Афет Сариев - Срединные пути Страница 54

— Я не помню, чтобы я обещал тебе убивать их в пещере, как разбойников каких-то. Они — твоя знать. Тебе и следует с ними разбираться.

Виктор продолжил есть, как будто и не было рядом никого. А Дорсис, сверкая глазами, кинулся вон из комнаты. Он пробежал до тронного зала, чрезмерно громко хлопнул в ладоши. Влетел офицер и встал по струнке.

— Собери полсотни стражников и поспеши к горе Мунк. Там в пещере собрались преступники. Всех арестуй и заключи в тюрьму. Немедленно!

Офицер пулей вылетел в дверь. После чего начался у входа во дворец большой ажиотаж, закончившийся поспешным походом в сторону гор отряда стражников в кольчугах и с мечами вместо привычных алебард.

Ближе к вечеру майор с усмешкой докладывал Виктору.

— Они с трудом сумели арестовать заговорщиков. Потеряли пятнадцать стражников, хотя тех было всего четверо.

— Ого! Там же был бывший главнокомандующий армии Эритреи. Видать, тертый калач стражникам попался. Хотя бы живыми их привели?

— Да. Только двоих поранили. Они в тюрьме. Если хочешь, можешь на них поглядеть.

— Зачем они мне дались? — махнул рукой Виктор. — На суде увижу их рожи. И сразу отправлюсь домой, — мечтательно закончил он разговор.

Несмотря на холод, суд триумвирата проходил под открытым небом, на преддворцовой площади. Поставили деревянный постамент, на котором установили стол и три кресла. Глашатаи с утра оповестили граждан о предстоящем нестандартном суде, на котором судьями будут сразу три представителя союза, называемыми отныне правящим триумвиратом Эритреи.

Площадь не вмещала желающих поприсутствовать. Но впереди всех все равно оказались особо важные особы города.

Тревожно бил городской набат, призывая еще не пришедших прийти. Он резко прервался только тогда, когда зазвучали горны, возвещающие явление судей. И, действительно, тут же открылись парадные двери дворца, оттуда на пьедестал продефилировали трое. Первым шел несравненный вершитель Дорсис, за ним майор, последним представитель Горданы. Их появление затонуло в возгласах толпы, что занимали не только саму площадь, но и окрестные улицы, и все крыши вокруг площади.

Виктору не понадобилось тискаться в толпе. Он поглядывал на представление из своего окна гостиничной комнаты.

Как судьи воссели на свои законодательные кресла, визгливые голоса горнов заглохли, но на их место пришли барабаны. Под их непрерывную дробь в толпу, как нож в масло, врезались два ряда стражников в сверкающих латах и алебардами. Меж ними катили два тощих коня решетчатую кибитку, за прутьями которой сидели четверо задержанных заговорщиков.

Виктор не знал еще кто из них кто, но по непреклонной мускулистой фигуре одного из них легко догадался, что этот и есть главнокомандующий Грозил.

Кибитку протащили животные прямо к пьедесталу и стали, как вкопанные.

Барабаны тоже замолкли. Наконец-то настала тишина, в которой толпе могло быть слышно жужжание мух над клячами. Теперь Дорсис начал вещать пафосным голосом:

— Раскрыт коварный заговор четырех моих приближенных, которым я так до сих пор доверял. Как подлые псы они прятались в горах, вынашивали план моей смерти. И это после того, что я им столько хорошего сделал! — в ярости обернулся Дорсис к кибитке. — Но великий Буд предостерег меня через своего Избранного. Помог с его помощью раскрыть коварную сущность этих, когда-то мною уважаемых людей.

Виктор скривился со злобы. Надо же, попался хитрожопый вершитель. Все же скинул на него всю ответственность. Не желает своими руками головешки таскать.

«Ну, держись, несравненный хитрец. Устрою тебе суд в алмазах!» — злорадно усмехнулся Виктор и поспешил вниз. Но как ни спешил, когда оказался в дверях услышал уже объявление Дорсисом приговора:

— Засим, приговариваем их к смерти!

Площадь изошла в воплях. А Виктор нахально попер на трибуну. Прямо к судьям.

Поступок неприемлемый. Но неприемлем он смертным, а не Избранному. А точнее — Виктору. Плевал он на приемлемость и неприемлемость в этом средневековье. Терпеть не мог подлости с рождения. А тут теперь, тем более.

Как взобрался на пьедестал, прошел к самому краю, до неприличия загородив собой сиятельную фигуру за столом, поднял руку, призывая к тишине. Конечно, заинтригованная публика притихла.

— Я есть тот Избранный, который предупреждал несравненного вершителя, — повернулся гневным лицом к притухшему Дорсису. — Великий Буд велел мне не спешить с обвинением этих четверых задержанных в пещере горы Мунк, пока несравненный вершитель не докажет их вину перед ним. Поэтому я сейчас здесь, чтобы своими ушами услышать доказательства их вины, чтобы передать великому Буд во время вечерней молитвы. ОН ждет! — И отступил на пару шагов, приглашая Дорсиса излагать доказательства.

Виктор нанес только что Дорсису сокрушительный удар. Тем более, что ниже пояса. Пусть до него дойдет с кем можно шутить, а с кем нет.

Дорсис побледнел. Даже губы затряслись от ярости к «союзнику». Наверняка уже понял, почему он так поступает с ним. Но было поздно переигрывать. Его народ перед ним, а он на пьедестале судьей восседает. Не докажет — позора не обреется. А как доказать, если сами не сознаются?

Дорсис повернулся в сторону кибитки и не совсем уверенным голосом вопросил арестованных:

— Вы признаетесь, что помышляли против меня заговор?

Тем временем, пока происходили эти метаморфозы судилища, арестованные удивленно переглядывались. Даже смешок раздался за прутьями. А теперь этот чужеземец, почему-то спасал их. Именно спасал. Они это четко понимали, но не понимали почему. Если он же зачинщик их провала, тогда почему теперь поставил вершителя в глупое положение?

Поднялся во весь свой немалый рост Грозил.

— Нет! — рявкнул он на всю площадь. — Мы собрались в пещере отдохнуть от наших сварливых жен. И больше ни для чего.

Толпа закатилась громким смехом. Что скажешь? Многие из собравшихся могли понять такой поступок.

— Ты лжешь! — истерично закричал Дорсис. — Мне донесли мои осведомители, что вы готовили заговор, чтобы убить меня!

— Выходит, это ты сейчас лжешь, — со свирепым лицом схватился за жалобно скрипнувшие прутья Грозил. — Ты только что говорил, что великий Буд через Избранного тебя предупредил.

Виктор в сторонке торжествующе ухмылялся. А Дорсис бледнел и краснел одновременно. Как же этот проклятый триумвират связал ему руки! Не было бы этих, просто приказал бы немедленно отрубить четыре головы и преспокойно развлекался бы дальше во дворце. Вот тебе все доказательства.

— Сначала предупредил Избранный, потом мои осведомители, — неубедительно оправдывался не привыкший оправдываться вершитель во многих поколениях, несравненный Дорсис.