его за Покровского. Тогда мы помчались в усадьбу, где застали супругов Белогорских и самого Ивана Покровского, чем были весьма изумлены. Затем Покровский, баронесса и я пошли к трупу, причем гости в это время уже валялись среди могил. Семен Борисович отправился за вами, а Татьяна Петровна пыталась позвонить в милицию, хотя и неудачно. Пришлось воспользоваться мобильником покойного. Вот, в общих чертах, и все.

— Могу кое-что добавить, — доктор налил себе и Чаликовой кипятка и подбавил жидкости из пресловутой скляночки: себе побольше, а Наде поменьше. — Судя по расположению трупа и характеру ранения, стреляли со стороны болот и с небольшого расстояния, так как попадание очень точное. Похоже, работал опытный специалист.

— Неужели киллер? — вскочила Надя. — Тогда его никогда не найдут! Не говоря уж о заказчиках…

— Скорее, ворошиловский стрелок, — спокойно возразил Серапионыч. — Может быть, я и ошибаюсь, но в местах массовых расстрелов сталинских времен обнаруживали черепа с аккуратной дыркой в затылке. И здесь почерк не скажу тот же, но весьма сходный. Впрочем, все это, конечно, тоже не очень убедительно.