Дмитрий Емец - Светлые крылья для темного стража Страница 56

Напротив Арея на стуле сидела Улита. По ее лицу континентами и материками бродил румянец. Улита никогда не краснела целиком, но всегда пятнами.

– Привет! Страдаешь? – зачем-то спросил Меф.

Спросил не подумав, сбитый с толку настойчивым взглядом Арея. Вопрос был в меру невинным, однако Улита, напряженная как струна, взорвалась.

– Типун тебе на язык! – рявкнула она.

Дафна едва успела отразить стихийный сглаз. Арей погрозил секретарше пальцем.

– Улита! Синьор помидор лишь попытался выразить тебе свое сочувствие! Это еще не повод, чтобы сделать синьора помидора навеки глухонемым. Как он будет выражать свои мысли? Ненависть – двойным мычанием, а страсть – непрерывным блеяньем?

Ведьма сорвалась с места и молча хлопнула дверью. Арей поднял с пола лист бумаги, который она уронила, и пробежал его глазами.

– Любовь, любовь… Есть она – мучаешься сам. Нет ее – мучаешь всех вокруг… Тридцать две ошибки на страницу отчета – это многовато даже для очень средней школы, – задумчиво произнес мечник.

Он повернулся к Буслаеву и, внезапно шагнув, оказался рядом. Меф увидел фиолетовые, потрескавшиеся, насмешливые губы и красное, в крупных порах лицо. Меф никогда не понимал, как грузный, внешне неповоротливый Арей ухитряется двигаться так пугающе быстро.

– Где? – требовательно спросил Арей. – Он у тебя с собой?

Спросил, не поясняя, о чем речь. Меф и без того отлично его понял. Если он не покажет Арею завещание Кводнона, тот отберет его силой.

Меф порылся в карманах.

– Ты не взяла? – спросил он у Дафны. – Вот гадство! И я тоже нет. Мы за ним сбегаем, хорошо?

Не успел он сделать и шага, как из левой ноздри Арея вырвалась струйка дыма.

– Не искушай судьбу, умник! Ложь, конечно, была изобретена не мной. Я лишь прорабатывал мелкие детали, но я отлично знаю, как она действует.

– Но мы правда его забыли!..

– Эйдосом поклянешься? – предложил Арей.

Меф тревожно оглянулся на Даф. Та торопливо замотала головой, хотя у Мефа и самого хватило бы ума не делать такой глупости.

– Нет, – сказал Меф обреченно.

– Тогда покажи пергамент, – повторил мечник.

Его голос стал опасно тихим. Меф неплохо успел изучить Арея и знал, чем чревата эта кроткая тишина. Он протянул мечнику пергамент.

Глаза Арея остекленели. Упрямо сжав губы, он взял пергамент. Продержал его несколько секунд, даже не пытаясь коснуться печати, и вернул Мефу. Лицо у Арея осталось каменным, однако по вискам сбегали крупные капли пота.

– Вам больно? – участливо спросила Даф.

Арей молча показал ей ладонь. Кожа была опаленной, точно мечник сжимал в руке не пергамент, а полоску раскаленного металла.

– Зачем вы его взяли? Вы же знали, что так будет, – сказала Даф.

Арей кивнул.

– Догадывался. Но все равно хотелось убедиться. Делайте с ним что хотите! Пусть Спуриус и Лигул перегрызут друг другу глотки.

– Вы не будете вмешиваться? – удивилась Дафна.

– Куда? В битву змеи и шакала? – удивился Арей. – Грызущаяся сама с собой тьма мне приятна мало, но тут ничего не попишешь. Таково свойство ненависти, что она разъедает не столько внешнего и явного врага, сколько саму себя.

Дафна слушала его с изумлением. Она знала, что Арей всецело находится во власти мрака и служит ему со всей горячностью. И одновременно эти крамольные рассуждения. Впрочем, мрак всегда ими славился. Там они, скорее, одобряются.

– На вокзал-то скоро? – с неожиданной усмешкой поинтересовался Арей. – Мамай вас подбросит.

Меф вздрогнул. Откуда он знает?

– Не удивляйся, синьор помидор! О вашей поездке уже известно всем – и свету, и мраку, и серости, то есть Спуриусу. Считай, что объявление уже вывешено на сакральной доске. А теперь идите и постарайтесь остаться в живых! Вот вам и все напутствие.

– А у вас какой интерес, чтобы мы выжили? – неосторожно спросила Дафна.

Арей посмотрел на нее так, что Дафна пожалела, что не родилась немой. Немые хотя бы не считают, что спросить проще, чем подумать.

Когда Мефодий и Дафна вышли из резиденции мрака, их уже ждала желтая «Волга» с шашечками – пожалуй, самая банальная машина, которую когда-либо использовал комиссионер мрака. Возле «Волги», хмуро косясь на шумную толпу туристов, прохаживался хан Мамай. Экскурсия уже почти прошла, когда Мамай, не выдержав, сердито закричал и, потрясая кулаками, едва не бросился на одного круглого улыбчивого итальянца. Итальянец поджался и поспешил за экскурсоводом.

– Чего он так на итальянцев кидается? – удивился Меф.

– А кто его убил? Ну после уже, когда он с Куликова поля бежал… Свои же, между прочим, союзники чпокнули! – напомнила Даф.

– Так вроде же генуэзцы?

– А генуэзцы – это, извините, кто? Таинственный народ из африканской глубинки? – мягко спросила Даф.

Мамай сердито открыл багажник, позволил Мефу забросить сумки и сердито захлопнул. До самого Курского вокзала он не проронил ни звука, только молча колотил ладонью по гудку. Даже правила нарушал зло и неинтересно, без обычного задора.

Глава 14

Последний вагон

Я хочу с этой куклой поехать на море. А где у нее туловище?

На вокзале Мамай сгрузил их и умчался, ни разу ни в кого не врезавшись, что свидетельствовало о его глубочайшем внутреннем разладе.

– Так… кота в машине не забыли… Буслаева не забыли… Пергамент взяли… Можно идти! – сама себе сказала Даф.

– А где твой чемодан? – вдруг вспомнил Меф.

Он хотел уже вновь вызвать Мамая, когда Даф, улыбаясь, разжала ладонь. На ладони Меф увидел крошечный, не больше коробка спичек чемодан. Тот самый, подарок Троила.

– Люблю компактность. И здесь, заметь, куча всего! – сказала Дафна.

– Как ты это сделала? Маголодией? – заинтересовался Меф.

Он не замечал, чтобы Дафна бралась за флейту.

– Есть такое заклинание: «Sub alie specie!».[5] Произносишь его один раз – предмет уменьшается. Но при этом обязательно должен быть контакт правой руки с предметом. Не вздумай, скажем, почесать затылок или прихлопнуть мошку на лбу. Заклинание может решить, что у тебя слишком большая голова, и сделать ее размером с орех! Усвоил?

– Угу. А обратно как?

– Если хочешь увеличить предмет до прежнего размера, произносишь «Mens agitat molem».[6] Если после заклинания увеличения произносится числительное, то предмет не только увеличивается, но и дублируется столько раз, какое число ты назвал.

В глазах у Мефа заплясали ухмыляющиеся арейчики. Даф пожалела, что не промолчала.

– Классно! Представляю, что будет, если вначале уменьшить – хм… – ну хотя бы вон ту высотку! А потом продублировать ее тысячу раз, – сказал Меф.