Феликс Крес - Северная граница Страница 55

Амбеген и Тереза слушали ее со все возрастающим вниманием.

— Откуда… — начала было сотница.

— Мне не всегда снятся алерцы, — перебила ее лучница. — Несколько раз это были самые обычные сны. Все время о чем-то… неприятном, очень неприятном. Речь иногда идет о совершенно заурядных вещах. Однажды мне приснилось, будто я потеряла нож, маленький такой. Вроде бы ничего особенного, только это все, что осталось от моего брата. Когда-то у меня был брат, и этот ножик… — Она не могла выразить словами, как чувствует себя человек, потеряв единственную вещь, маленькую реликвию, связывающую его с далекими, дорогими воспоминаниями. — Так вот, пять дней спустя я и в самом деле потеряла его, хотя сон этот так меня взволновал, что я берегла ножик как зеницу ока. А раньше, намного раньше, мне приснилась смерть… Она назвала имя, которого они не расслышали. Агатра шумно втянула воздух, голос ее охрип. — Он один из всех раненых в Трех Селениях вернулся с нами сюда, в Эрву. И ему тоже снились сны… Я думала, он поправится… Но на пятый день после моего сна он умер.

Амбеген и Тереза переглянулись. Девушка не бредила, в ее словах прослеживался некий смысл.

— Я долго думала. Может, это я виновата, сначала вижу во сне, из-за этого все и происходит? Я вроде что-то придумываю, и оно исполняется. Или я просто вижу будущее, но сама тут ни при чем? Не знаю. Порой мне кажется, ножик пропал из-за моих снов, и тот человек умер… — Речь взволнованной девушки стала чуть более бессвязной. — Умер потому, что я на него смотрела… Зато сейчас, когда наступит оттепель… Я же не могу взять и растопить снег. А значит, я просто вижу разные события. Я бы хотела… грустно проговорила она. — Очень хотела бы только видеть их. Это ведь не из-за меня, да?

Наступило молчание.

— Оттепели пока нет, — раздался голос Амбегена. — Но ветер переменился, и стало теплее, намного теплее, чем вчера. Рассказывай дальше, Агатра. Он умел запоминать имена солдат и часто пользовался этим умением.

— Алер… те места, что за границей… они снятся мне очень редко. Лучница посмотрела на Терезу. Несколько дней назад они разговаривали на эту тему. Сотница кивнула. — Очень редко, — повторила лучница, — почти никогда. Комендант, сотник Рават говорил мне об их селениях, о солдатах… Я ничего такого не знаю, видела только, как там все выглядит… Страшно. Там такие болота, в которых… в которых… — Она набрала в грудь воздуха. — Но чаще всего снится тот дракон у Трех Селений. Об этом я тоже думала. У меня, господин, — она посмотрела на Амбегена, — очень хорошее зрение. Лучше, чем у других, это точно. И потому я разглядела все лучше других. Наверняка лучше. Того дракона. Наверное, поэтому…

— А что тебе приснилось вчера, Агатра?

Лучница снова подтянула накрывающие ее одеяла.

— Дракон, госпожа.

Ей легче было говорить с Терезой, чем с сидящим в углу Амбегеном. Она словно старалась забыть о присутствующем здесь надсотнике. Впрочем, комендант, похоже, это чувствовал: не задавал вопросов и вообще старался вести себя так, будто его не существует вовсе.

— Этот дракон, госпожа, он живой… Но как-то… не знаю… по-другому! Было больно, но так… будто кто-то… открыл голову, а в голове — дыра, и все, весь разум, снаружи! — Потрясенная девушка отчаянно жестикулировала, пыталась показать все руками. — Там, кажется, был сотник, с ними, с серебряными. И были еще золотые. Большая битва, на самом деле большая! Даже больше, чем под Алькавой!

Лучница затихла. Тереза тоже молчала, терпеливо ожидая продолжения. Агатра, уставившись в низкий потолок, тяжело дыша, снова переживала свой кошмар.

— Нет, не дракон… — наконец выдавила она. — Не скажу. Не могу, в самом деле не могу… Больше не хочу… Отчетливее всего я видела битву. Уже становилось светло, немного снега, грязь, и всюду стоят лужи. Там были наши, по-моему, конница, очень много конницы! Я узнала по лошадям, они ходят не так, как вехфеты, но точно я не разглядела… Только видела я их не в битве и не возле дракона, а дальше, чуть к югу, кажется… Нет, я не могу… про это не могу, в самом деле. Простите! — неожиданно воскликнула она, чуть ли не плача. — Мне никак! Не хочу больше!..

— Хорошо, Агатра, хватит, — успокоила ее Тереза. — Мы не собираемся ничего выпытывать… Достаточно. Теперь спи.

Она погладила лучницу по ладони и встала, подавая знак Амбегену.

Снаружи действительно потеплело. Стало намного теплее, чем вчера, хотя уже и тогда мороз не слишком досаждал.

— И что ты обо всем этом думаешь, господин?

Амбеген пожал плечами и долго смотрел на Терезу. Словно это она подговорила лучницу наврать с три короба, лишь бы он отпустил конницу за Раватом… Однако он тут же осознал, что командующая конными лучниками не способна на столь низменные поступки. Нелепо подозревать ее в чем-то подобном.

Сотница, словно угадав мысли коменданта, замерла и ощетинилась, разом став намного красивее. Амбеген предупредил взрыв.

— Ничего. Ничего не думаю, — коротко сказал он.

Он повернулся и ушел, оставив ее стоять на месте. Она со злостью посмотрела ему вслед, потом взяла себя в руки и вернулась в комнату.

— Агатра? Спишь?

— Я боюсь, госпожа, — слабо ответила лучница. — Боюсь заснуть… Ведь я знаю, что тогда будет.

— И все-таки спи. Я посижу с тобой немного.

Обозлившись на весь белый свет, Амбеген заперся у себя в комендатуре, словно в гробу — пропал, исчез, не видно и не слышно. Воскрес он лишь около полудня…

Изумленные солдаты останавливались, услышав доносящиеся из его комнаты явственные удары молотка. И в самом деле, комендант ремонтировал окно. Раздобыв где-то доски и гвозди, он яростно колотил по ним обухом топора. Соорудив кривую ставню, Амбеген выбрался наружу, примерил. Позвал к себе плотника и долго объяснял, что нужно переделать, чтобы ставня подошла. Детина-плотник с сомнением поглядывал на потрескавшиеся от ударов доски, наконец забрал ставню и куда-то удалился. Решив судьбу своего окна, Амбеген явно успокоился и даже потребовал еды. Когда легионер принес ему порцию вдвое большую, чем солдатскую, комендант посмотрел на нее с неподдельной горечью, после чего промолвил:

— Сынок, я и вправду не понимаю, как вы продержались на такой жратве… Ну ничего, скоро все наладится!

Поев, комендант некоторое время сидел, погрузившись в глубокие раздумья. После чего помрачнел еще больше, как будто разгневался собственным мыслям. Позвав конюха, поговорил о лошадях, подробнее всего расспрашивая о конях курьеров. Узнав, что солдаты уже успели съесть несколько запасных и вьючных животных, Амбеген пришел в такую ярость, что, когда ближе к вечеру снова послышались безумные вопли Агатры, он попросту схватился за голову.