Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация Страница 56

- Отец, он… как бы в другом мире живет, - пробормотал он. - Работа в кабинете, дома книги, а по улицам только в магазин и обратно. Где библиотека, он знает, а где наркоту продают - уже нет. Мы все живем в одном городе, но в разных мирах… Для тебя - танцы, дискотеки, модные костюмчики, машина родителей, добрый ласковый Алик… для меня - тренировки, работа, рыночные бандиты, уличная шпана, школьные шакалы…

- А хвастался, мало били! - озабоченно заметила девочка. - А что тогда заговариваешься? Не знаю, где живете вы с отцом, а я так в своем городе! Вот что: давай я тебе лицо отмою? До дома сам дойдешь? А то мне к Алику бежать надо, он сердится, когда меня долго нет - та-а-кой ревнивый, просто ужас!

- Понравился бандит?

- Понравился! - вызывающе сказала девочка. - С вами, уродами, что ли, дружить? У него хотя бы какие-то законы есть! А наши - шакалы!

- Девчонок сюда водила? - хмуро вспомнил он.

- Еще чего! Они сами набивались! Акбарс щедрый - и своих всегда защитит! Им что, со старшим Типуном гулять? Вечно пьяный, урод! Подружку свою чуть не зарезал… А рыночные даже слова грубого не скажут, у них это не принято! Они хотя бы знают, что такое честь!

- Ненавидишь свой народ?

- А за что вас уважать? Все трусливые, как…

- Тогда не стой посередине, - непонятно посоветовал он. - Перенимай его обычаи…язык выучи обязательно - и вперед… а между культурами стоять нельзя, опасно это - как предательство…

- Да он не учит своему языку! - недовольно призналась она. - Смеется только.

- Правильно делает, - буркнул он. - Мы же спрашиваем, чтоб надсмехаться и дразнить. А кому это понравится? Ты ведь о чем спрашивала? Как на его языке материться, верно?

- Ну… надо же знать, когда меня ругают!

- Спроси, как будет мама, отец, брат… как что на кухне называется… как уважительно с ним говорить - и что говорить… тогда научит.

- Ты с Акбарсом не ссорься - убьет! - вдруг всерьез сказала девочка. - Лучше его держись. Он тебя от старшего Типуна прикроет.

- Убьет, - рассеянно согласился он. - Да это не страшно… страшно, если я его убью. А туда я уже не раз ходил… а там - тупик! Олька, что делать-то? Не понимаю… Может, есть иной путь?

- Я тебе скажу, что делать! - всерьез забеспокоилась она. - Домой идти - и на диван! Топай! Я, однако, тебя провожу, а то придешь куда-нибудь под машину…

Отец оказался почему-то дома. Ольга извинилась ангельским голоском, мило улыбнулась и убежала на своих высоченных каблучках к Алику. Отец невольно проводил ее взглядом. Потом безнадежно уставился на расхристанного сына.

- Мы баловались в школе, и я упал, - вяло пояснил он.

- Игры у вас какие-то бандитские! - возмутился отец. - Это как же вы бегали, что разбился и спереди, и сзади?! У всех дети как дети, один ты… брал бы пример со своей одноклассницы! Опрятная, чистенькая, ходит в школу, чтобы учиться, а после школы, наверно, не носится по улицам, не дерется, а домой идет!

- Ага, и фигурка у нее стройненькая! - поддакнул он и побрел к дивану. - Глаз не отвести, верно? Ты, по крайней мере, не отводил. Взглядом раздевал, оскорблял женщину… а зря! Я же говорил уже: тебе нечем таких купить! Такие гуляют только…

Он замялся, глянул на смущенного отца и, чтоб не рушить его внутренний мир, закончил не так, как думал: -… с отличниками.

Дребен Хист - честь превыше…

- Куда бы нам засунуть блицштурм? - тоскливо вопросил Хист.

Десятники, подавленные величием звания "эпсаар красная роза", уважительно помалкивали. Хист глянул на них и обозлился.

- Зачем вообще нужны крупные полицейские силы? - рявкнул он. - Только для войны! С собственным народом воевать! Улицы расчищать, когда император едет к любовнице! Ит-тырк… За Ирчу загоню! Пусть разъездами степь перекроют, что ли? Чтоб степняки коров не воровали…

- Э… там же деревенские стадо пасут! - робко намекнул первый десятник.

- Надинька-кружевница заругается? - едко осведомился Хист. - Дожили! Сейчас еще и мельниковы сыновья припрутся указывать, как полиции службу исполнять? Дожили…

- Хист! - сунулся в дверь мельников сын. - Слушай, ты когда разберешься с военными, а? Чего они нас на станцию не пускают? Разве это порядок?! Деревня торговлей с городом живет! Знаешь, как про нас говорят? У деревенских голова разболится, если пару дней на рынок не съездят! А нас то пускают, то не пускают! Как начальник караула вздрючку от Любея получит, так вообще не пускают! Да кто они такие?! Какие-то военные!…

- Э, Хайло, а ты сам ли сюда бегаешь - или посылает кто? - вдруг спросил Хист. - Уж больно умно рассуждаешь, как будто думать умеешь…э?

- Так Кола Гончар же говорит! - простодушно признался здоровяк. - Ты, говорит, орешь громко, и морда у тебя наглая - тебе и идти к Хисту требовать справедливости! Он, говорит, тебя отовсюду услышит! И батяня то же говорит… да и все говорят, что у меня морда наглая!

- Может, тебе чего и Знобинька подсказывает? - обреченно уточнил Хист. - Э, не отвечай, это я так, мысли вслух… Передай Знобиньке… вот зараза же прицепилась красивая - Гончару передай! Передай, что… прямо сейчас разберемся! Вот молока попьем и пойдем военных гонять…

- А вы молоко перед этим делом пьете? - подивился мельников сын, - А зачем? От него же… а, понятно… или не понятно?…

И озадаченный глашатай деревенских интересов исчез.

Хист строго глянул на ухмыляющихся десятников.

- Отправьте вестового к блицштурму! - приказал он. - Пусть командиров подразделений тащит ко мне! Будем составлять план, как военных укоротить.

- Я Гребло пошлю! - тут же решил первый десятник. - После того, как он угрохал их командира, а потом и начальника штаба, его там все опасаются.

- Вестовому станковый арбалет не положен, - напомнил Хист.

- Да он сапогом может! У него такой сапог, что…

И тут засияла проекция от командирской раковины. Хист взглянул и оцепенел. Из синего тумана на него противно уставилась физиономия самого подвизиря! Ранее он его разве что на торжественных выездах мог созерцать… издалека…

- Хист? - неопределенно сказал подвизиря. - Ну-ну… Мне тут доложили… Круто берешь, мальчик… круто, да… э?

Хист не отозвался, потому что не сразу вышел из ступора. Его молчание почему-то добавило неуверенности в голосе всемогущего главы полицейского ведомства.

- Мои…э… союзнички о подобных нюансах забыли упомянуть, - задумчиво протянул подвизиря, изучая офицера цепким взглядом. - Забыли, да… а ведь блицштурм - мои ребятки, да… Нехорошо получилось, э? Ну-ну… Ну… действуй, Хист, пока что у тебя получается… союзничкам привет передавай, розочка, хе-хе…

Хист моментально помрачнел и наградил подвизиря таким взглядом, что, будь тот рядом, то сразу озаботился бы кольчугой с высоким воротом. Розочками в городских низах звались привокзальные женщины, доведенные до отчаяния безденежьем и согласные за еду исполнять иногда очень затейливые пожелания клиентов, отчего приобрели и кличку, и специфические физиологические отличия… Но подвизиря был в столице и ничего не ощутил из-за несовершенства связи. А потому отключился, даже не поняв, что Хист на полном серьезе прикидывал успешность рейда блицштурма на столичную резиденцию подвизиря.