Ошибка Выжившего - Лемор Страница 57

К сожалению, с моей стороны был сделан максимум того, чтобы всё сломать: одну часть я беспардонно пропустил, не имея ровным счётом никакого отношения к истории, когда вторую… Её у человека напротив меня и не было. Правда, в каком-то смысле, это и была наша первая встреча, которая должна стать финальной.

— Белые или чёрные, Мистер Фишер?

Наверное, так археолог и должен выглядеть: скромный, немного зажатый, он собой воплощал само умиротворение. Пусть он и прозвал себя «Морфеем», на самом деле его звали Томас Холл. Самое обычное имя. Для главного культиста, обладателя сверхъестественных сил, который хочет пробудить ото сна Бога, совсем не подходит. Именно таким Мисс Андерсон Томас и запомнился, но я и подумать не мог, что образ, оставшийся в голове, окажется настолько объективным и настоящим.

— Я могу нормально мыслить, — удивлённо констатировал я, не чувствуя влияния комикса. — Можешь сам выбрать сторону, Томас.

— Как пожелаете, — спокойно кивнул мужчина. — В таком случае, я буду за чёрных. Прошу, сделайте свой ход.

Я не спешил делать ход, вместо этого лениво развалившись на бесцветном стуле. Окружающее пространство всё ещё оставалось нуарным, как и человек напротив меня, но моё тело приобрело цвет, обрело полноценную физическую форму, потеряв нарисованный «стиль».

Чем-то эта комната напоминала небольшую тюрьму: строго ограниченное серое, расплывающееся в углах пространство, небольшой скромный серый столик по центру, стулья и… в принципе, не считая шахматной доски с фигурами, всё. Входа или выхода здесь не было. Мечта клаустрофоба.

«Мы в чужом осознанном сне, сэр, — раздался в голове голос не менее интеллигентного нового подчинённого-извращенца. — Ваш ручной инопланетный монстр и тень сейчас заперты в своих снах, с людьми всё должно быть хорошо. Кроме того пожилого человека, его сознание потухло. Моя сила здесь сильно ограничена. Я не уверен, что смогу вам помочь, Мистер Фишер».

Успеется. Говорил же — не вмешиваться. Как же удачно он попал под мой патронаж, сука.

Вопрос лишь в том, водителя-то за что. Идеальный же слуга был.

— Мы во сне, — повторил беззаботно за Питом я.

Пространство поплыло. Или, правильнее сказать, посыпалось. Зыбучее место, слишком эфемерное. Сон не подчиняется законам материи. В нём не было тех ограничений, что были за пределами сна. Все ограничения создавало лишь сознание владельца сна.

— Истинно так, — кивнул главный злодей нуарного комикса, убрав в никуда одну из фигур. — Вы попали в мою ловушку, Мистер Фишер. Ваш ход.

Я лениво взял в руку белую фигуру, покрутил в руке, поражая зрителя своими финтами, после чего беззаботно сделал затяжку сигареты. Абсолютно фальшивой, без какого-либо аромата или привкуса, даже чувства секундного успокоения и облегчения не было. Шахматы в моих руках уже не было.

— У вас интересные фокусы, — признал очевидное я, наполнив комнату фальшивым дымом. — Но это всего лишь фокусы, приятель. Уж мне ли не знать.

Интеллигентного вида мужчина поморщился. Для него мои действия, слова были чуждыми, слишком грубыми, лишёнными показной красоты и образности, возвышенности. Он был ограничен средой, в которой родился и вырос. И так чудо, что он выходит за рамки. Ставлю сотню вечнозелёных моего большого босса, что главный злодей комикса даже осознать сейчас не может то, что у меня был какой-то цвет.

Я для человека напротив, рождённого во сне тюрьмы могущественной твари, был во всех смыслах существом из высшего измерения.

— Любой фокус для незнающего — настоящая магия, полная таинств и чудес, — прикрыл глаза археолог, убрав ещё одну фигуру.

Отовсюду заиграла музыка. Скрипка. Должен признать, эффектно. Жаль, мне никогда не нравилась скрипка.

Шкодливо захихикав, показательно щелкнул пальцами. Игра на скрипке сменилась таким криком, будто эту скрипку кому-то пытались засунуть в заднее отверстие. Крики оказались настолько громогласными и визгливыми, что владельцу сна пришлось экстренно убирать любые лишние звуки. Он мог быть владельцем сна, но мои желания всё равно имели приоритет. Как того, кто имел лом в виде психической энергии; как того, чьё сознание было более сильным и структурированным; как того, чьё восприятие было не так ограничено и скованно законами.

Ведь все законы лишь у нас в голове.

Подхватил чёрную фигуру, что превратилась в летающую бабочку, взорвавшуюся фонтаном крови.

На какие-то секунды наступила тишина.

— Твой ход, чувак? — лениво затянулся я.

Дым выпустил прямиком в лицо порядком помрачневшего чёрно-белого археолога.

— Вы можете задаться вопросом, как я узнал про вас, грубый гость, — удивительно легко вернул самообладание Томас.

— Мне насрать.

Кажется, я поставил шах.

Мужчина дёрнулся, словно от пощечины. Пространство сна продолжило сыпаться.

— Наш Бог уже начал пробуждение, Мистер Фишер. Так быстро, как я не мог ожидать в самом ярком сне. Скорбно говорить, но в этом виноваты исключительно вы. Со всем уважением к вашей силе, тень, вы не сможете победить Спящего Творца, как человек не может победить стихию.

Мужчина убрал сразу несколько фигур.

Я сделал очередную затяжку, удивлённо вскинув бровь.

— Я не понимаю, к чему ты ведёшь. Меня слабо интересуют философские разговоры с тобой, как и договариваться я с тобой, Томас, тоже не намерен. Я не из тех рыбаков, кто общается со своим уловом. Тем более не из тех, кто его так просто отпускает.

Молча скинул все шахматные фигуры. Не только свои, но и его.

Атмосфера вдруг стала тяжелее. Тени зашевелились, бесцветный мир начал сыпаться и вместе с этим плыть чёрно-белыми красками.

— Видит Бог, я мог этого ожидать. Вам придётся подождать здесь до окончания пробуждения, — поднялся со стула мужчина. — После вас будет ждать встреча. Вы можете попро…

Голова Томаса взорвалась.

Уставившись на ошмётки, напрочь игнорируя запах чёрной крови и кишок, сделал затяжку. Провёл в нуарном комиксе не больше дня, а такое чувство, будто целый год. С головы будто гирю сняли.

— …бовать сбежать, но сомневаюсь, что у вас это получится. Это — ваша личная тюрьма.

Раздавшийся сзади меня голос чёрно-белого человека меня совсем не удивил. Я лениво повернул голову, словно хозяин положения, уставившись в бесцветные глаза нуарного археолога-культиста. Мир перестал дрожать, стабилизировавшись.

— Это всё?

Томас степенно кивнул.

— Тогда что ты здесь ещё делаешь, подстилка твари? — вежливо поинтересовался я.

Для нуарного злодея моя речь оказалось во всех смыслах слишком разрушительной. Не став больше ничего говорить, таинственно промолчав, решив оставить тайны ночи при себе (или что-то типа того), он исчез, оставив меня в этой клетке одного. Практически одного: Пит всё это время был рядом, готовый в любой момент показаться. И он показался, медленно, выгибаясь, начав пролазить прямо через угол в стене. Со стороны это смотрелось настолько неестественно