Елизавета Абаринова-Кожухова - Холм демонов Страница 56

Дубов мало обращал внимания на всю эту болтовню и лишь кивал головой время от времени, стараясь изобразить заинтересованность.

— …Им, конечно, далеко до Генриха Манна, но зато какие смелые и наглые. И с автоматами. Это здорово возбуждает, — продолжал изливаться Мешковский.

Дубов же при слове «автоматы» профессионально насторожился. — Всю ночь мы разговаривали. А наутро их уже не было. Как жаль, как жаль, — опечалился Мешковский и даже, похоже, решил пустить слезу, но не выжал. Что его еще больше огорчило. — Полный стол водочки, а поговорить не с кем. Может, вы заглянете ко мне, Василий Николаевич?

— Загляну, — решительно ответил сыщик, что даже на секунду сбило Сашульчика с толку. Но лишь на секунду. Думать он был не любитель, а жил лишь эмоциями.

— Вы мне всегда нравились, Василий, — с пафосом произнес Мешковский. — Вы грубоваты и малопрезентабельны, но я вас понимаю. Пойдемте ко мне. Я покажу вам письма Чайковского к Жириновскому.

Беспорядок в квартире Мешковского был продолжением беспорядка в его голове. Богемно, со вкусом и немного грязно. Василий знал Сашульчика и потому знал, что выудить что-либо из него можно только между первыми ста граммами и вторыми ста граммами. В этом промежутке Мешковский был более-менее вменяем. А потому, как только они сели за стол и выпили по рюмке, Дубов стал наседать на него с вопросами.

— Где это вы, Сашульчик, так разжились водочкой? — как бы невзначай поинтересовался сыщик. — Да и продуктов, я вижу, целая куча… Должно быть, нашлись богатые спонсоры?

— О, да-да, — радостно подхватил Мешковский, — такие спонсоры! Такие симпатичненькие мужчинки! — Тут Сашульчик испуганно смолк. — Ах, ведь их главный предупреждал, чтобы я молчал об их визитации!

— Вот как? — удивился Василий. Или сделал вид, что удивился. — Странно. Обычно господа спонсоры не очень-то любят скромничать — наспонсорят на полушку, а шуму… — Детектив доверительно понизил голос: — Но мне-то вы можете все рассказать, я вас не выдам.

— О да! — томно повел глазками в сторону бутылки радушный хозяин. — Если бы вы, Васенька, были поэтом, то я сбацал бы в «Железке» вашу репрезентацию, а в спонсоры непременно позвал тех противненьких мужчинок.

— А что это за мужчинки? — Василий решил идти напролом, так как знал по опыту, что еще минут десять — и Сашульчик совершенно перестанет быть пригоден к деловому употреблению.

— Ах, это такие мужчинки! — вздохнул Мешковский. — Я им так старался приглянуться — и все мои усилия не вызвали в их душах ответных поползновений. А их главненький очень заинтересовался альбомом «Обитатели Кислоярского зоопарка», а когда я его напрямую спросил, нравлюсь ли я ему, то он ответил, что предпочитает любить всяких зверушек и собирается наутро отъехать в деревню, где пленэр наполнен разными козочками, коровками, свинками, лошадками… Да вы сами поглядите!

Вскочив из-за стола, Мешковский подошел к книжному шкафу и снял с полки зоопарковский альбом, зажатый между Бхагавадгитой и перепиской Рихарда Вагнера. Однако на соседней полке вместо книг стоял запасной графинчик, отнюдь не пустой, и рюмочка. Сашульчик отложил альбом в сторонку, налил себе водочки и залпом выпил. Такого поворота Дубов никак не ожидал. Он, однако, попытался задать еще один вопрос:

— А как звали их главненького?

Но было поздно: Мешковский, игриво покачивая бедрами, уже следовал к проигрывателю. И Василий понял, что ему, скорее всего, придется довольствоваться теми скромными сведениями, что удалось извлечь из Сашульчика в небольшом перерывчике между первой и второй.

Проблески разума в красных глазах Мешковского окончательно погасли. К тому же в комнату вплыл некий худосочный господин и плавно перетек за стол. Его маленькие детские ручки ловко замелькали, закидывая в рот селедку под маринадом, сливовый джем, копченый шпек и апельсин. Все это стремительное поглощение пищи обильно запивалось водочкой, как водой. И в полном молчании. Дубов в очередной раз за сегодняшний день был поражен. Мешковский же распахнул свои любвеобильные объятия:

— Све-е-етик!

Но тот человечек, которого он называл Светиком, никак не реагировал на приветствия Сашульчика. Ну разве что хрюкнул. Правда, довольно дружелюбно.

При этом опуская яблоко в карман пиджака, а куриную ножку за пазуху. Мешковский попытался облобызать Светика, но тот мягко уклонился, и хозяин попал рукой в винегрет. Светик аккуратно извлек руку Сашульчика из тарелки, аккуратно же облизал пальцы и снова погрузился в процесс забрасывания еды в рот и карманы. Тогда Мешковский просто поцеловал его в макушку и перенес свое внимание на проигрыватель. А комната тем временем наполнялась людьми, возникавшими, казалось бы, из ниоткуда. Кто-то уже шурудил в холодильнике, деловито гремя банками. А кто-то рылся в шкафу, выкидывая прямо на пол цветастые галстуки Мешковского. Сам же хозяин наконец запустил добитую радиолу, и по квартире понеслись истерические вопли Пугачевой: «…все могут короли… я так хочу, чтобы лето не… как айсберг в океане… какой был полковник!»

Дубов, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулся к дверям, но там он столкнулся с господином Светиком, который вальяжно выплывал вон, нагруженный провизией, как испанский галион золотом. Сыщик деликатно посторонился, и худосочный обжора хрюкнул ему дружелюбно. Хотя, может, это была просто отрыжка? А Сашульчик уже танцевал, завернувшись в простыню. «…и будешь ты летать с одним крылом…» Василий хотел сказать «до свидания», но, здраво подумав, предпочел удалиться без прощаний. От греха подальше…

В кислоярском угро было людно и шумно, как на вокзале. Дубов, бросив дежурному: «Я к Столбовому», окунулся в облака табачного дыма и непрерывный гомон. Добрый день, привет, здрасьте — неслось со всех сторон, но он упорно продвигался к цели. И в конце концов налетел на Столбового в дверях его кабинета.

— А, Василий Николаич, — виновато улыбнулся хозяин, — извините, спешу, спешу.

— Егор Трофимыч, — решительно преградил ему дорогу Дубов, — пару минут, не более!

Столбовой, скорбно потоптавшись на месте, развел руками — мол, что с тобой сделаешь — и вернулся в кабинет.

— В город приехала банда наемников, — с порога начал Дубов. — Они вооружены автоматами, правда, их цели мне пока не известны.

— Только чего нам не хватало, — грустно покачал головой Столбовой, — мы и так уже на ушах стоим из-за взрыва в храме кришнаитов. Очередного. Черти б их побрали.

— Ну так, может, это их работа? — сразу навострился Дубов. — Кстати, когда произошел взрыв, что за взрывчатка, есть ли свидетели?