Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха Страница 55

Ответ из Чикаго уже поступил. Джи-Си Бьюкенен радостно сообщал, не скупясь ни на слова, ни на эквивалентные им центы, что согласен на любые условия дорогого Инди, а вся необходимая информация по проекту находится у доктора Шнайдера, ассистента пропавшего Генри Джонса. Доктор Шнайдер в настоящий момент работает в Венеции. Вот адрес, а вот денежный перевод на билет до Италии. Доктор Шнайдер будет с нетерпением ждать прибытия своего нового шефа. «В какую авантюру я ввязываюсь!» — подумал археолог, рассматривая текст телеграммы. Чаша Грааля… Сначала отец попался на эту удочку, а теперь, похоже, и сына зацепило… «Доктор Шнайдер». Немец, надо полагать? Опять немец. Всюду они, представители чистой породы, надежда и опора трухлявого человечества, никуда от них не деться… Индиана составил текст собственных телеграмм и отдал их клерку. Он отправил сообщения двум адресатам. Первым был менеджер Бьюкенен, а вторым — Маркус Броуди. Другу отца Индиана предложил удобный вариант: тот может послать письмо в Венецию, на имя Джонса, до востребования, если же позарез нужна личная встреча, то через две недели, также в Венеции, Маркуса Броуди будет ждать на главной почте города конверт с адресом Джонса.

Покончив с делами, профессор с некоторым томлением в членах вспомнил, что его ждут. Что он обещал быстро. Что давно пора лечь отдыхать — если уж привалило счастье как следует выспаться. Он удивился сам себе: откуда это нетерпение? Словно двадцатилетний мальчишка университетского периода проснулся в нем. Улыбаясь, профессор Джонс поспешил на улицу, и только тогда услышал крики.

Не крики — вопли. Сквозь стекло было видно, как четверо восточных мужчин совсем с не восточным гостеприимством тащат вырывающихся Лилиан и Клопика. Женщина и мальчик тоскливо визжали. Еще двое пытались скрутить Азизу, но, похоже, не на ту напали. Похоже даже, что лейтенант ВВС их избивала, собираясь вот-вот прийти на помощь двум другим жертвам нападения.

Негостеприимные стамбульские мужчины были одеты в халаты с ярко вышитыми павлинами.

— Эй, — заторможено сказал профессор, — вы чего, парни?

Не ожидал он такой подлости, совершенно не был готов.

Тут закричали сзади него — это клерк привстал над стойкой, чтобы посмотреть, и вдруг исказился юным лицом:

— Курды! Террористы! — после чего исчез среди стульев.

Через секунду профессор был уже на улице. Через две секунды он обо что-то споткнулся и обо что-то ударился грудью. Вот ведь не везет! Краем глаза он успел заметить, что споткнуться ему помогла нога в потрепанных, давно не стираных шальварах, а удариться — предусмотрительно подставленная дубинка. Затем дубинку уронили ему на голову, и профессор временно забыл, что нужно делать в подобных ситуациях. Он расслабился на пыльных камнях, отдыхая от суеты, разглядывая ботинки рядом со своим лицом, затем, когда его перевернули, увидел небо и облака. Еще он увидел молодого человека, заботливо склонившегося над ним, обшаривающего карманы его куртки. Молодой человек был тем самым образцовым мусульманином, самозабвенно молившимся рядом с отелем…

«Индиана!» — визжала Лилиан. «Мистер Джонс!» — сходил с ума Клопик? И тогда упавший человек вяло повернул голову. Мисс Кэмден и мистера Лопсанга нигде не было, зато в поле зрения профессора попала Азиза. Тренированная супруга господина Бирета как раз утянула одного из наглецов на землю, уперевшись изящной ножкой тому в живот, и совершила задний кувырок. Бросок через голову, — автоматически прокомментировал профессор. Чисто исполнено. С переходом на удушающий — то есть захват ногами шеи соперника. Второй из наглецов, напавших на лейтенанта ВВС, слабо шевелился, вытирал халатом землю — очевидно, тоже прилег отдохнуть. Искусно вышитый павлин навсегда потерял свою красоту. Секта езидов, — подумал профессор. Символ — павлин. Курды… Молодой террорист, забывший Аллаха вместе с ковриком, сиротливо лежавшим на противоположной стороне улицы, уже закончил исследовать куртку профессора и решил проверить, не найдется ли чего под курткой. Тогда профессор его и ударил. Ногой в пах — просто, без лишнего эстетства. Этого вполне хватает, если точно.

Профессор был точен.

— Лили! — крикнул он, мучительно поднимаясь.

Нет ответа. Равно как и Лилиан.

— Азиза! — крикнул он. — Где Лилиан?

Та была занята. Впрочем, как выяснилось, удушающий прием был лишним эстетством, потому что возник второй молодой человек — тот, который молился на коврике позади отеля. Возник у девушки со спины, опять подло. Ударил дубинкой — с размаху, с оттяжкой. В голову. И доблестный боец американской разведки, коротко пискнув, рухнул на поверженных врагов, будто рассыпался на части.

Нападавший, не задерживаясь, побежал дальше.

— Стой! — страшно зашипел доктор Джонс. — Куда!

Он отпихнул парня, который корчился рядом, и побежал следом. Его ноги выписывали странные зигзаги. Ужасно раздражали люди. Мирные пестроцветные турки метались по узким улицам и протяжно голосили: «Курды! Курды!» Была паника. Сгустки чужих воплей лезли в уши и в рот, мешали слушать, дышать и кричать. Мелькали ботинки убегающего террориста — только их видел профессор, только за ними следил. «Инди! — раздались далекие звуки. — Мистер Джонс!» Охотничья радость мгновенно вскипятила кровь. В несколько яростных прыжков он догнал убегавшего и выключил его из жизни — парень даже оглянуться не успел. Звонко покатилась дубинка по булыжникам. Профессор оторвался от костлявого тела врага и осмотрелся.

Осмотрелся и тут же увидел…

Мужчины в павлиньих халатах закатывали связанную Лилиан в роскошный персидский ковер и делали это, прямо скажем, несколько небрежно. Рядом лежал другой ковер, уже скатанный. Клопика, очевидно, упаковали, поскольку его видно не было. Похитители предусмотрели и грузовой фургон, скучающий с включенным двигателем. Зарычав, доктор Джонс возобновил кросс по пересеченной местности, раскидывая уличных торговцев, носильщиков, чистильщиков обуви, разносчиков кофе, чая, воды, сметая все, что путалось у него под ногами.

Кто-то очень хотел, чтобы он опоздал. Кто-то бородатый, ухмыляющийся, огромный. От которого пестрая толпа бросилась в рассыпную, как тараканы от зажженной спички. Который весело сбросил халат на землю, свободно поиграл мышцами — каждая размером с кегельный шар, — и снял с пояса гигантскую саблю дамасской работы. Именно этот породистый атлет преградил дорогу Индиане Джонсу. И тому пришлось притормозить, потому что клинок порхал в умелых руках веселого бородача, как невесомый лепесток тюльпана, потому что бешеный азарт горел в глазах воина. Впрочем, притормозил профессор только на миг — чтобы вытащить из-под куртки старый добрый кольт.