Джен Коруна - Год багульника. Осенняя луна Страница 56

Эльфа ласково прильнула к его груди.

— Ты так заботишься обо мне… Спасибо, — проговорила она и, заметив сомнения Сигарта, добавила: — Тебе нечего бояться: они не посмеют тронуть того, на ком есть знак Эллар.

— Хотелось бы мне в это верить. Главное, чтобы они не заметили его слишком поздно, — улыбнулся он.

Забравшись с ногами на постель, они еще долго разговаривали в темноте, пока Моав не начала зевать так, что уже почти не могла говорить. Отпустив хэура, она залезла в теплую постель и умиротворенно заснула. Если бы она знала, что готовит ей рассвет, вряд ли ее сон был столь безмятежным…

Солнце давно позолотило серые стены Цитадели, поднявшись из-за леса, а лунная эльфа все еще была пленницей в своей комнате. Она давно была готова к выезду, однако, вопреки обещаниям Гастара, никто, похоже, не собирался освобождать ее. Она звала, стучала в дверь, но все напрасно: казалось, все в замке напрочь забыли о ней, даже Сигарт! Моав злилась, однако вскоре ее гнев начал превращаться в страх — кого угодно могло напугать каменное молчание Сиэлл-Ахэль, населенной суровыми, не ведающими жалости воинами. Кроме того, был еще один повод для волнения — ведь, несмотря ни на что, Сигарт по-прежнему оставался одним из них: рысья природа сильна, и кто знает, не стал ли он на сторону Гастара, забыв обо всем, что их связывало. В конце концов, здесь его дом — единственный, который у него когда-либо был…

Волнение эльфы росло — в нетерпении она металась по комнате, точно надеясь таким образом обнаружить выход. Вдруг за дверью послышалось какое-то движение, щелкнул замок. Моав облегченно вздохнула — наконец-то за ней пришли! Однако уже через миг на ее лице отразился испуг, смешанный с недоумением. Вместо одного стражника в комнату вломилась целая гурьба хэуров. Их было не меньше десятка, все уад-хэуры — молодые воины, едва принятые в стаи. Особенно растрепанные, в не подогнанной по размеру одежде, они имели слегка бестолковый вид. Не в силах сдерживать волнение, некоторые из них то и дело оборачивались рысями — звериное обличье все еще было для них более привычным. Завидев Моав, они застыли и стали бесцеремонно рассматривать ее. Один, видимо, самый смелый, выступил вперед и, чего-то обрадовавшись, воскликнул:

— Гляди, какая беленькая — ну точно заяц к зиме!

— Уж больно хлипкая, как бы не поломалась, — скептически заметил другой.

— Гастар сказал — делайте, что хотите, только чтоб не померла, — отозвался третий из группы. — Так и сказал, честное слово!

— Ну раз Гастар сказал…

Они затоптались на месте, точно не зная, как подступиться к столь необычной добыче. Моав медленно отступила назад и, стараясь не привлекать внимание, взяла со стола лук и колчан. Хэуры же, наоборот, сделали шаг вперед — минутная растерянность минула. Их грубые лица исказились хищными ухмылками, отчего стали казаться особенно угрожающими. Эльфа снова шагнула назад, но уперлась спиной в стену. Поняв, что их жертва в ловушке, уад-хэуры стали подступать смелее. Вскоре Моав оказалась зажатой в углу — с двух сторон ее окружали стены, с остальных — рыси. Она молниеносным движением вскинула лук и заложила стрелу; ее пальцы едва заметно оттягивали и расслабляли тетиву, целясь то в одного, то в другого хэура. Вдруг позади рысьей толпы послышалась возня, несколько молодых воинов отшатнулись, словно их кто-то оттолкнул. Громкий голос спросил:

— Что тут происходит?

Бледное лицо эльфы просияло надеждой.

— Сигарт! — не удержавшись, вскрикнула она, но осеклась, поняв свою ошибку.

Взгляды присутствующих в один миг обратились к вошедшему — в них читалось явное подозрение. Казалось, даже воздух сгустился от повисшей в нем опасности.

— Вы что, знакомы? — угрожающие поинтересовался один из уад-хэуров, с вызовом выступая вперед.

Сигарт медленно перевел на него взгляд, и без того непрозрачные серые глаза налились свинцом.

— Да было дело…

— Да ну! Ты хотел сказать, что имел дело с этой красоткой? — хэур вскинул голову, сверля Сигарта желтыми глазами.

— Послушай, Арлис, — спокойно произнес тот, — если бы я помнил всех, с кем я имел дело, я бы давно забыл, как зовут меня самого.

Взрыв хриплого смеха заставил вздрогнуть каменные стены. Молодой хэур потупил глаза и незаметно отступил за спины товарищей. Увидев, что инцидент исчерпан, Сигарт снова взглянул на все еще готовую к бою эльфу. Легкий лук сам собой вырвался из ее рук и, отлетев шагов на пять, со стуком упал на пол. Пораженная Моав смотрела то на выбитое оружие, то на кейнара; в следующий момент она в ужасе попятилась — Сигарт молча двинулся на нее, и глаза его светились отнюдь не любовью.

— С каких это пор в Сиэлл-Ахэль развлекаются втихаря? — процедил он сквозь зубы, даже не повернув головы в сторону собратьев. — Могли бы и меня позвать!..

Глядя на надвигающуюся грозную фигуру, Моав невольно сделала еще шаг назад, но наткнулась на холодную стену. То, что произошло дальше, было ужаснее любых возможных опасений: Сигарт подошел к ней и, грубо схватив за куртку, поднял над землей, словно она была куклой. Его губы кривила жуткая ухмылка, серые глаза смотрели холодно и жестоко. Слезы отчаянья и обиды навернулись на глаза эльфы. Она попыталась было вырваться из руки хэура, но получила сильный тычок локтем в лицо. На глазах у притихших рысей Сигарт рывком уложил ее на край деревянного стола и грубо утер ей слезы рукавом. Моав зажмурилась — убитая, униженная, она уже, похоже, даже не помышляла о сопротивлении; на ее бледном лице было написано лишь одно желание: умереть до того, как хэур коснется ее! Неожиданно хватка на ее одежде ослабла, Сигарт быстро повернулся к двери, вспомнив о чем-то. Почувствовав свободу, несчастная эльфа мигом залезла на стол и отползла в самый дальний его конец. Сигарт выругался.

— Проклятье! У меня ж донесение к росх-хэурам от караула. Срочное! — он обвел глазами собравшихся воинов. — Значит так — я скоро вернусь, и чтобы без меня не начинали. Всем понятно?! Если хоть кто-то протянет свою грязную лапу…

— Да чего тут ждать! Хватит-то всем! — возмутился стоящий под стенкой хэур — это был тот самый стражник, что запер Моав.

Сигарт грозно взглянул в сторону говорившего, его голос снизился до угрожающего рычания:

— Рыси не жрут свою добычу тайком от товарищей, Гархат. А если кое-кто этого не усвоил, то его придется поучить правилам стаи! — его глаза злобно сверкнули, заставив Гархата попятиться — он уже был не рад, что заговорил.

Сигарт выжидающе воззрился на сбитых с толку бойцов. Раздался едва слышный ропот — в основном, возмущались те, кто стоял в заднем ряду. Наконец, шум стих, воины послушно кивнули головами и расселись на каменном полу. Эльфа затравленно наблюдала за ними со своего стола. Круто развернувшись на каблуках, Сигарт быстро вышел в коридор. Через миг серая рысь стрелой неслась по запутанным переходам Цитадели, заставляя встречных воинов шарахаться к стенам.