Александр Сухов - Охотник Страница 57

Гном и человек вышли из мастерской. Подойдя к стоящему поодаль на сколоченном из досок ящике деревянному болвану, мастер-маг натянул на него металлическую рубаху. Затем скомандовал:

– Отойди на десять шагов и шарахни дробью! Только не пулей, договора, чтобы с такого расстояния моя кольчужка пулю держала, у нас с тобой не было. Коль от пули желаешь уберечься, заказывай кирасу. – И, плотоядно ухмыльнувшись, добавил: – С тебя возьму недорого – всего-то сотню золотых.

– Покорнейше благодарствую, мастер, но мне не с регулярными войсками сражения вести, а чтобы какой коготь или зуб не цапнул.

– В таком случае, Счастливчик, тебе в срочном порядке следует заказать кольчужные трусы – отхватят монстры самое ценное, придется тебе из Охотников в оперные тенора переквалифицироваться.

На что оба весело расхохотались.

Вволю повеселившись над незамысловатой гномьей шуткой, Глан отошел от болвана даже не на десять шагов, а чуть дальше, поскольку, несмотря на все уверения оружейника, немного побаивался за целостность кольчуги. Затем поднял заранее извлеченную из чехла Волыну и от бедра, не целясь, саданул в болвана зарядом крупной ружейной дроби. В результате изделие ничуть не пострадало, болвана, правда, снесло с постамента.

– А теперь ножичком его попробуй пронять! – азартно заблажил гном, водворяя облаченного в кольчугу болвана на место. – А потом звездочкой угости.

Однако ни тесак Глана, ни метательные звезды, выкованные из все того же льдистого железа, ни повторный заряд дроби не смогли нанести заметного ущерба кольчужной рубахе. Даже воронение не пострадало. Как объяснил мастер Хорс, металл кольчуги не просто покрыт тонким защитным слоем, в результате кардинальной молекулярной перестройки он потерял свой изначальный блеск и приобрел по всему объему абсолютно черный цвет. Поэтому даже продолжительная обработка в пескоструйной машине алмазным порошком не могла бы вернуть железной рубахе ее природный металлический блеск. Вообще-то Глана вполне устраивал черный цвет новоприобретения, более того, он желал получить именно черную кольчугу, чтобы в темноте не отсвечивать и не привлекать к своей скромной персоне излишнее внимание тех, на кого ему суждено вести охоту.

После испытаний на прочность наступила очередь последней примерки (предварительные проводились в более ранние визиты Охотника к мастеру). И здесь никаких накладок не произошло – кольчуга сидела на юноше, как вторая кожа, и ничуть не мешала движениям, а глубокий капюшон прекрасно защищал голову и горло. После того как Глан, по требованию мастера Хорса, попрыгал, поприседал и пробежал с полверсты вокруг мастерской, гном удовлетворенно кивнул и не без нотки гордости в голосе произнес:

– Все, паря, можешь снимать. Рубаха получилась отменная. Теперь тебе не страшны ни коготь вурдалака, ни зуб оборотня, даже призрачные твари не сразу доберутся до твоей духовной сущности.

Глан в свою очередь от всей души поблагодарил мастера Хорса. Упаковав новоприобретение в заплечный мешок, он уже собирался отправиться восвояси. Но во время прощания пожилой гном задержал его руку в своей и, взглянув сочувственно юноше прямо в глаза, смущенно просипел своим низким голосом:

– Ты вот чего, Счастливчик, особенно не распространяйся насчет перстня Талана, иначе автоматически попадешь в разряд «белых ворон». Заклюют и перышек не оставят, несмотря на всю твою неимоверную крутизну. А что касается самого артефакта, так я вот что тебе скажу, паря: до того, как надеть волшебный перстенек, этот прощелыга Талан прожил двести восемьдесят годков, а потом еще чуть больше сотни. Короче говоря, даже по меркам моего народа он прожил весьма долгую жизнь. И, заметь, Охотник, демон вынудил владельца перстня совершить самоубийство лишь после того, как тот начал впадать в старческий маразм. Короче, паря, живи в свое удовольствие, не заморачивайся насчет всяких там демонических сущностей, а самое главное, не вступай с ними ни в какие договорные обязательства, какие бы выгоды они тебе ни сулили. – Затем довольно чувствительно хлопнул юношу по плечу. – Ну, прощевай, брат! Будет богам угодно, свидимся, а нет, так не поминай лихом старого кузнеца.

Обычная формула расставания мастера Хорса прозвучала на этот раз как-то по-особенному мрачно. По спине Глана даже пробежали колючие мурашки, а в глубине души пахнуло могильным холодком. Чтобы отогнать нехорошие предчувствия, пришлось интенсивно потрясти головой. Впрочем, наш герой никогда не принадлежал к натурам так называемого нервического склада, поэтому особой впечатлительностью не страдал. Уже через пять минут, топая по булыжной мостовой в направлении железнодорожной станции Лаги, он полностью выбросил из своей молодой, коротко стриженной башки все дурные мысли и всякие там предчувствия.

Верный Шуршак поджидал своего друга, прячась от постороннего взгляда в чахлых кущах сирени, росшей неподалеку от здания железнодорожного вокзала. Глан еще вчера первым делом приобрел два билета на отходящий в южном направлении поезд. Отправление было назначено на одиннадцать утра, иначе говоря, только через два часа. Чтобы скоротать время, человек и формик прогулялись по окрестностям. В одном из тупиков они обнаружили те самые полтора десятка гномьих бронеходов. Машины стояли у железнодорожного полотна, ожидая своей очереди на погрузку.

«Интересно, – подумал Охотник, – с кем это мелкие воевать собираются? А может, кому хотят толкнуть?»

Эти вопросы так и остались без ответа, поскольку молодому человеку и его приятелю достало ума, чтобы как можно быстрее убраться куда подальше от секретной гномьей техники.

К отходу поезда не опоздали. Вопреки опасениям Глана, бородатый проводник не стал, как это обычно бывает в подобных случаях, придираться к нестандартному облику формика, вымогая пару-тройку серебряных монет. Покосившись на гигантского муравья, он лишь предупредил юношу, чтобы тот не выпускал «страховидла» из купе, дабы не напугать до смерти малых деток и впечатлительных дамочек.

В полном соответствии с расписанием в Приозерск прибыли через двое суток. Выйдя из вагона, приятели направились к выходу в город.

Необычная внешность формика здесь никого особенно не удивляла и не пугала. В отличие от впечатлительных гномов люди относились ко всяким тварям вполне терпимо и заводили в качестве домашних любимцев и не таких страшилищ. Так, например, до сих пор было модно держать в домах гигантских арахноидов, поскольку те оказались прекрасными охотниками на грызунов и вообще созданиями милыми и очень преданными своему хозяину. Что же касается поющих жаб величиной со средних размеров овчарку, дрессированных виверн, ягуаров, пум и прочей подобной живности, ее разводят в массовых количествах, ибо несть предела человеческой фантазии и стремлению выпендриться по полной.