Михаил Михеев - Стальные корсары Страница 55

Самое интересное, что русская разведка упорно не ловила мух. Пришлось ей немного помочь, образовав утечку информации. О, как они заметались! Тем не менее, Вильгельм по-прежнему оставался в недоумении от происходящего. А главное, впервые в жизни он не знал, что делать...

А в самом деле, что? Дальний Восток оказался внезапно на грани серьезной войны. Не междусобойчика между отнюдь не самой развитой морской державой Россией и макаками, которые накупили кораблей (а сами их строить так и не научились толком), и на основании этого решили, что они равны белому человеку. Нет, все теперь выглядело куда страшнее и грозило полномасштабной войной между великими державами. А что дальше?

Неожиданно и совершенно не прогнозируемо сложилась крайне неприятная ситуация, в которой косвенно виновен был и сам кайзер. И понял он это лишь сегодня, когда на стол его лег доклад об исчезновении в районе боевых действий семи британских военных кораблей. Не какого-нибудь барахла - новейших крейсеров, и это могла говорить лишь об одном: русские не боятся войны и готовы драться. Стало быть, вместо дипломатических маневров с целью добиться отказа Британией передачи кораблей, русские вновь будут использовать грубую силу. А он, кайзер Германии Вильгельм Второй, дал к этому толчок и, похоже, зря. Очень уж русские привыкли к таким действиям и к тому, что им подобное раз за разом сходит с рук. И если ранее Британия цеплялась за Японию из-за нежелания терять деньги, что требовало не сдавать русским союзника, то в этом случае им придется сохранять лицо. А так как они сволочи, но не трусы, то произойдет открытое столкновение с русскими. И, учитывая протяженность обеих стран, в орбиту противостояния может оказаться втянут весь мир!

Вот так, внезапно для себя, кайзер оказался перед нелегким выбором, на чью сторону встать. И в России, и в Британии родственники. Близкие родственники, надо сказать - поставьте рядом портреты, к примеру, Николая Второго и принца Генриха Прусского, брата Вильгельма, адмирала и начальника балтийской военно-морской базы. Если не вглядываться, то перепутать можно запросто. В Британии ситуация аналогичная. Но даже не в этом дело. Там, где начинается политика, родственные узы отходят даже не на второй план - они скрываются за горизонтом. Хуже другое. Оказавшись в союзе с одним, во втором приобретешь врага, и неизвестно, что принесет больше выгоды. Кайзер, жесткий прагматик, не хотел вражды ни с кем, во всяком случае, открытой, до тех пор, пока Германия не станет готова к большой войне. А случится это ох как не скоро...

Именно в этот момент оказавшийся в положении буриданова осла Вильгельм и принял решение, спустя десятилетие обошедшееся Германии очень дорого. Памятуя о старой истине, что не ошибается только тот, кто ничего не делает, император решил самоустраниться, не примыкая ни к одному из участников конфликта. Обе стороны это оценили должным образом. И Великобритания, и Российская Империя, и многие другие страны, исподволь наблюдавшие за творящимся вокруг безобразием, предпочли более не иметь дело с ненадежным союзником, как с равным. Использовать - да, но не более. Следствием этого оказалось серьезное изменение в политических раскладах и впоследствии Германия, равно как и поступившая аналогичным образом Франция жестоко поплатились за свое «наша хата с краю». Французы, народ пронырливый, наглый и подловатый даже сильнее, но основа их проблем была заложена именно тем маленьким предательством. Но все это случится потом, а пока что Вторая Тихоокеанская эскадра оказалась неспособна дойти до места назначения - без германских угольных станций и кораблей-угольщиков в условиях открытого противодействия Великобритании это было попросту невозможно. Да и резко накалившаяся международная обстановка не позволила русским отпускать с Балтики наиболее мощные и современные корабли. И Эссен, сам того не ожидая, оказался один на один со всем японским флотом.

Тихий океан. Две недели спустя.

Осенний ветер трепал флаги, а ледяные брызги моментально превращали одежду любого, оказавшегося на палубе, в промокшие тряпки. Волнение было пока не особенно сильное, баллов шесть, но приятного все равно мало. Обратная сторона романтики, которая для многих юнцов-гардемаринов явилась не последней в списке причин, по которым они выбрали для себя море. И матросы, и офицеры были недовольны, однако не жаловались - терпение русского человека велико, а поддержанное победами и добычей и вовсе неисчерпаемо. Скверная погода в такой ситуации воспринимается как неизбежное зло, от которого никуда не денешься, и не более того.

В кают-компании «Рюрика» было накурено так, что, казалось, на дым можно класть вещи, как на полку. Сейчас здесь собрались все свободные от вахты и ото сна офицеры корабля, включая фактически командовавшего им после перевода Бахирева на «Цесаревича» старшего офицера. Это, с одной стороны, было против традиций, с другой же никто его на должности командира «Рюрика» не утверждал, так что и отказать ему в присутствии офицеры не имели никаких формальных оснований. Да и не имели к тому ни малейшего желания - за последние месяцы отношения в экипаже корабля здорово изменились. К добру или к худу, ясно будет позже, но пока что они побеждали, а значит, имели право поступать так, как считали нужным. И Эссен, с одной стороны, поборник дисциплины, а с другой - лихой офицер, в душе которого проснулся лучший командир корабля времен той (или все же этой?) войны, не препятствовал подобным нарушениям традиций. Сами разберутся, не маленькие. Так что играй, рояль, звени бокалы, скоро им идти в бой, и, кто знает, может, придется кровью платить за успех и богатство, но пока что об этом можно не думать, забыв хоть на миг о творящемся вокруг безобразии.

Сам же Эссен, вместо того чтобы сидеть в комфортабельном адмиральском салоне флагмана, плотно оккупировал мостик и, не обращая внимания на ветер, погрузился в размышления. Тем более, что ему всегда нравился ветер в лицо. В остальном же здесь было достаточно спокойно - «Рюрик» легко держал не такую уж и высокую сегодня океанскую волну. Чтобы раскачать гиганта в пятнадцать тысяч тонн водоизмещением шести баллов оказалось явно недостаточно. Впрочем, то же можно было сказать и об идущем в кильватере «Цесаревиче», не похоже, чтобы волнение его слишком уж беспокоило. Да и половине крейсеров от ударов волн было не тепло и не холодно. А вот миноносцам досталось бы изрядно, однако их с собой в этот поход не взяли - оставили на базе перебирать машины, благо «Херсон» с его механиками при наличии трофейных угольщиков можно было с собой не таскать.