Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2 Страница 57

Я приоткрыла окно, чтобы чувствовать прохладный осенний ветерок, уселась за стол и подумала, что не отказалась бы проводить каждый день подобным образом. Уютная комната, сытный завтрак, размеренная работа, от которой на теле не появляются синяки, укусы и царапины… Ах, если бы я могла стать аспирантом магистра Аршамбо!.. Но, увы, я была всего лишь беглой обманщицей, которой следовало благодарить высшие силы даже за один-единственный спокойный день, да не рассчитывать на большее.

Мелихаро выполнил свое обещание — теперь я могла пить чай в любое время дня, чем я и воспользовалась. Челядь Аршамбо после всего произошедшего уже не удивлялась ничему, и если кого-то из слуг занимал вопрос — отчего это какому-то мальчишке следует прислуживать так же, как и его хозяину, — то он не решался его озвучивать.

Когда начало смеркаться, я, желая проверить свои догадки, выскользнула на улицу и направилась к той самой таверне, куда накануне приходил Озрик. Ждать пришлось недолго — секретарь Стеллы вскоре появился у порога питейного заведения. «Стало быть, ты ходишь сюда каждый вечер, дружок» — подумала я, недобро улыбнувшись, и пошла в сторону дома Аршамбо. У порога я едва не столкнулась с ученым чародеем и Искеном — они возвращались из Академии вдвоем, о чем-то оживленно и встревоженно беседуя. Я тихонько вошла в дом вслед за ними, оставшись незамеченной — в доме все еще кипела уборка.

Не успела я обеспокоенно подумать о том, что нужно срочно придумать причину, по которой Леопольд отлучился из дому, как из груди моей вырвался облегченный вздох. Магистр сидел посреди гостиной и чинно пил чай, точно никуда и не выходил. Лишь его покрасневший нос и слишком благодушная улыбка указывали на то, как он провел этот день. Я почувствовала, как возвращается ко мне беспокойство — Леопольд в миролюбивом подвыпившем состоянии отличался значительно меньшей осмотрительностью, нежели когда пребывал в сварливом трезвом расположении духа.

Аршамбо некоторое время осматривался, словно не узнавая собственное обиталище, однако встряхнул головой, словно говоря себе: «Я поразмыслю обо всем этом чуть попозже», и пожелал Леопольду приятного аппетита, явно не зная, как приступить к изложению не самых приятных новостей.

— Присаживайтесь, присаживайтесь! — воскликнул магистр Леопольд, расплываясь в широчайшей улыбке. — Эти ватрушки превосходны, а господин Мелихаро обещал, что вот-вот будет готова яблочная запеканка! Слышите, как благоухает корица?..

Вряд ли магистр Аршамбо, влачивший доселе довольно грустную во многих отношениях жизнь, знал, как пахнет корица, однако он пробормотал что-то утвердительное, поведя носом. Угадывалось, что его одолевают гнетущие мысли, и я приготовилась услышать нечто огорчительное, заняв место подле Леопольда, как это у нас было заведено.

— Почтенный магистр, — в конце концов, решился ученый чародей, — я должен передать вам кое-что из моего разговора с главой кафедры. Мессир Урбан был очень недоволен вчерашним происшествием, не буду преуменьшать…

— Ох, право, какое несчастье, — безо всякой тревоги и признаков раскаяния произнес Леопольд, жуя ватрушку.

— Да, особенно, если учесть, что против вас невесть почему ополчились все преподаватели кафедры, — вздохнул всерьез огорченный Аршамбо. — Ума не приложу, отчего они так лютуют, увидев всего лишь один раз.

Я, в отличие от ученого чародея, догадывалась о причине этой нелюбви, и с досадой сделала пометку в уме — модный наряд и наличие личного секретаря не всегда могли сослужить добрую службу при знакомстве. Наверняка, чародеи с кафедры не смогли простить магистру Леопольду излишний внешний лоск.

На спокойном лице Искена, присутствующего тут же, не отражалось и тени его мыслей, но я была уверена, что молодой чародей знает куда больше о подробностях этого конфликта, чем Аршамбо и глава кафедры вместе взятые.

— Но как бы там они ни было, — продолжал Аршамбо, — все мои усилия держать вас подальше от бестолковой суеты Академии пошли прахом. Глава кафедры теперь накрепко запомнил, что я обзавелся вторым аспирантом, и мои разъяснения удовлетворили его лишь частично.

— Звучит и в самом деле неприятно, — все так же флегматично отозвался Леопольд.

— Дьявольски неприятно! — воскликнул Аршамбо, падая в кресло. — Не стану ходить вокруг да около — глава кафедры поставил мне ультиматум и я не знаю, как выйти из этого сложного положения. Мессир Урбан весьма прямолинейно напомнил мне, что аспиранты, прежде всего, принадлежат кафедре и обязаны приносить пользу ей, а не своим научным руководителям. А это значит, друг мой, что бесполезно объяснять, какой вклад вы можете совершить в магическую науку… — тут ученый чародей кашлянул, и я поняла, что он вновь напоминает Леопольду, как нежелательно озвучивать тему хаотических порталов при Искене. — И я, откровенно говоря, не знаю, как умаслить мессира Урбана, ведь проклятый карьерист не в состоянии оценить ваш ум и ваши таланты — ему подавай то, что он сможет вписать в отчет для ректора. Иными словами, ему нужно, чтобы вы писали пустые статьи и выступали на симпозиумах, мессир Леопольд, доказывая ученому сообществу, что наша кафедра неустанно занимается научной работой… Проклятые бюрократы! Эти лицемеры губят науку!

— Возможно, вы преувеличиваете, — осторожно промолвил Леопольд, явно слушавший гневную речь ученого чародея вполуха, и поняв из нее только то, что Аршамбо всерьез огорчен.

— Ничуть, — ответил чародей, угрюмо нахмурив свои черные брови. — Эта проказа поразила магическую науку сверху донизу. С тех пор, как ученая степень стала ступенькой для карьерного продвижения, все прогнило до основания. Стоит только кому-то нащупать интересную тему для исследований, способную и впрямь что-то изменить в нынешнем состоянии магии, как Лига устами ученого совета либо запрещает двигаться в этом направлении, либо передает эту тему тому, кто в первую очередь заботится о благосостоянии самой Лиги! Никому нет дела до чистой науки. Прочим же надлежит довольствоваться перебиранием давно известных истин, да рукоплескать очередному чародею, прибавившему к своим регалиям еще и ученую степень благодаря пустому, никчемному сочинению, где на разный лад повторяются банальности!

— Но мы пытаемся с этим бороться, мессир, — подал голос Искен, чье лицо приняло подобие сочувственного выражения. — Пусть даже и вынуждены играть по их правилам…

— Чертовы правила! — выкрикнул Аршамбо в сердцах. — Они лишают меня лучшего из аспирантов, который у меня когда-либо имелся!

— Лишают? — Леопольд поперхнулся чаем, явно не подозревая до этой секунды, что наши неприятности зашли настолько далеко.