Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру Страница 54

— А что тут такого? — удивился Cвятославский. — Карабаса будете играть с бородой, а Тортилу без.

— Но я ведь вам сто раз говорил, что борода у меня настоящая! — воскликнул господин Романов, поглаживая длинную седоватую бороду.

— Значит, будем дифференцировать роль иначе, — не растерялся Cвятославский. — В Карабасе вам повесят на бороду табличку с буквой «К», а в Тортиле — с буквой «Т». Это будет новая буква в искусстве!

— Ну, нечего делать, — вздохнул Карабас Барабас. — Искусство тоже требует жертв, не только социализм, туды его в качель.

А режиссер тем временем вдохновенно бормотал:

— Да-да, я так вижу. Это будет совершенно новая концепция: Тортила как второе альтер эго Карабаса, единство в борьбе противоположностей… Внимание, господа! — очнулся Святославский. — Репетируем нападение Алисы и Базилио на Буратино. Все в сборе?

В сборе были все, кроме лисы Алисы.

— Она курит на лестнице! — вспомнил Буратино. — Пойду позову.

Бездыханное тело лисы Алисы лежало на площадке «черной» лестницы, а вокруг испуганно толпились актеры. Инспектор Столбовой, то и дело откидывая мешавшие ему рукава пьеровского кафтана, изучал обстоятельства происшествия и пытался зафиксировать отпечатки пальцев, в то время как детектив Дубов со скорбно снятым бумажным колпаком отгонял любопытствующих:

— Господа, не толпитесь, не мешайте следствию.

— Как жаль, что среди нас нет медиков, — вздохнул Столбовой. — А то я даже не могу с точностью определить, имеет ли место летальный исход.

— Я вызвал «скорую», — откликнулся Дуремар-Грымзин. — Обещали прибыть.

— Пока я установил только то, что ее ударили по голове каким-то тяжелым тупым предметом, — продолжал инспектор. — Более точно определит судебная экспертиза. Господин Ибикусов, я уважаю вашу вторую древнейшую профессию, но отойдите от пострадавшей… Господа, пожалуйста, возвращайтесь в зал, нам надо будет обсудить, что делать дальше.

Ибикусов-Базилио нехотя покинул место происшествия, но в зал не пошел. Присев на стул в конце коридора, он извлек мобильный телефон (иногда он то ли по ошибке, то ли с умыслом называл его «могильным телефоном») и связался с дежурным по редакции газеты «Кислое поле».

— Даю материал срочно в утренний выпуск. Заголовок — «Так развлекаются наши миллионеры». На вилле небезызвестного банкира Грымзина, где идет генеральная репетиция завтрашнего благотворительного спектакля «Золотой ключик», происходят упоительные вещи. Сначала бесследно пропала хозяйка дома Лидия Владимировна. Скорее всего, за нее будет потребован выкуп — что ж, господину Грымзину придется расстаться с частью неправедно захапанных народных денег. А если он пожадничает, то похитители будут Лидию Владимировну бить, насиловать, а в конце концов убьют, чтобы вновь изнасиловать, отрезать уши, а труп бросить на диком пустыре на поругание ястребам-стервятникам. Но на этом события не закончились. Подверглась зверскому нападению исполнительница лисы Алисы, чье подлинное имя пока не разглашается. Ее ударили на лестничной клетке по голове, и я сам видел, как ее хладеющая кровь вперемешку с мозгами стекала по ступенькам медленной лавиной, грозящей затопить весь наш город волной насилия и смерти. Записали? Как только появятся новые сообщения, я тут же выйду на связь.

Ибикусов сунул телефон в карман и поспешил в гостиную.

Актеры-исполнители сидели где попало на зрительских стульях, а на сцене находились постановщик Святославский и хозяин дома банкир Грымзин. Первый, сидя верхом на стуле, отсутствующе глядел в потолок, а второй, размахивая дуремаровским сачком, нервно расхаживал по сцене.

— Господа, мы должны решить, как нам быть, — говорил Грымзин. — Происходит что-то непонятное и опасное. Но этими вопросами займутся правоохранительные органы, а мы должны решить со спектаклем. Продолжать репетицию или отменить представление на фиг?

— Ни в коем случае! — заявил папа Карло. — Алкоголики, гомосексуалисты и педофилы пытаются сорвать спектакль, но мы должны показать, что не поддадимся ни на какие провокации!

— Я согласен, — поддержал Буратино. — Но следует соблюдать меры предосторожности: держаться всем вместе — уединяясь в отдаленных закоулках, мы только будем действовать на руку преступнику.

Тут постановщик перевел взор с потолка на грешную землю:

— Я решил ввести еще одну перестановку в ролях. По моему новому концептуальному замыслу Мальвина переводится в Алису, а роль Мальвины придется взять на себя самому мне.

— Как так! — изумилась Мальвина, она же поэтесса Софья Кассирова. — Разве я смогу так быстро перестроиться?

— Ничего страшного, — откликнулся Святославский. — Вы создадите объединенный синтетический образ Алисы, совокупляющий лучшие черты обеих персонажек. А я попытаюсь воплотить образ Мальвины, одухотворенный творческими наработками своей недюжинной кинорежиссерской натуры…

— Но что мне надеть? — прервала размышления режиссера Софья Кассирова.

— Наденьте что-нибудь красно-коричневое, — распорядился Святославский. — Это концептуально важно.

— Да, конечно, надо пошарить в гардеробе Лидии Владимировны, — вздохнул Дуремар.

— Перерыв десять минут! — объявил режиссер, после чего вместе с Кассировой и Грымзиным отправился переодеваться.

Инспектора Столбового в коридоре поджидал сыщик Дубов. Он нервно сжимал в руках бумажный колпак.

— Егор Трофимович, за всеми этими событиями я совсем забыл об одном обстоятельстве. Когда во время перерыва я случайно заглянул в большую залу, там не было часов. Они не отражались в застекленной картине.

— Это те электронные часы, которые висят над дверью? — насторожился Столбовой.

— Да. Вы — второй человек, которому я сообщаю об этом обстоятельстве. Первым, то есть первой была Надежда Чаликова…

— Кто?!

— Да-да, та самая, московская журналистка. Именно она должна была исполнять роль лисы Алисы.

— Постойте, Василий Николаевич, так это, значит, ее…

— В том-то и дело. Она просила никому не раскрывать ее имени, я только вам, как должностному лицу. Все это превращается в какой-то клубок загадок: часы пропадают, потом возвращаются на место, исчезает хозяйка дома, далее нападение на Чаликову. — Дубов глубоко задумался. — Я даже не знаю, кого подозревать.

— Но какие-то соображения у вас есть? — с надеждой спросил инспектор.

— Увы, — сокрушенно развел руками детектив. — Или преступник скрывается где-то в особняке, или он — один из нас. Второе мне представляется более вероятным, хотя я не вижу логического объяснения подобных действий. Если кому-то понадобилось похищать Лидию Владимировну, например, с целью выкупа, то время и место выбраны на редкость неудачно — в доме, переполненном потенциальными свидетелями.